История лаборатории №27 - Зотов Александр Андреевич - Страница 11

       Призрак вновь поплыл, почему- то с той же стороны, что и в первый раз, хотя, по идее, должен был возвращаться обратно. Разве что он успел облететь всю гору. Впрочем, кто разберет этих призраков.

       От чтения Ивика отвлекло странное и внезапное, но, несомненно, приятное чувство. Как будто бы в плечо ему уткнулось что-то теплое... и...

       Повернув голову, Ивик обнаружил, что Кристилла, уткнула голову в его плечо и тихо смеется.

       Уткнула голову в его плечо... Так значит...

       Сивикус осторожно, старясь ее не побеспокоить, завел руку назад и положил ее на плечо своей подруги, ожидая взрыва.

       Но взрыва не последовало, волшебница даже не попыталась отстраниться.

       "Неужели Касп был..."

       - Вижу, неплохо вы тут вдвоем устроились, - раздался знакомый голос над ухом.

       Реакция Ивика и Кристиллы была молниеносной и единогласной. Оба отпрянули в разные стороны, что не могло не породить несчастного случая. Локоть лаборанта-математика столкнулся со лбом студентки-ведьмочки, однако ни один не обратил на это внимания и уже через пару мгновений они сидели, как ни в чем не бывало. Ивик даже удержал себя от того, чтобы потереть ушибленный локоть, который уже начинал болеть, хотя и ударился всего лишь о девичий лоб, оказавшийся много прочнее хрусталя и куда тверже лебединого пуха.

       - Касп?! Что ты... как ты вообще здесь оказался? - повернулся Ивик к сослуживцу, видеть которого вновь был ни в коей мере не рад.

       - О-о, это долгая и более чем захватывающая история, достойная пьесы, - пафосно ответил тот, - если же опустить ненужные детали, то у меня в среде работников театра есть м-м... неплохой друг, который пропустил меня и провел к вам.

       - А под другом следует понимать очередную девчонку, - скорее отметил, чем спросил Сивикус.

       - Я же сказал, что ненужных деталей раскрывать не собираюсь.

       - И зачем же ты сюда... - Ивик замолчал, стараясь подобрать слово, одновременно отражающее все его чувства, но при этом допустимое в театральной ложе. Дело в том, что по его глубокому убеждению, жаргон Керлендерских переулков употреблять в театральной ложе было непозволительно, - вломился, Касп?

       - Ну мне ведь тоже интересно посмотреть на творение великого Вильяма из Стратфорда, сыгранное, к тому же не кем-то, а труппой того самого тетра, где играл сам Вильям. - С этими словами приятель совершенно бесцеремонно влез между Кристиллой и Сивикусом, положив руки на плечи обоим, как будто бы сидели они в кабаке, а не в театре.

       В ответ на наглость друга Ивик прореагировал молчанием. Не потому, что ему нечего было сказать, а потому, что ссориться с ним не хотел. Тем более, что понимал, что тому есть за что ему мстить. И если уж рассуждать о том, кто же все-таки виноват в произошедшем, то единственным виновным был господин Мергольт, но отыгрываться на старом профессоре ни сам он, ни Каспогониус не могли, так что у последнего не оставалось иного выбора, кроме как испортить его... Да, собственно, и портить ведь нечего. Ведь он пошел с подругой на спектакль, а не на... Он пришел смотреть пьесу.

       На сцене же за время выяснения отношений многое поменялось.

       Прежде всего, сменились декорации. Занавес с горными хребтами сменился на пиршественный зал гномов, по крайней мере, таким его представлял себе художник, с высокими сводами и резными колоннами, вырубленными прямо из скал. На сцене стоял большой стол с разнообразными блюдами, бывшими на вид, по крайней мере, отсюда, достаточно аппетитным. Хотя некоторые яства были откровенно несъедобными. Если жареную крысу, облитую какой-то массой черного цвета, больше всего смахивающую на деготь, чисто теоретически еще можно было съесть, то расположенную на почетном месте посреди стола увесистую лепешку серого цвета, съесть было никак нельзя. Может, Ивик и ошибался, но больше всего она походила на булыжник, а если точнее, на застывшую лепешку цемента.

       Вокруг стола сидели "гномы", одетые в доспехи, несколько отличающиеся от доспехов тех стражников в первой сцене. Их изготовители, принеся в жертву надежность, практически целиком сделали их из золота. Хотя, количество золото варьировалось от одних "гоном" к другим. Во главе стола сидел, по всей видимости, король. Вывод этот Ивик сделал прежде всего потому, что на его голове была корона, а доспехи состояли почти из чистого золота. Рядом сидел еще один гном такой же бородатый и также в доспехах. Но почему-то его борода была заплетена ленточкой, вроде тех, что девушки заплетают в косы.

       Говорил в данный момент гном, стоящий напротив стола, обращаясь, по всей видимости, к королю. В отличие от других "гномов", этот был несколько ниже ростом и, как показалось Ивику, какой-то щуплый. Конечно, ни один из актеров не тянул на габариты ширококостных и мускулистых гномов, но даже на их фоне этот казался скорее смахивающим на эльфа. Да и голос его был слишком высок. Одет же он был, в отличие от остальных, не в доспехи, а в черный костюм с плащом. Из доспехов на нем была лишь простая кольчуга. Борода, понятное дело, присутствовала.

       После этих слов все встали из-за стола и ушли со сцены. Даже стражники, которые вроде как должны были стоять на страже, ушли, оставив принца одного на сцене.

       Сделав пару шагов, и оказавшись на авансцене, принц начал читать свой монолог: