СССР без Сталина. Крах сверхдержавы - Денисов Игорь Юрьевич - Страница 19

Таким образом, с учётом выходных и праздников в те годы ежедневно рассматривалось по 700 уголовных дел. Сегодня реабилитацией занимается 138 работников, тогда их было «несколько больше». Насколько больше, Весновская не уточняет, но надо полагать, что не в 10 и не в 20 раз. То есть всё равно на каждого сотрудника приходилось по несколько дел в день. Можно ли в подобной ситуации говорить о каком-то тщательном рассмотрении материалов? Вот что вспоминает один из участников реабилитационной кампании:

«Кого мы реабилитировали, почему – никто из нас обычно не задумывался. Да и времени на это почти не оставалось. В те годы дела из архива возили к нам на грузовиках, и работа по их пересмотру поглощала весь день. Выдавать “продукцию” (т. е. заключения о реабилитации) надо было быстрее, начальство подгоняло, и постепенно мы с машинописного перешли на ручное заполнение соответствующих бланков»[130].

К тому же, кто спросит с прокурора, если он «по ошибке» реабилитирует кого-нибудь лишнего? Да никто. За исключением разве что самых вопиющих случаев, вроде реабилитации Главной военной прокуратурой РФ нацистского преступника, командира 15-го казачьего корпуса генерал-лейтенанта Гельмута фон Панвица.

Не следует забывать и о том, что многие дела, проходившие в своё время как «контрреволюционные преступления», по сути, являлись чистого вида уголовщиной. Вот например, выдержка из обзора 6-го отдела 3-го управления НКГБ СССР по антисоветским проявлениям и важнейшим происшествиям, имевшим место в СССР в апреле 1941 года:

«В Узбекской ССР Юсупов, исключённый из колхоза как разложившийся элемент, в 1938 г. судимый за растрату колхозных средств, убил заместителя председателя колхоза Даминову (его бывшая жена) за то, что последняя разоблачала Юсупова как врага и жулика.

3 апреля сего года рабочий завода № 342 в Горьком Карабанов убил мастера того же завода Шарапова за то, что Шарапов отдал Карабанова под суд как прогульщика»[131].

Из аналогичного обзора за май 1941 года:

«14 мая член колхоза “Красный Полосков” Ульяновского района Орловской области Моисеев нанёс топором по голове два смертельных ранения председателю колхоза – секретарю первичной парторганизации Панову на почве того, что последний отказался отпустить его из колхоза на побочные заработки. Моисеев арестован.

2 мая колхозник с. Дурасовка Терновского района Пензенской области Митрохин Игнат Васильевич совершил покушение на убийство бригадира колхоза Митрохина А.Я. за то, что последний разоблачал его как лодыря. Митрохин Игнат скрылся.

30 мая бывший тракторист Гуляй-Борисовской МТС Ростовской области Кравцов выстрелом в окно ранил в голову председателя колхоза “Путь Ленина” Перелыгина на почве мести за разоблачение его как лодыря и прогульщика. Кравцов арестован»[132].

Предположим, что все перечисленные поступки «антисоветскими проявлениями» не являются. Следует ли из этого, что мужьям можно безнаказанно убивать своих бывших жён, рабочим – мастеров, а колхозникам – председателей колхозов и бригадиров? Теоретически подобные дела должны быть переквалифицированы из политических в уголовные и вновь направлены в суд. Однако вызывает большие сомнения, что это делается на практике, особенно если учесть стремление нынешних властей к очернению советского прошлого. Скорее можно предположить, что данная категория «жертв сталинизма» тоже пополняет многочисленные ряды «реабилитированных»:

