Первые шаги (СИ) - Минаев Дмитрий Николаевич - Страница 60

Так вот, брату Тошхарарман, вместе с его наставником Вамчукаем в общей свалке вроде бы удалось уйти. Саму девушку судили, если это можно так назвать, и ритуально изнасиловали. Она тогда была ещё девственницей, да и лет ей было не то пятнадцать, не то шестнадцать – совсем девчонка. Правда, по меркам мира Аврэд, уже невеста на выданье. Теперь, по замыслу устроителей этого "аутодафе", которому кроме Тоши подвергли ещё два десятка женщин и совсем маленьких девочек (самой младшей было то ли десять, то ли одиннадцать), они все становились проклятыми, которых не только в законные жёны зазорно взять, но и в наложницы.

В общем, "опустили" девчонок душегубы, так низко, как только смогли. Кийрыхорш так вообще хотел их искалечить – отрубить руки, что держали оружие, попирая тем самым устои… и всё такое прочее. Тут даже тапасуры возмутились. Не от человеколюбия, а потому что добыча и так оказалась мизерной, а тут ещё их главарь то, что осталось, возжелал развеять по ветру. Наверно тогда шаярлар пожалел, что связался с разбойниками, свои бы возразить не посмели. Но он же авторитет, поэтому приказал отрубить пленницам большие и указательные пальцы на руках.

Тогда вперёд выступил старший из предводителей тапасуров Чойбилрит – старый, покрытый шрамами волчара:

– Послушай-ка, доблестный Кийрыхорш, ты конечно шаярлар и уважаемый человек, но не напомнишь ли нам всем, – воин обвёл рукой застывших за его спиной и тапасуров, и подчинённых самого авторитета, – когда это табиры калечили женщин? Они же не смогут выполнять никакой работы: ни шить, ни готовить, даже кизяк собирать им будет тяжело.

– Эти ущербные создания прокляты Матерью-Степью, за то, что посмели взять в руки оружие, как ильчирайи…

Это было серьёзное обвинение.

По табирским поверьям… очень сложно все эти не слишком-то связанные между собой легенды назвать религией… самым старшим был Бог-Отец – Тархтимриз, олицетворявший собой мужское начало и повелевавший небом, громом и молниями. С ним же связывали и местное солнце – Алэму. Мол, Всевеликий явил свой лик смертным, чтобы те узрели его и прониклись своей ничтожностью до дрожи в коленках. Заодно и божеству интересно поглядеть, кто там копошится внизу. Так же точно Омла символизировала образ Матери-Степи – Ильчирайхан, повелительницу всего связанного с зачатием и рождением потомства,… у людей и животных… плодородием… что для степи выражалось в обилии густой сочной травы… Ну и много чего ещё.

Двумя божествами дело не ограничивалось, так как пантеон табиров был достаточно обширен: боги дождя и ветра, богини рек и озёр, духи гор, ручьёв, отдельных, чем-то примечательных, участков Степи. Кстати, точной градации, где кончаются боги, и начинаются духи, не было. Всё дело в силе, а как её точно измерить? Тут в двух словах не расскажешь.

Вернёмся лучше к ильчирайям – воительницам, которых Ильчирайхан посылала, чтобы покарать вызвавших её гнев. Богу-Отцу какие-то там нукеры или нукерши были ни к чему. Он проштрафившихся самолично сжигал молниями, поступая… по сравнению с женой… куда гуманнее и жалостливее. Ведь её амазонки вырывают у несчастных сердца и тут же их съедают. Ужас!

Так и не поняла, готовят они их, или засовывают в рот сырыми. Бр-р-р-р!

Милые создания: безумно красивые, отчаянно смелые, абсолютно безжалостные, смертоносные и прекрасные.

Интересно, был ли у ильчирай реальный прообраз. На Земле у амазонок точно. Помнится, сам Геракл разбил их в неравном бою. Ему зачем-то понадобился пояс царицы Ипполиты. Воительницы были разгромлены, пояс достался Гераклу, а сама царица какому-то другому герою, который тоже участвовал в походе. Точно уже не помню.

С ильчирайями всё по-другому: пришли ниоткуда, ушли в никуда. Да и по своим замашкам они больше походили на всадников Апокалипсиса.

– Значит ты, Кийрыхорш-шаярлар, хочешь, чтобы на их место пришли настоящие ильчирайи? – указав пальцем на несчастных, вкрадчиво поинтересовался Чойб.

