Как проср.ли СССР - Кремлев Сергей - Страница 2

Обо всём таком давно и недавно написаны толстенные книги – того же Олега Платонова и других. Это всё хорошо, замечательно и полезно – не спорю. Однако «воз» российских проблем почему-то и ныне «там», в смысле – во всё том же историческом «болоте», в которое начали заводить страну ещё хрущёвцы, не говоря уже об их «идейных» и безыдейных сменщиках от Брежнева до нынешнего «тандема». Так, может быть, «разоблачители» не то, что следовало бы, разоблачают? И не так?

Имеет ли, например, сейчас принципиальное значение – щипал или не щипал кур немецким солдатам на Кубани Миша Горбачёв и давал он или не давал абверу подписку о сотрудничестве (немцы вербовали впрок и 12-летних). Что – если мы узнаем, что он эту подписку дал, это что-то изменит в его портрете величайшего Иуды всех времён и всех народов?

Так ли уж важно, что и когда говорили Гавриил Попов и Собчак, Чубайс или Бурбулис, достиг или не достиг высших масонских степеней «посвящения» Борис Ельцин?

Ну что нам даст даже подробнейшее описание тайн августа 91-го года? Главная тайна атомного проекта США перестала быть тайной сразу же после того, как Хиросима сгорела в атомном огне. Так и в истории 1991 года главной тайной было то, что страну сознательно уничтожала её же собственная «верхушка». Не та или иная конкретная личность, а высший слой партийно-государственного руководства СССР – за редчайшими исключениями. Сегодня эта тайна – уже не тайна. А как конкретно это делалось – не очень-то уже и интересно.

И так ли уж важно – подцепили или не подцепили западные спецслужбы в своё время «на крючок» некоего подполковника КГБ? Это ведь тоже ничего не изменит в том политическом и человеческом облике, который он создал себе сам! Многие годы имея огромные возможности по творческому преобразованию страны, этот подполковник все эти годы её разваливал и разваливает. Ну, даже если Запад вдруг подставит его, публикуя подписки и расписки, что это добавит в понимание ситуации по существу?

Ей-богу же, товарищи, сегодня можно найти темы поважнее и поинтереснее. И я постараюсь это сделать. Хотя…

Хотя один мой неглупый знакомый давно сказал: «Демократия – это когда можно говорить что угодно, всё равно ничего не изменится…» А у нас сейчас – демократия.

И – весьма загустевшая.

Когда «большевик на троне» царь Пётр начал поднимать Россию с пролёжанного бока на ноги, южнорусские чернозёмы имели трёхметровую толщину. Однако понимающих дело людей в России было тогда не так уж и много.

Ко времени, когда большевик Ленин начал свой поворот России от положения полуколонии к великой индустриальной державе, толщина чернозёмов уменьшилась метров до полутора, хотя число понимающих дело людей в России возросло.

Сегодня чернозёмы не «тянут» и на полметра, а с числом понимающих суть дела Россию что-то заколодило – оно не очень-то увеличивается. А ведь если процесс быстрого нарастания понимания у нас не пойдёт на лад и число понимающих не увеличится быстро до необходимых времени размеров, то ещё десяток лет – и у нас не будет ни чернозёмов, ни России.

Да, многое бывшее тайное всё чаще становится сегодня явным. И всё большее число людей начинает понимать, как нас кинули. Но как бы, повторяю, не вышло так, что необходимое для изменения ситуации число понимающих наберётся как раз к тому времени, когда чернозёмы у нас истощатся полностью и ситуацию изменить будет почти невозможно.

Плохо нам тогда будет, дорогие друзья… Так что понять – что к чему – нам надо бы поскорее.

Я отдаю себе отчёт в том, что предлагаемая читателям книга вряд ли вытащит на твёрдую почву Истины увязший в «болоте» ельцинизма наш общественный «воз». Даже бегемота тащить из болота – работа нелёгкая, а уж целую огромную страну – тем более. Но я убеждён в том, что моя новая книга, как и все предыдущие, подталкивает ситуацию в нужном направлении – из болота.

