Летописный замок (СИ) - Лукин Андрей Юрьевич - Страница 48

• Предыдущая
• 48/54
• Следующая

Глаза у мужичонки были нехорошие, суетливые, притворные, и пахло от него, как от побирающегося на помойке бомжа. С таким не то что ехать куда-то в одной повозке, стоять рядом и то противно.

Смакла на такие мелочи внимания не обращал.

— Ага, — глупо обрадовался он из-за Стёпкиной спины. — Знамо, подводу ищем.

Мужичонка довольно хлопнул себя малахаем по колену:

— Могём со всем нашим уважением подвезть. Места много, уся подвода, потому один я и без товару. Распродал, значить… А с господами студиозусами и мне весельше будет путя коротать, — он подмигнул, хихикнув. — Потому как весельше, понимашь, с умными людями в дороге-то перемогаться.

— Сколь возьмёшь? — практичный Смакла сразу взял быка за рога.

— А недорого возьму, — ощерился редкозубым ртом мужичонка. — Полкедрика, значить, за двоих, — он цепко осмотрел мальчишек с головы до ног, задержался взглядом на полных котомках. — Харчи, понятно, вашенские, а лошадь, она, конешно, моённая.

— Сговорились, — поспешно согласился Смакла.

Стёпка сердито и очень чувствительно пихнул его локтем под рёбра. Не нравился ему этот очень уж вовремя вынырнувший попутчик в заляпаных засохшим навозом сапогах. И, главное, он ведь даже не поинтересовался, куда они едут, как будто заранее всё о них знал или как будто ему было всё равно. Неспроста Купыря предупреждал: «даже если ОЧЕНЬ звать будут».

— Нет, — сказал Стёпка твёрдо, не обращая внимания на озлившегося гоблина. — Мы никуда не едем. У нас ещё дела есть важные… В Предмостье. Не едем мы.

— Дык я ить и не спешу! — всплеснул руками мужичонка. — Куды мне, порожнему, торопиться! Подожду хоть до темна. По прохладце-то и ехать легше. В самый раз к послезавтрему до переправы и дотелепаем.

У Стёпки на душе стало совсем скверно. Так и есть, всё о нас знает. Никарий тоже всё знал. Как же от него отвязаться, чтобы он за нами не проследил? Смакла ещё, обормот, под ногами путается. Надо было всё же сразу ему рассказать…

— А нам и не нужна переправа, — он решил врать до конца. — Мы совсем в другую сторону едем. Пошли, Смакла!

Он решительно потянул упирающегося гоблина в сторону. Мужичонка уже не улыбался. Он, как видно, не ожидал отказа и потому растерялся. Помявшись, он не очень уверенно крикнул им вслед:

— Ежели вы в Усть-Лишай, дык я и туды могу! Крюк невеликий, ежели что. Мне ить спешить нонче некуда!

Стёпка, не слушая его, волок Смаклу до тех пор, пока они не затерялись в шумной толчее. Мужичонка, к счастью, преследовать их не стал.

— Почто ты ему сбрехал? — кипел гоблин. — Полкедрика за двоих — дешевле ты не сговоришься!

— При чём здесь твои несчастные кедрики! — взорвался Стёпка. — Ты разве не понял, что это ловушка! Он же нас нарочно заманивал, лишь бы мы с ним поехали. А потом ночью — раз! — и поминай как звали!

Смакла вытаращил глаза:

— Ты, Стеслав, головой не повредился ли? На кой мы ему сдалися?

— А откуда он узнал, что мы к переправе едем? — спросил Стёпка.

Смакла пожал плечами:

— Да тут, почитай, кажный к переправе едет. Самая короткая дорога.

— Дорога у них короткая! — передразнил Стёпка. — А почему он тогда даже в Усть-Лишай с нами хотел ехать?

— Деньги ему, верно, надобны, — не очень уверенно предположил Смакла.

— Тоже мне, таксист какой нашёлся! В общем, с ним не поедем, понял! Хочешь верь, хочешь не верь, но меня надёжные люди предупреждали, чтобы мы были настороже и к таким вот не садились.

— Кто припреждал?

— Кто надо.

Смаклу аж затрясло:

— Купыря, иначе некому! Со свету меня извести замыслил!

— А хотя бы и он, — не стал отрицать Стёпка. — И не мешай мне, Смакла, я с троллями пойду поговорю.

Сказать, однако, было легче, чем сделать. Пока Стёпка отбивался от назойливого попутчика, пока спорил со Смаклой, тролли куда-то пропали. Ушли в неизвестном направлении. Не видно их было ни на той стороне дороги ни на этой. Свернули, наверное, в ближайший переулок.