От таких слов у предводителя марамала в зобу дыханье спёрло, ведь о таком исходе он даже не подумал. Воины заволновались. Пойти на закуску кровожадным воительницам никому из них не хотелось.

– Они преступили закон и должны быть наказаны, – упрямо заявил Кийр, – Смерть была бы лучшим для них исходом.

– Нет проблем, – тут же откликнулся старый тапасур, – Ты шаярлар можешь их выкупить, и делать потом что пожелаешь. Мы с удовольствием разделим добычу.

Прямо, как капитан Блад: "Пусть заплатит тот, у кого есть деньги".

Кийрыхорш был не дурак, сразу смекнув, чем это ему грозит: два десятка женщин, как минимум по два тачпана за каждую, а то и больше… За дочь амалата, с которым хотят породниться, счёт может идти на десятки.

Там ещё считаются золотые украшения, всякие побрякушки, платья, тряпки.

Всё равно, в голове Кийра щёлкнуло… Чуть не сказал – калькулятор. Потому что со счётом у табиров совсем плохо. Что от них можно услышать из "высшей математики" – что у этого амалата тачпанов много, а у того джеха просто очень много. Но подлинным откровением было…

В общем, когда я начал допытываться у Тоши о степной системе счёта, то не сразу врубился, что она меня абсолютно не понимает, а наша беседа стала напоминать разговор слепого с глухим. Потихонечку начал выяснять. Ё-ё-ё-моё! Они ВООБЩЕ не умеют считать!

Как такое возможно? Да очень просто, табиры знают свою живность, так сказать, "в лицо". Вот у этого носатого козла левый рог скривлён, а у этой козы на носу белое пятно. Сами тачпаны обычно пятнистые, хотя встречаются однотонные. Это, как правило – особо крупные ездовые, и ценятся они куда дороже. И вообще, чтобы разбираться в этих зверюгах, нужно быть знатоком.

Между прочим, в крупных табунах тоже никто ничего не считает. Там животные закреплены за табунщиками, а над ними стоят надзиратели, вроде Харбекра, которого убил Чак. Чем больше такой старик помнит животных, тем ценнее он для хозяина стада и выше его статус.

Но вернёмся к тому старому спору. Шаярлар понял, что перемудрил. Если карать женщин, так делать это надо было сразу, пока не спала горячка боя, и никто из воинов не вспомнил о меркантильной стороне дела.

– Они осквернили собой Степь, – наконец выдавил Кийр.

– Тогда их надо продать на сторону, кому-нибудь из соседей: или в империю, или в шармахам, – тут же нашёлся Чойб.

Началась перебранка – кого, куда и почём продавать. Живой товар разделили между победителями. Как старый тапасур не упирался, ему подсунули Тошу, Сафтунах, Юшменир и малышку Билю. Женщина назвала её полное имя, но оно как-то вылетело из головы.

Этой девчонке крупно не повезло. Нет, "не повезло" – это не то слово. Мало того, что гады ей внутри всё разворотили, так ещё и помощь не оказали. Ну и что, что кровь течёт, у женщин это часто бывает. На тряпку, и не скули, а то получишь плёткой. Что с девчонкой что-то не так, первой поняла Сафа – самая старшая из женщин. Возмутилась и тут же была избита, но её крики о том, что Биля умирает, остановили экзекуцию.

Чойбилрит свернул к какому-то кочевью, где нашлась знахарка, которая сразу заявила, что девочка не жилец. Кровотечение не прекращалось уже вторую или третью неделю,… я же говорю, со счётом у табиров плохо… малышка от боли уже плакать не могла.

– А вы, Тош, почему раньше ничего не заметили? – удивилась я.

– Ола, неужели ты не понимаешь? Нас всё время везли связанными, как поклажу, а каждую ночь насиловали. Это был такой кошмар, длившийся целую вечность. Я только и хотела, что умереть, чтобы мои мученья наконец закончились, – горько разрыдалась женщина.

А я то, действительно о чём думаю?! Чего ещё можно ждать от тапасуров? Если у обычных табиров волчьи законы, то у этих вообще… собака пожирает собаку, а тапас – тапаса. Легкораненый разбойник должен излечиться сам. Если ранение серьёзное, его в лучшем случае пристроят в какое-нибудь стойбище, если не бросят умирать в степи или не добьют "чтоб не мучился".