Любовная лихорадка - Лэм Шарлотта - Страница 10

• Предыдущая
• 10/33
• Следующая

– Испорченная девчонка! – проворчал Роб, с возрастающим интересом глядя на Сару.

Она коснулась ладонью его щеки, плутовски улыбаясь, и Роб неуклюже обхватил ее запястье. Когда-то руки Роба были красивыми и послушными. Сара с болью смотрела на их неловкие движения, но весело улыбнулась Робу.

– Люси, твой муж заигрывает со мной!

Люси выглянула из окошка в кухонной стене – они готовили кофе с Грэгом.

– Руки прочь, бесстыдник! Оставь девушку в покое! – снисходительно проворчала она.

– Она разбудила во мне зверя, – парировал он, хитро улыбаясь.

– И не только в тебе, – заметил Грэг, высовываясь из окошка. – Тут один толстосум не давал ей проходу.

Сара, вся вспыхнув, оглянулась на Грэга, глазами умоляя не трогать эту тему. Поймав ее взгляд, Грэг резко вскинул бровь. Роб, однако, заинтересовался и жаждал услышать какую-нибудь занятную историю. Он подался вперед в кресле – расплывшиеся черты прежде привлекательного лица говорили о болезни – и сияющими глазами смотрел на Сару. Она не посмела прервать Роба.

– В чем дело? Что случилось? Чую носом интригу!

Сара перехватила взгляд Грэга, и он прочитал ее молчаливое согласие на ответ.

– Помнишь, несколько недель назад я взял Сару на прием. Там она повстречалась с Ником Родоном, и он положил на нее глаз.

Лицо у Сары побагровело как от ожога.

– Ты преувеличиваешь, – запротестовала она.

– Родон? – задумчиво вымолвил Роб, не поднимая с колен руки с распухшими пальцами. – Должно быть, это банк Родона. Старинный банк в Сити. Я хорошо знаю его здание, оно на площади Лазрет, в одном из самых очаровательных уголков Лондона. – Он вздохнул, изменившись в лице, и Грэг смотрел на него с натянутой улыбкой.

Все знали, о чем думает Роб. Он почти безвылазно сидел в четырех стенах уже несколько месяцев. Роб справился с собой и радостно улыбнулся: – Прелестная площадь эпохи одного из Георгов. Родонам принадлежит угловой дом – пятиэтажное здание с изящными балконами и традиционно строгим фасадом. Белые ступени ведут к парадной двери, украшенной отполированной медной дощечкой. Железная ограда окружает цокольный этаж. – Роб широко раскрыл глаза, и Сара знала, что он мысленным взором видит этот дом, тихую лондонскую площадь.

Стоявшая рядом с Грэгом Люси не отрываясь смотрела на мужа. Хрупкая, тоненькая женщина, черноволосая и черноглазая, она научилась улыбаться, не показывая своих чувств. И теперь лицо ее было спокойным, но Сара видела руки Люси – они судорожно теребили чайное полотенце, и у Сары сжалось сердце от этих порывистых движений.

Роб взглянул на Сару.

– Непременно заставь своего банковского обожателя провести тебя по дому. Стоит посмотреть, замечу. Не часто увидишь здание, которое до наших дней используется по изначальному замыслу. Банк занимает дом с начала девятнадцатого века.

– Если увижусь с ним, – согласилась Сара почти с благоговейным вздохом.

– Вопль души! – прокомментировал Роб, внимательно глядя на Сару. – Так ты надеешься встретиться с ним или нет?

Она рассмеялась, смешавшись и покраснев.

– Грэг по обыкновению все преувеличил. Пустяковый случай.

Грэг сказал Люси, что кофе готов, и разговор незаметно перешел на другую тему.

Сидя за рулем по дороге домой, Грэг пристально посмотрел на Сару.

– Извини, что я упомянул Родона.

– Ерунда.

– Совсем нет, как мне кажется, – ответил Грэг. – Он задел тебя за живое?

Щеки у Сары зарделись, и она, запинаясь, вымолвила:

– С чего ты взял?

Грэг всматривался в темную дорогу, мелькавшую желтыми островками света от уличных фонарей.

– Что-то случилось в Йоркшире. Ты вернулась оттуда другой.

– Не то, о чем ты думаешь.

Грэг усмехнулся.

– Я не любопытен.

– Нет и повода для любопытства, – с нажимом в голосе сказала Сара. – Я дважды случайно виделась с Родоном, и ничего не произошло.

