Сулейман. Султан Востока - Лэмб Гарольд - Страница 33

• Предыдущая
• 33/84
• Следующая

«Сегодня армия снова потеряла часть своего снаряжения… В болотах мы лишились большого числа лошадей, многие воины погибли… Султан, рассерженный на агу курьеров и управляющего снабжением, сокращает их ленные пожалования. Многие солдаты гибнут от голода.., вынуждены продолжать движение.., многие вьючные животные утрачены.., мера зерна продается за пять тысяч асперов.., вынуждены идти дальше, хотя лошади дохнут как прежде.., значительная часть снаряжения потеряна во время форсирования Дуная.., сильные дожди.., мы увязли в глубоком снегу…»

Хотя войска рассредоточились по разным дорогам, Сулейман сохранил свою гвардию компактной массой и после того, как Дунай остался позади. Читая между строк дневника, догадываешься, что султан резко отчитывал офицеров, распоряжался о выдаче зерна солдатам, уговаривал их продолжать движение. В середине декабря он благополучно привел свои войска в Константинополь.

Как и эпопея с Родосом, этот зимний поход через Балканы произвел на Сулеймана неизгладимое впечатление. После Родоса он разлюбил войну, после отступления из-под Вены он ее возненавидел.

Впоследствии султан еще лишь один раз поведет армию аскеров на продолжительный штурм города. Но в то время он уже будет при смерти.

Частичная осада Вены очень сильно взволновала европейские королевские дворы. Лютер публично молился, благодаря Бога за избавление от «турецкого террора». Приостановив обличения папы, он написал, словно был связан обязательством, трактат «De Bello Turcica», назвав в нем турок подлинными врагами Бога.

Через несколько месяцев после ухода армии Сулеймана Карл V впервые за девять лет посетил немецкие земли своей империи. Выплатив жалованье войскам, защищавшим Вену, он познакомился и с масштабами разорения Австрии мародерствовавшей турецкой кавалерией. Карл был только что коронован папой императором в Болонье. Он пытался играть роль гаранта христианского мира, между тем австрийская часть этого мира была убеждена, что на следующий год турки вернутся.

За спиной этого самого могущественного из габсбургских монархов его ярый соперник Франциск, замалчивая собственное соглашение с турками, финансировал и оказывал помощь лиге германских князей, поддерживавших Реформацию и выступавших против Карла. Франциск пытался даже вступить в союз с Янушем Заполяи, сторонником турок в Восточной Венгрии. Между тем Фердинанд выпрашивал у брата денег и войска, чтобы начать войну против Сулеймана в Венгрии. (Фердинанд только что получил титул короля Римской империи.) Реформация, однако, распространялась вширь. В Баварии Виттельсбах открыто молился за победу Заполяи.

Обремененный проблемами и конфликтами, Карл видел лишь один выход из создавшегося положения. Поскольку император не мог мириться с силами Реформации, он должен был помириться с турками.

И вот в начале 1530 года Европа становится свидетельницей странного спектакля с посылкой гонцов победителей в Вене к побежденному правителю. По официальным заявлениям, это делалось якобы для того, чтобы обговорить с ним условия двустороннего мира. Карл действовал мудро. Его престиж императора, естественно, пострадал бы, если бы он — защитник христианского сообщества — открыто искал мира с турками. Поэтому гонцы в Константинополь были посланы Фердинандом. Молодой Габсбург обладал поразительной способностью делать ошибки в самой критической ситуации. Его эмиссарам было приказано огласить на немецком языке условия договора, которые состояли в признании турками Фердинанда в качестве короля Венгрии, возвращении австрийскому королевству Буды (где, опираясь на турецкий гарнизон, правил Заполяи) и других крупных городов. Взамен эмиссары должны были предложить взятку Ибрагиму и выплату Сулейману «пенсии».

Ничто не могло способствовать более провалу замыслов старшего Габсбурга и ярости турок. Но по крайней мере они узнали, что под званием «король Римской империи» скрывается Фердинанд.

