СССР без Сталина. Крах сверхдержавы - Денисов Игорь Юрьевич - Страница 26

Итак, анархия – мать порядка! Каждый, кто хотел, приходил в Ставку, в Совнарком, в Политбюро и на личное усмотрение «брал в свои руки определённые участки деятельности». А Сталин, очевидно, каждого такого пришельца поощрял: «Хватайте суверенитеты, кто сколько сможет проглотить!»

Сущий бред! Наша страна победила именно потому, что все главные вопросы ведения войны и организации народного хозяйства решались исключительно централизованно, без всякой партизанщины и местничества. Принятие окончательных решений всегда замыкалось на И.В. Сталине, как на председателе ГКО, председателе Совнаркома, Верховном Главнокомандующем и генеральном секретаре ЦК ВКП(б). Всё, что было положено решать согласно должностным обязанностям перечисленных выше постов – решал исключительно И.В. Сталин и больше никто.

Это вовсе не означало, что Сталин подавлял всякую чужую инициативу. Наоборот, любую продуманную, разумную инициативу Сталин всячески поддерживал. Главный маршал авиации А.Е. Голованов в своих воспоминаниях подчёркивал, что даже в самые тяжёлые годы войны Сталин с большим вниманием относился ко всему новому, прогрессивному, необходимому. Прислушаемся и к мнению наркома сельского хозяйства И.А. Бенедиктова:

«Сталин обычно исходил из интересов дела и, если требовалось, не стеснялся изменять уже принятые решения, ничуть не заботясь, что об этом подумают или скажут. Формальные соображения или личные амбиции для него мало значили»[180].

«Да, точка зрения Сталина, как правило, брала верх. Но происходило это потому, что он объективней, всесторонней продумывал проблемы, видел дальше и глубже других»[181].

«Сталин, ставивший на первое место интересы дела, принимал решения, как правило, выслушав мнения наиболее авторитетных специалистов, включая противоречащие точке зрения, к которой склонялся он сам»[182].

Народный комиссар тяжёлого машиностроения В.А. Малышев знал твёрдо: «…если вопрос подготовить капитально, обдумать со всех сторон, у Сталина он проходил почти всегда»[183].

Впрочем, иногда кое-кто «инициативу» проявлял. Но чем это заканчивалось? Об одном таком эпизоде рассказал генерал армии С.М. Штеменко:

«…без ведома Ставки командующим артиллерией Красной Армии Главным маршалом артиллерии Н.Н. Вороновым были разработаны и представлены на утверждение два устава: 29 мая 1944 г. – Боевой устав зенитной артиллерии, а 18 октября того же года – Боевой устав артиллерии Красной Армии. Оба устава были утверждены Маршалом Советского Союза Г.К. Жуковым.

В назначенный день наш доклад по обстановке на фронтах и по “делу об уставах” начался сразу после заседания Политбюро. И.В. Сталин долго ходил по кабинету и, обращаясь к членам Политбюро, сказал:

– Надо по этому случаю издать приказ. Генштабу, наверное, неудобно писать про двух больших начальников, поэтому мы сами напишем.

29 мая 1944 года, – начал диктовать И.В. Сталин-Главным маршалом артиллерии тов. Вороновым был представлен на утверждение зам. Наркома маршала Жукова без предварительного одобрения со стороны Ставки Верховного Главнокомандования Боевой устав зенитной артиллерии Красной Армии (две части).

Затем, посмотрев в уставы, лежавшие у него на столе, продолжил:

– 18 октября 1944 года, также без представления и без доклада Ставке Верховного Главнокомандования, тов. Вороновым был внесён на утверждение маршала Жукова Боевой устав артиллерии Красной Армии.

Маршалом Жуковым без достаточной проверки, без вызова и опроса людей с фронта и без доклада Ставке указанные уставы были утверждены и введены в действие.

Немного помедлив, Сталин продолжал:

– Проверка показала, что эти уставы в связи с поспешностью, допущенной при их утверждении, имеют серьёзные пробелы, они не учитывают ряда новых систем орудий и не увязаны с планом принятия уставов артиллерии Красной Армии.