Это была ложь, Сара знала, что говорит неправду. Что-то действительно произошло, она просто не могла определить, что именно. Случившееся было так хрупко, так глубоко похоронено в ее сознании, что она не решалась извлечь его на свет. К тому же, как она сама сказала, едва ли она увидится снова с Ником, и ее робкое чувство в конце концов зачахнет, задохнется.

Грэг с Сарой никогда не лезли друг к другу в душу, но он, видя перемену в ней, дал возможность, при желании, раскрыть свою тайну. Теперь, когда Сара мягко уклонилась, Грэг не будет докапываться до сути, и она была признательна ему за деликатность. Ей не только говорить, но и думать о Нике Родоне не хотелось. Это оказалось труднее, чем она ожидала. Проходили недели, но Род он не шел у нее из головы. В течение дня Сара так загружала себя работой, что воспоминания о Родоне мгновенно улетучивались, но по ночам ей приходилось тяжко. В темноте неугомонный мозг Сары порождал образы, от которых у нее перехватывало дыхание. Ни один мужчина прежде не возбуждал в ней таких чувств. Родон, словно скоротечная лихорадка, посеял микроб в ее крови, и тот время от времени просыпался и разносил недуг по всему телу.

Прошло два месяца. Сара с Грэгом как-то отправились на выставку одного из друзей Грэга. Сара буквально искрилась, разговаривая с очень высоким худым человеком, чьи работы и были выставлены в галерее. Он, как обычно, шутливо заигрывал с Сарой, в его светлых глазах не было ни капли серьезности. Он был в приподнятом настроении от вернисажа и радовался тому, что Сара с улыбкой его слушает. Оба от души предавались забавлявшей их игре.

На Саре было серебристое платье, отбрасывавшее вокруг блики, глаза у нее искрились весельем. Подошедший сзади Грэг обнял ее за талию и положил подбородок ей на плечо.

– Чем вы тут занимаетесь? Ты хоть минутку можешь побыть в одиночестве, а, детка?

Приятель Грэга улыбнулся.

– Такую красотку нельзя оставлять без присмотра, – заметил он.

Сара бросила взгляд в сторону Грэга. На лице у него была комически кислая гримаса.

– Ты же отрываешь человека от восхищенной публики, – произнес он.

– Ничего подобного! – ответил художник. – Исчезни, дружище! Нам без тебя очень хорошо.

– Тебе тоже невредно было бы покружить по залу, – сказала Сара, гадая, отчего Грэг прервал их веселье. Он никогда не вел себя как собака на сене, и Сара, хорошо его зная, уловила, что сделал он это неспроста.

Художник с сожалением поклонился, поцеловал Саре руку и отошел, многозначительно напевая мелодию «Ревности». Грэг улыбнулся и, прижавшись щекой к ее щеке, пробормотал:

– Родон здесь.

Сара оцепенела.

– Ты поэтому и подошел?

– Подумал, что тебе следует это знать. Он неотрывно наблюдает за тобой последние десять минут.

Сара почувствовала, как глаза ее начали блуждать по залу, Грэг же выпрямился, заслонил собой зал. Она вопросительно посмотрела вверх, на Грэга.

– Не надо трагедий, Грэг. Он не вопьется в меня когтями, как голодный тигр.

Грэг слегка нахмурился.

– Ты не видела, с каким лицом вернулась из Йоркшира. Мне бы не хотелось, чтобы ты так снова выглядела.

Сара почувствовала, что заливается краской. Грэг не сводил с нее глаз, и она не смела посмотреть ему прямо в лицо.

– Он для тебя – отрава, – заметил Грэг. Сара крепко вцепилась в его руку.

– Грэг, я должна тебе кое-что сказать. Я наплела Родону, что мы с тобой любовники.

Карие глаза Грэга распахнулись, потом сузились в темные щелочки.

– Зачем? Подожди, не говори! Я сам догадаюсь.

– Ты сердишься, я так и знала. Прости меня, Грэг! Не стоило говорить такое про нас, прости, что огорчила тебя.

– Не глупи! – не повышая голоса, сказал Грэг. – Меня это беспокоит только потому, что доказывает, как близко он к тебе подобрался. Ты бы никогда не сочинила такого, не будь на то веских причин.

Сара покраснела еще сильнее и, уставившись в пол, кивнула. Грэг неожиданно обнял ее за голову и нежно поцеловал.

– Не волнуйся, детка! Я тебя в обиду не дам! – На его полугрустном полувеселом лице появилась усмешка. – До сих пор ты служила моим телохранителем.

• Предыдущая
• 10/33
• Следующая