Когда посланцы Фердинанда были проведены мимо ряда прирученных рычащих львов и строя полностью экипированных янычар, Ибрагим дал гостям почувствовать силу своего дипломатического искусства.

— Вы утверждаете, — сказал он с улыбкой, — что ваши повелители, король Испании и Фердинанд, помирились с папой. Нам это примирение не кажется искренним, после того как ваши войска подвергли грабежу святой город, а самого папу сделали узником… Что касается Фердинанда, который желает стать королем Венгрии, то мы не нашли его, когда прибыли в Буду. Мы пошли дальше, к Вене. Это замечательный город, достойный быть столицей империи, но и там мы не нашли эрцгерцога. Мой повелитель, султан, оставил отметины на стене города в знак того, что побывал около него. Мы не собирались завоевывать Австрию, просто прошлись по ней. Наши акинджи промчались по территории вашей страны, чтобы все знали, кто является истинным повелителем… Где сейчас Фердинанд? Вы утверждаете, что он вернется в Венгрию, но это мало вероятно в условиях, когда его собственные войска, так же как и баварцы, отказываются следовать за ним туда. Они предпочитают Януша Заполяи в качестве короля. Фердинанд хорошо владеет искусством обмана, но он не показал себя еще в качестве короля. Как может быть королем человек, который не держит своего слова?

Хотя Сулейман весьма желал соглашения с Карлом, он отказался лишить власти Януша Заполяи или отдать Буду. Венгры не принадлежат империи Габсбургов. Он не желает больше слушать тех, кто оспаривает это.

Необычным следствием такого мирного посольства было то, что европейцы стали ждать от Сулеймана слова, гарантирующего мир. А самое существенное состояло в том, что Сулейман и Карл были вовлечены в противостояние, которого оба стремились избежать. Навязанная им дуэль продолжалась до самой смерти Карла, постигшей его в испанском монастыре близ побережья, которое подверглось набегам турок.

Посольство Габсбургов в Константинополь имело лишь один положительный результат. Престиж турецкого султана был восстановлен. Габсбурги после осады Вены попытались заключить мир с турками, в котором им было отказано.

Несомненно, султан был рад вернуться с войны в Европе к своей семье и подданным. Сделав после битвы при Мохаче трехлетний перерыв в войнах, он удивился тому, что и европейцы поступили так же после венской осады. В словах Ибрагима была большая доля истины, когда он говорил нахохлившемуся Хоборданакцу, что «у Господина двух миров есть более важные дела, чем встреча с вами».

В начале лета 1530 года, когда по берегам Босфора пламенели багряник и магнолии, Сулейман устроил второй праздник в Константинополе. На этот раз султан — возможно, вместе с Ибрагимом — придумал представление, которое европейские зрители расценили как вульгарность, но которое очень понравилось туркам. Во время парада вокруг ипподрома демонстрировались трофеи, включая три захваченные в Буде греческие статуи.

Подарки, которые положили к подножию золотого трона султана, были довольно ценными. Все они были произведены в различных краях его огромной империи — египетские изделия из хлопковой ткани, скатерти из Дамаска, одежда из муслина, пошитая в мастерских Мосула и украшенная золотыми и серебряными пластинами, а также драгоценными камнями. С ними соседствовали хрустальные вазы и посуда, покрытая ляпис-лазурью.

Были среди этих вещей и так понравившиеся Сулейману меха из Московии и Крыма, арабские скакуны и туркменские необъезженные кони, рабы-мамелюки из Верхнего Египта, черные подростки из Эфиопии.

Каждый день на ипподром приходили толпы людей наблюдать различные зрелища. Инсценировались штурм условных крепостей, поединки мамелюков и турецких всадников. Акробаты, взобравшись на древний обелиск, демонстрировали искусство ходьбы по натянутому канату. Над ареной неслась музыка, производимая хорватскими волынками и цыганскими флейтами, медными тарелками и бубенцами янычар.

• Предыдущая
• 33/84
• Следующая