Дорога на Балинор - Стентон Мэри - Страница 2

• Предыдущая
• 2/58
• Следующая

— Бег — конь? — с недоумением переспросила Ари. — Он не… — Она тут же осеклась. Голова невыносимо заболела. И она никак не могла вспомнить, о чем собственно спрашивала. Только имя… и тоннель. Ари отвернулась к стене, чтобы Энн не видела выступивших слез. Волосы ее рассыпались по подушке, и отливали бронзой в тусклом свете. Она помнила, что этот бронзовый цвет — это ее цвет, но и кого-то еще. Бега! Ее Бега! — Бег! — воскликнула она. — Так Бег — мой конь?

— Конь, — подтвердила Энн. — Он дома, в конюшне на ранчо «Глетчеров ручей». — Энн поднялась на ноги. У нее были маленькие карие глазки. Она задумчиво посмотрела на Ари. — Он в полном порядке, не считая этой раны на лбу. У нас там свой ветврач. Есть кому присмотреть за ним.

— Хорошо, — не очень уверенно проговорила Арианна. — Ветврач. Есть кому присмотреть за ним.

— Это лучший ветврач из всех, кого мы знаем, — улыбаясь, сказала Энн.

— Что с ним случилось? — спросила Ари.

— Вот ведь дела. — Энн провела крупной кургузой ладонью по редким каштановым волосам. — Только не расстраивайся. Побегу-ка я за доктором. Раз ты проснулась, нам надо поговорить с доком насчет того, как бы тебя домой забрать.

Однако явившаяся женщина-врач не очень обнадежила их на сей счет и велела с отъездом повременить. Это была высокая опрятная блондинка с волосами, собранными на затылке в высокий пучок. Ари ощутила приятный холодок ее ладони на своем пылающем лбу. Женщина улыбнулась Ари, пощупала пульс и проверила зрачки, посветив в них тоненьким фонариком.

— А сейчас хорошо бы немного поспать, Ари. — Голос у нее был добрый.

— Попробую, — сказала Ари.

— Боль сильная?

— Не очень, — солгала Ари.

Женщина ухмыльнулась, нагнулась к Ари и проверила гипс на обеих ногах.

— Сделаю я тебе, пожалуй, болеутоляющий укол, идет? А потом спи сколько душе угодно, если можешь. Сон — лучшее лекарство. — Она взяла со столика маленький шприц и ловко вколола Ари в предплечье. Иголка была такая тонкая, что Ари даже ничего не почувствовала. Через мгновение боль в голове и ногах стихла, и Ари благодарно откинулась на подушку. Теперь можно заснуть. И вдруг ей захотелось только одного — спать.

Врач опустила полог вокруг кровати и оставила Ари одну. Она быстро стала проваливаться в сон.

— Ретроградная амнезия, — услышала она голос врача, говорящего с Энн. — Я удивлена, что она помнит свое имя. Вероятно, в памяти остались кое-какие детали прошлой жизни. Но, — увы! — это жалкие осколки, не более. Понадобится время. Но я должна предупредить вас, миссис Ленгли, целиком память к ней не вернется никогда.

— А в остальном как? Все более или менее в порядке? — услышала Ари голос Энн.

— Не считая двух открытых переломов. — Женщина-врач произнесла это сухим деловитым голосом. Ей придется полежать какое-то время, чтобы вылечиться.

— Она сможет ходить?

— Не знаю. — Врач помешкала. — Шрамы, конечно, останутся. Не исключена хромота. Но вашей падчерице очень повезло, мадам. Ноги будут при ней. Ампутация ей не грозит. Во всяком случае, я приложу все усилия, чтоб этого не случилось.

«Ампутация ног! — подумала Ари. — НЕТ! НЕТ!»

И она облегчением провалилась в сон как в темный омут. Ей не хотелось задумываться ни о прошлом, которого она не могла вспомнить, ни о будущем, которого страшилась.

Арианна проснулась. По тому, как заглядывало солнце в окно, она поняла, что время к вечеру. Боль в ногах была тупой, неотступной, но терпимой. Она сосредоточилась и стала думать.

Она — Ари Ленгли. Ей тринадцать лет. Она уже несколько дней в больнице. Может, и дольше. Ей делали операцию ног.

У нее был конь по имени Бег. А также мачеха по имени Энн. Есть у нее и дом, это место называется ранчо «Глетчеров ручей». О нем говорила Энн.

Все это не внушает ей доверия, но Энн утверждает, что все правда. А Энн — ее приемная мать. Так сказала женщина-врач.