Нужно сказать, что Верховный Главнокомандующий обычно пояснял причину, вызывающую необходимость того или иного приказа. Так он поступил и сейчас.

– Народный комиссариат обороны исходит из того, что устав – это не приказ, имеющий силу на короткий срок. Устав – это свод законов для Красной Армии на годы. Поэтому требуется перед утверждением устава тщательная его проверка с вызовом товарищей с фронта. В таком порядке был утверждён Боевой устав пехоты. В таком же порядке надо было вести работу при представлении на утверждение и этих уставов, чтобы не допустить ошибок и чтобы попусту не наказывать потом военнослужащих из-за нарушения дефектных уставов. Приходится установить, что тов. Воронов пренебрёг этим методом выработки и представления на утверждение уставов, а маршал Жуков забыл о нём…

Теперь наступила очередь заключительной части приказа. Все присутствующие внимательно слушали. И.В. Сталин ровно и твёрдо произнёс:

– В связи с этим… – И затем, чуть помедлив, словно подчёркивая смысл, продиктовал: – Первое. Отменяю, – опять посмотрел в уставы, где были проставлены номера приказов, – приказы № 76 и 77 от 29 мая 1944 года и 209 от 18 октября 1944 года заместителя Наркома обороны СССР маршала Жукова об утверждении и введении в действие Боевого устава зенитной артиллерии и Боевого устава артиллерии Красной Армии.

Второе. Ставлю на вид Главному маршалу артиллерии товарищу Воронову несерьёзное отношение к вопросу об уставах артиллерии.

Третье. Обязываю маршала Жукова впредь не допускать торопливости при решении серьёзных вопросов.

Приказываю:

Для просмотра и проверки указанных выше уставов образовать комиссии:

а) комиссию по просмотру и проверке Боевого устава зенитной артиллерии;

б) комиссию по просмотру и проверке Боевого устава артиллерии.

Заместителю Народного комиссара обороны СССР товарищу Булганину определить состав комиссий и представить мне на утверждение.

Настоящий приказ разослать всем командующим фронтами (округами), армиями, начальникам главных и центральных управлений и командующим родов войск Наркомата обороны СССР…

Мы, да и все другие, кого это касалось, запомнили этот урок навсегда»[184].

Когда нет аргументов, то, как говорится, «на безрыбье и рак – рыба». Поставим вопрос: нужны ли были поездки Верховного Главнокомандующего на действующие фронты? Какая от этого польза? И в чём смысл таких визитов? Во-первых, любой приезд высокого начальства вносит определённый элемент нервозности для подчинённых. Во-вторых, чем заниматься Верховному на переднем крае: проверять глубину отрытых окопов и контролировать, какого качества солдатские обеды на полевых кухнях – так, что ли? В-третьих, вражеская разведка ведь тоже не дремлет.

Писатель К.М. Симонов неоднократно встречался и разговаривал со многими выдающимися советскими военачальниками. И вот что он писал после встреч с маршалом Коневым:

«Я среди прочих вопросов задал вопрос о том, приходило ли ему, как командующему фронтом, когда-нибудь в голову, почему Сталин не бывает на фронтах, не посещает фронты, ставил ли он внутренне когда-нибудь это лыко в строку Сталину. Он наотрез сказал, что нет, он об этом никогда не думал, верней, никогда не ощущал как необходимость приездов Сталина на фронт, и поэтому и не ждал их, и не ставил в упрёк Сталину то, что он этого не делает. В этом не было никакой нужды. Находясь в Москве, в Ставке Верховного Главнокомандования, Сталин был именно в том месте, где он и должен был находиться, откуда он мог управлять всем, чем ему должно было управлять … он воспринимал географию, большие категории, крупные населённые пункты, общую стратегическую обстановку, и для того, чтобы разбираться в этих вопросах, руководить, исходя из этого, ему не было никакой необходимости выезжать на фронт»[185].