Но тут внезапно упёрся Смакла:

— Не пойду я к энтим глухтырям! Нету на то моей воли! Тебе коли втемяшилось, ты и иди. А я тут дождуся… на крылечке. Обожду тебя.

Стёпка махнул рукой, не стал спорить. С этим упрямым гоблином каши точно не сваришь. Пусть себе сидит, дожидается. Кто его знает, может, у гоблинов с троллями вражда застарелая или ещё там чего.

Как он и думал, тролли свернули в переулок. Весич шагал рядом с ними и что-то рассказывал, размахивая руками. Тролли раскатисто похохатывали. Стёпка припустил следом, но обгонять весёлую троицу не торопился. Его смущал весич. На княжьего дружинника он не похож, вон и герба на плаще не видно, но кто их знает, этих весичей, вдруг они все как один рады услужить княжьему колдуну-оберегателю. Надо поговорить с троллями так, чтобы весич не слышал, кем интересуется незнакомый отрок. Подсказал бы ещё кто-нибудь, каким образом такую оказию устроить.

Стёпка прибавил шагу, не зная, на что решиться. Тролли вдруг остановились.

— А что, ясновельможные паны, не пропустить ли нам по чарочке на дорогу? — предложил весич. Голос у него был молодой и звонкий. — Когда ещё выпадет такой случай. Что скажете?

— От такого предложения грех отказываться, — прогудел один из троллей.

— И одной чарочки, пожалуй, маловато будет, — усмехнулся второй. — Лишь бы не перепить, а то нас батько в подводу не посадит, бегом заставит бежать до самой Драконьей пади.

— За то, что выпивали без спросу? — не поверил весич. Стёпке тоже трудно было представить, что такие здоровенные мужики, взрослые и уже почти седые, могут бояться своего отца.

— За то, что выпивали без него! — захохотали тролли в две глотки.

— Тогда, может, позовём…

— Не стоит, — отмахнулись тролли. — Он занят шибко. Да ведь и мы всего по чарочке…

— Ну, какие у ясновельможных панов чарочки, мне очень даже хорошо известно, — засмеялся весич. — В иной и утонуть можно.

И когда Стёпка, собравшись наконец с духом, решился заявить о своём присутствии деликатным покашливанием, тролли и весич взошли на крыльцо соседнего дома и скрылись один за другим в дымном и шумном сумраке. Стёпка за ними, разумеется, не пошёл. Потому что они скрылись в заведении, которое обычно называют питейным. Это был трактир, кабак, шинок или, может, быть, корчма. Там внутри громко спорили, хрипло смеялись, стучали кружками по столам, валялись в беспамятстве на заплёванном полу и заунывно тянули пьяными голосами что-то очень немузыкальное. Таким отрокам, как Степан, там делать было нечего.

Он потоптался у крыльца, потрогал стража — бесполезно! — дёрнулся было войти, но вывалившийся ему навстречу пьяный в дым всклокоченный и расхристанный вурдалак в одном сапоге заставил его от этой мысли окончательно отказаться. Нет, туда лучше не входить. Да и как в таком гвалте объяснишь троллям, что тебе нужно? И станут ли они там тебя слушать? Заставят ещё, чего доброго, пить с ними какое-нибудь вонючее пиво. Бр-р-р! Стёпку даже передёрнуло от отвращения.

Из дверей заведения струился во все стороны противный сивушный дух. Стёпка проводил взглядом пошатывающегося вурдалака и решил подождать. Долго ли можно пить одну чарку, пусть даже и тролличью? Ну не два же часа в самом-то деле!

Стоять перед самым входом было неловко и он отошёл в сторонку, туда, где зеленел меж домами небольшой садик. Отошёл и увидел там пасечника.

Тролль Неусвистайло сидел под навесом и дремал с самым безмятежным видом, свесив на грудь голову и сложив на необъятном животе грубые натруженные руки. Ему не мешали крики и хохот, его не касалась всеобщая суета и спешка, ему не в тягость была удушливая жара. Он отдыхал от трудов праведных… или просто отсыпался после доброй попойки. У него была буйная шевелюра непередаваемого рыжего цвета, столь же рыжие вислые усы и встрёпанная огненная борода.

Ни одна живая душа не посмела бы усомниться в том, что тролль принадлежит к славному и несколько даже таинственному для непосвящённых ордену пчеловодов. Вокруг его пламенеющей головы с неустанным гудением вились пчёлы. Их было много и они были очень большие, под стать хозяину. Они ползали по его лицу, по одежде, по рукам, забирались за пазуху, взлетали, уносились вдаль, возвращались и вновь принимались ползать по лицу и рукам. Тролль не обращал на них внимания, он словно бы совсем их не замечал и был похож на огромный оранжевый цветок, с которого трудолюбивые пчёлы собирают нектар.

• Предыдущая
• 48/54
• Следующая