«Уже без подсказки, глубоко запрятав свою совесть, писал заключения и по другим делам. Лишь изредка отмечал отдельные факты нашей деятельности. Эти записки лежат теперь передо мною… Вот гр-ка В***на (единоличница) – выкрикивая антисоветские лозунги, избила колхозника, причинив тому многочисленные увечья. Осуждена тройкой за теракт к 10 годам лагерей. Реабилитирована. Гр-н П***ов – пользуясь служебным положением, расхищал колхозное имущество. Осуждён тройкой по Закону от 7 августа 1932 г. и контрреволюционный саботаж к расстрелу. Реабилитирован. Гр-н К***ев – 6 раз судимый уголовник, выкрикивал антисоветские лозунги, в рабочей столовой угрожал присутствовавшим коммунистам расправой. Осуждён тройкой за антисоветскую агитацию к 5 годам лагерей. Реабилитирован. Кулацкая банда Ш*** – занималась убийствами советских и партийных работников. Осуждены тройкой НКВД за теракты к расстрелу. Реабилитированы.

Реабилитирован… Реабилитирован… Реабилитирован…»[133].

Но если к пострадавшим от Советской власти уголовникам нынешние борцы с тоталитаризмом относятся прямо-таки по-отечески, применяя к ним, как и к большинству «репрессированных», своеобразную «презумпцию реабилитации», то существует и другая категория осуждённых, к которой подход прямо противоположный. Вот что говорит по этому поводу в одном из интервью главный идеолог «перестройки» Александр Яковлев:

«Хочу задать вам вопрос как председателю Комиссии при президенте России по реабилитации жертв политических репрессий. Сравнительно недавно – едва ли не за месяц до своей смерти – сын Берии Серго подал прошение о реабилитации своего отца. Вы рассматривали это заявление?

– Здесь имеют место два положения. Говоря строго юридически, и Берия, и Ежов, и Ягода, и Абакумов должны быть – и это страшно даже произнести – реабилитированы. Потому что они расстреляны за то, чего они не делали: ни шпионами нескольких разведок, ни диверсантами и тому подобное они не были. Но это – палачи, убившие миллионы людей! Значит, их надо судить заново и как бы заново расстреливать. Но пока я жив, пока остаюсь председателем названной комиссии, я не только не буду ставить этот вопрос, но и обсуждать его. У нас осталось ещё около 400 тысяч нерассмотренных дел по реабилитации невинных людей, осуждённых по приказам Берии и иже с ним. Я понимаю сыновние чувства уже покойного Серго Берии, но я должен считаться с чувствами детей и родственников миллионов безвинно убитых людей!»[134]

Итак, господин Яковлев без тени смущения признаётся, что не собирался и не собирается подходить к вопросам реабилитации «строго юридически». Одно непонятно – каким источником сокровенных знаний пользуется бывший главный идеолог ЦК КПСС, когда без рассмотрения дел по существу, не дожидаясь решения суда или хотя бы «филькиной грамоты» в виде постановления своей собственной комиссии, объявляет одних «палачами, убившими миллионы людей», а других – «невинно осуждёнными»?

А между тем, в сталинском СССР законы соблюдались, что был вынужден отметить даже верный клеврет Ельцина Алексей Казанник, назначенный на должность Генерального прокурора РФ 5 октября 1993 года, на следующий день после расстрела Дома Советов:

«Знаете, я ведь шестидесятник. На юридическом факультете Иркутского университета нам давали – была хрущёвская оттепель – задания написать курсовую работу на материалах тех уголовных дел, которые расследовались в тридцатые-пятидесятые годы. И к своему ужасу, ещё будучи студентом, я убедился, что тогда даже законность в строгом смысле слова не нарушалась, были такие драконовские законы, они и исполнялись»[135].

Более того, нередкими были в те времена и оправдательные приговоры. Так, во второй половине 1936 года судами было оправдано 8,1 % обвиняемых по ст. 58–10 (антисоветская агитация), в 1937 году – 2,4 %, в 1938-м – 5,7 %[136]. Для сравнения: в 2001 году российские суды вынесли 0,5 % оправдательных приговоров, в 2002-м – 0,77 %, а в I квартале 2003 – целый 1 %[137].