Завтра все наладится - Аппиано Алессандра - Страница 10

• Предыдущая
• 10/29
• Следующая

Я уже подумала о том, что я могу сделать. У меня семьдесят пар обуви, много ненужной одежды, пальто всех возможных цветов и моделей, сотни сумок и сумочек, я уж не говорю об украшениях, книгах, дисках и просто красивых вещах, которые мне постоянно дарят, и я уже не знаю, куда их девать. Я бы с радостью разгрузила свою слишком большую для нас с собакой квартиру. Мне кажется, мы могли бы организовать что-то вроде барахолки (кто знает, сколько еще людей моего социального положения заваливают свою квартиру вещами, чтобы не чувствовать себя одиноко). Вы могли бы выделить нам место на окраине? Я знаю многих в богемной среде, и я уверена, что организовать благотворительный сбор вещей не составит никакого труда. Мы могли бы организовывать небольшие культурные мероприятия, развлекательные программы (добро можно творить различными способами). Милан — щедрый город, с большой позитивной потенцией, нужно использовать ее. На выручку, полученную от продажи старых вещей, мы могли бы организовать детский сад, или приют для обездоленных детей, или даже целую сеть таких приютов.

На этом я пока остановлюсь. Этот проект нужно будет обсуждать всем вместе. Пожалуйста, позвоните мне, мы договоримся о встрече; я оставляю Вам свои телефоны: домашний, мобильный и номер в Монте-Альто, куда я еду отдыхать.

В любом случае, большое спасибо,

Лаура Серени.

P. S. Я уверена, что можно быть амбициозным и одновременно добрым, интеллигентным и романтичным, полезным себе и другим. Вы со мной согласны? Надеюсь, что да.

Письмо получилось ужасным, хуже: бредовым, безнадежно дилетантским. Как всегда, ее бурная фантазия выдала нечто невероятное. Как всегда, желание избавиться от страдания принесло ей полное поражение. Как всегда, ее панический страх потратить свое драгоценное время впустую спровоцировал приступ острой меланхолии, и она впала в состояние глубокой тоски. Пока еще не было никакой надежды на получение места под барахолку, а она уже видела, как организует благотворительный сбор одежды. Пока еще не было никакой уверенности в собственных силах (а вдруг это обычный кризис после разрыва с любимым человеком, и он скоро пройдет?), а она уже представляла себя в образе сверхчеловека: за плечами огромный мешок денег для раздачи бедным всего мира. Пока у нее не было никакой уверенности в жизнеспособности своего оптимизма, но она уже чувствовала себя настоящим Робин Гудом постмодернизма. Кстати, на ней бы отлично смотрелось обтягивающее трико! Положительно, она сошла с ума. Над чем она смеется? Это же бред пятилетнего ребенка! Она безостановочно порождает бред пятилетнего ребенка — и получает от этого удовольствие! И все же она была абсолютно уверена: либо ты действуешь, вот так, спонтанно, как в детстве, либо застываешь навеки в своем глобальном разочаровании, считая, что от тебя все равно ничего не зависит, в жизни все несправедливо и глупо, и бороться бесполезно, потому что все равно ничего не изменишь. Многолетний опыт разочарований парализует мозг; окажись она в пустыне, провалилась бы в зыбучие пески как огромная каменная глыба.

Она написала совершенно абсурдное письмо. Но это все равно лучше, чем ничего. Теперь она будет втайне надеяться, что письмо не дойдет. Почему Андреа больше нравилась роль злодея, чем доброго принца? Почему Андреа не любил ее? Почему наши мечты так часто разбиваются, превращаются в ничто? Теперь придется придумывать себе новую сказку; заново выстраивать мечту, пока ее кто-нибудь не разрушит. Какой в этом смысл, если все рано или поздно закончится? Почему граница между словом и делом такая четкая, а между реальностью и фантазией такая зыбкая?

— А почему Лаура до сих пор не приехала, Мария-Роза? Она же всегда снимает на два месяца виллу у баронессы Тоеска. Может, в этом году для нее это слишком дорогое удовольствие? Все-таки нелегко рассчитывать только на свои силы, хотя журналистам платят неплохо. По-моему, снимать одной целую виллу — это дурной тон… Странно, что у нее нет мужчины, который бы содержал ее… у нее вообще нет официального любовника… Не понимаю почему. Она такая… яркая женщина.