Но кто такая Ари Ленгли? Что с ней произошло?

Она не знала и не могла вспомнить. Было что-то вроде тоннеля, так, кажется? И там произошел несчастный случай. Но даже этих крох воспоминаний было недостаточно, чтобы ответить на вопросы, кто она и почему здесь. И куда отправится. Ее охватила паника. Она так одинока! Она никого не помнит!

— Успокойся, — шептала она сама себе. — Возьми себя в руки. — Она сжала кулаки и попыталась расслабиться. — Не все сразу.

Итак, первое. Она на больничной койке. Простыни чистые и пахнут снегом. Ночной столик слева, пластиковый стул справа. Палата. Большая или маленькая? Есть окно. Можно выглянуть наружу. Глядишь, и поймешь, что это за место.

Аталанта видела, как Арианна, откинувшись на подушку в больничной палате, уснула глубоким сном под воздействием снотворного, которое вколола ей женщина-врач. Затем с быстротой гаснущей свечи видение исчезло. Аталанта разочарованно поднялась. Принцесса не знает, кто она! Она едва помнит Солнцебега! И в довершение всех бед видения в Вещей заводи стали слабеть. Уж не дело ли это рук Злокозненного Энция? Его козни никогда не действовали в Небесной долине. Они имели силу только в Балиноре. А небесные единороги отправили Арианну и ее единорога в Забрешье, чтобы избавить их обоих от происков Злокозненного.

Аталанту изводили дурные предчувствия; она трижды ударила рогом по глади Вещей заводи. Она непременно должна узнать! Она вновь и вновь распевала магические заклятия, и вот наконец увидела Ари. Та сидела в инвалидной коляске. Аталанта не могла определить, сколько времени прошло по ту сторону Бреши. Может, минуты, а может, дни. Арианна разговаривала с Анале, одной из служанок, которых Аталанта послала с Арианной через Брешь. Арианна называла ее Энн.

Аталанта успокоилась. Может, не так уж все плохо.

Вдруг ни с того ни с сего воды Вещей заводи потемнели. Небольшая воронка завихрилась и стала подниматься со дна. Бешено вращаясь, она достигла поверхности и смерчем устремилась ввысь. Это было видение черных мух! Миллионы их роились в этом смерче злобы и ненависти. Аталанте потребовалась вся сила воли, чтобы не покинуть свой пост. Черные мухи были бичом единорогов. Бывали времена — и не раз! — когда зло, насылаемое Злокозненным, обращалось тучами кусающих мух. Они забивались единорогам в уши и их чуткие ноздри, слепили глаза. Сейчас мушиный рой был всего лишь видением. Из Вещей заводи не могло изойти что-либо, вредное для стада единорогов. Только ужасные видения.

Мухи заполнили заводь от края до края и исчезли так же внезапно, как появились.

Аталанта глубоко вздохнула и заглянула в воды.

Глазам ее предстали железные врата с пиками, вздымающимися в черное грозное небо. За вратами зловеще толпились грязно-серые тучи. Они словно шли на приступ, громоздились друг на друга, и вдруг выстроились в столп огня и мрака. В центре этого столпа вращался слабый желтовато-зеленый луч света. Этот свет постепенно стал обретать форму глаза без век. За этим оком просматривались очертания лица и тела, но желтовато-зеленые клубы дыма скрывали их. Аталанта могла видеть только глазную впадину без век и отсвечивающий багровым цветом зрачок.

Око Энция Злокозненного!

Злокозненный — враг всего живого обоих миров, выше и ниже Небесной долины. Он — демон — если не хуже! — которого никто никогда не видел. Призрачное присутствие его могло принимать различные внешние формы, будь то друга или врага, и никому не усмотреть подвоха. Единственное спасение от него в том, что он не в силах оставаться в принятой форме, какой бы она ни была, дольше двадцати четырех часов.

Никому не ведома природа Злокозненного Ока. Одни считали, что оно — часть самого упыря, отщепившаяся от него еще до того, как животные научились разговаривать. Другие утверждали, что это жуткий прихвостень Злокозненного, сотворенный им, дабы быть его соглядатаем и следить за теми, кого он почитает своим ярым врагом.

Вокруг демонически-багрового зрачка разливался болезненно-молочный белок, пронизанный красными жилками с пульсирующей кровью. Огненное Око вращалось в глазнице, высматривая жертву.

• Предыдущая
• 2/58
• Следующая