А это, товарищи, не так уж и мало!

Сергей Кремлёв (Брезкун)

Словари называют прологом вводную часть к драме, роману, спектаклю и т. д., которая представляет собой вступительную, исходную часть произведения, иногда знакомит с событиями, предшествующими действию. Любое из этих определений пролога подходит для того, что я хочу уже в начале книги сказать читателю.

А хочу я прежде всего сказать о том слое советского общества, который сыграл наиболее роковую роль в судьбе СССР. Никакие внешние силы не смогли бы обрушить СССР, и никакие системные слабости социализма не смогли бы уничтожить советский социализм, если бы СССР и социализм в СССР не обрушивала даже не «пятая колонна» (это само собой), но массовая истерия советских образованных кругов – в столицах, но и на периферии тоже.

Ещё в старой, царской России российские интеллигенты, особенно представители «творческих» «свободных» профессий, сами присвоили себе наименование «мозга нации». Однако вся наша новейшая история с конца XIX до начала XXI века доказывает, что как раз те, кто претендовал и претендует на такое гордое и ответственное самоопределение, заслуживают прямо противоположной оценки – не «мозга», а «г…на нации».

Резко?

Да?

Не очень воспитанно и литературно?

Не отрицаю.

Но зато – вполне заслуженно.

А если уж говорить о старых российских и нынешних «россиянских творческих интеллигентах», используя образ мозга, то говорить надо о безнадёжном и, похоже, неизлечимом размягчении этого «мозга», к тому же до отказа набитого «духовным» «навозом. (А может, – чёрт её, эту «образованщину», знает – и навозом настоящим, собственного её производства).

Тема этого давно размягчённого «мозга нации» первостепенно важна для понимания нашего прошлого, настоящего и будущего, поэтому я с неё и начну, а по ходу своих размышлений буду возвращаться к ней ещё не раз.

Впрочем, по порядку…

Развал СССР в 1991 году был очень разнообразным процессом, в том числе кое для кого и спектаклем. Но и спектакль был для разных фигур и лиц разным – трагедией, драмой, фарсом, для кого как.

В то же время 1991 год стал началом новейшего романа в исторической эпопее России.

Романом, как сообщают нам опять-таки толковые словари, называют эпическое многоплановое произведение, которое широко охватывает жизнь, изображает общественный процесс в его противоречиях, многообразии и развитии. В романе переплетается множество сюжетных линий, фигурирует большое число действующих лиц. При этом существует много разновидностей романа: исторический, социально-бытовой, политический, военный, сатирический, психологический, фантастический, авантюрный и т. д.

Что ж, в событиях, предшествующих 1991 году, и в 1991 году переплелось много сюжетов и судеб, и эти события имели все упомянутые выше аспекты – от исторического до авантюрного, хотя преобладал – как это ни странно – фантастический сюжет. Ведь в считаные месяцы 1991 и 1992 годов немыслимые, казалось бы, превосходящие любую фантазию ситуации удивительнейшим образом воплотились в абсурдную реальность.

Хотя…

Хотя таким ли уж фантастическим был тогдашний сюжет, если уже осенью 1952 года Сталин предупреждал молодую политическую элиту КПСС о том, что ей придётся столкнуться с враждебными попытками не только затормозить, но и сорвать дело строительства социализма?

Вот как! Не только затормозить, но и сорвать…

То, что Сталин был прав, доказала сама жизнь. Сегодня, окидывая внимательным взглядом нашу послевоенную историю, можно ясно увидеть, как на протяжении десятилетий, задолго до 1991 года, предпринимались вполне успешные попытки затормозить строительство социализма в СССР. В итоге дело строительства социализма было с начала 90-х годов полностью сорвано, и сегодня Россия, если иметь в виду её экономическое положение в мире, отброшена на сто лет назад.

Но что способствовало развитию «действа» лета и осени 1991 года? О чём надо сказать в прологе повествования о том проклятом годе и предшествующих ему годах?