— Да нет, она сняла ее, как всегда, у нее многолетняя договоренность с баронессой. Тоеска ее очень любит. Лаура задерживается из-за Гаи, ее лучшая подруга больна. Лаура, добрейшей души человек, всегда была такой: если кто-то в беде, она спешит на помощь. Хоть это и не вяжется с ее имиджем femme fatale…

— Я знаю… ты забыла, мы же с ней вместе учились. Правда, в разных классах. А вот с Гаей в одном. Мне Лаура Серени никогда не казалась такой уж роковой женщиной. Самая обыкновенная, и все эти ее насмешки…

Ты что, с ума сошла, Рита? Если уж на то пошло, с такой фигурой, как у Лауры, можно позволить себе все что угодно… И потом, в этом мире, где каждая потаскушка из кожи вон лезет, чтобы стать дамой, такие, как Лаура, иронизирующие над собой и над своей стильностью, — большая редкость.

— Тебе видней, ты с ней чаще общаешься. Я давно потеряла ее из виду. Извини, я не хочу лезть не в свое дело, но мне кажется, что этот цвет волос тебе не идет, слишком ненатурально выглядит. Мне кажется, что седые волосы — это настоящий шик… Я сама жду не дождусь, когда начну седеть…

— Да? У меня уже начали появляться, но я не хочу их показывать, боюсь, что стану выглядеть старше… Лаура считает, что надо краситься до самой смерти.

— Но у тебя же нет ни одного седого волоса! И потом, ты прекрасно знаешь, что выглядишь лет на пять моложе Серени, у нее такое искусственное лицо под толстым слоем косметики… кстати, ты заметила, что она сделала себе грудь?

— Не может быть! Зачем Лауре это делать? У нее прекрасное молодое тело… И потом, секрет Лауры прост: она следит за собой и у нее железная воля. Спортзал, массаж, я думаю, она еще и бегает по утрам.

— Зачем так напрягаться? Тебе не кажутся смешными все эти женщины, которые не хотят стареть?

— Знаешь, стареть никто не хочет.

В итоге, она все равно выглядит на свои годы, даже больше, она выглядит на все сорок! Кроме того, ты прекрасно знаешь, что ты выше ее по культурному и социальному уровню. Спорим, Карло тоже так считает?

— Не уверена, хотя он говорил, что Лаура слишком яркая, ему было бы неловко рядом с ней.

— Вот видишь, я права. Карло настоящий джентльмен, он знает, что вы подруги, и не хочет показаться бестактным. На самом деле он не одобряет вашу дружбу. Что у вас общего? Что может быть общего у интеллектуалки с состарившимся тинэйджером?

— «Состарившийся тинэйджер» — это выражение Лауры, она сама над собой так смеется… и над всеми нами тоже, особенно над высокодуховными интеллектуалками. Ее острый язычок не щадит никого.

— А я нахожу это ее иронизирование утомительным. Под видом шутки можно любую глупость сморозить. Насмешка — это способ показать окружающим свое превосходство.

Последнюю фразу она позаимствовала у гениального Кело, не зря она столько лет в рот ему смотрит.

— А мне бы хотелось быть такой, как Лаура, даже если Карло говорит, что у нее агрессивное чувство юмора. Может, это от неуверенности в себе, от страха быть покинутой?

— Или от желания показаться интереснее, чем ты есть на самом деле?.. И все же, как вы стали подругами? Вы же такие разные!

— Я была близкой подругой Стефано, ее мужа.

— Ее мужа? Я не знала, что Лаура была замужем, после школы мы потеряли друг друга из виду, поступили в разные университеты: она в Урбино, я в Милане.

— Мы в Урбино и познакомились, там у нее начался роман со Стефано.

— Мы недавно виделись, но она ничего не говорила ни о каком Стефано.

— Не сомневаюсь в этом, и я ее понимаю, она старается не говорить об этой трагедии.

— Трагедии?

— Многие не знают, что она вдова, и думают, что одиночество — ее сознательный выбор.

— По-моему, ей нравится, что все так думают.

— Да, но на самом деле она совсем другая. Это был страшный удар. Он не выплыл на поверхность после глубоководного погружения. Шесть лет совместной жизни. Сначала никто не верил в возможность их счастливого брака: он скрытный и застенчивый, она — сногсшибательная примадонна. А они, наоборот, были очень близки. Когда Стефано умер, Лаура страшно переживала. Казалось, она помешалась. Закрылась в их флорентийской квартире, которую она постоянно пыталась переделать, а он старался сохранить в первозданном виде. А потом в один прекрасный день она заперла дверь (может, даже продала квартиру) и вернулась в Милан, набросилась на работу, сделала карьеру, с помощью которой ей удалось отвлечься и вернуться к жизни.

• Предыдущая
• 10/29
• Следующая