Пришествие фей - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 5
- Предыдущая
- 5/31
- Следующая
Приблизительно в мае этого года мисс Фелиция Скатчерд, чье имя хорошо известно в некоторых интеллектуальных кругах, сообщила мне, что на севере Англии были сделаны две фотографии фей, причем обстоятельства съемки, по всей видимости, исключали всякое подозрение в мошенничестве. Такое известие никогда не оставило бы меня равнодушным, вдобавок в тот момент я работал над статьей о феях (которую благополучно завершил)[21] и собрал поразительное количество рассказов о встречах с этими маленькими созданиями. Репутация свидетелей была безупречна, а их сведения отличались такой основательностью и полнотой, что трудно было заподозрить обман. Однако, будучи по природе человеком скептического склада, я все искал чего-то большего, что заставило бы меня поверить в подобные встречи и убедиться, что речь идет не о мыслительных формах[22], сотворенных воображением или ожиданиями наблюдателей. Поэтому слухи о фотографиях весьма заинтриговали меня; поиск вел от одной знающей дамы к другой, пока я наконец не познакомился с мистером Эдвардом Л. Гарднером, который с тех пор стал для меня самым действенным помощником и которому причитаются все лавры открытия. Мистер Гарднер, следует заметить, состоит в Исполнительном комитете Теософского общества и известен своими лекциями по оккультным вопросам.
В то время ему еще не были известны все детали дела, но он с готовностью поделился со мной всем, что знал сам. Я уже видел отпечатки с пластинок и почувствовал немалое облегчение, узнав, что мистер Гарднер располагает негативами и что именно на основании этих негативов два опытных фотографа, включая мистера Спеллинга (26 Бридж, Уэлдстоун, Харроу), пришли к выводу о подлинности фотографий. Далее мы перейдем к рассказу самого мистера Гарднера, поэтому скажу только, что в этот период он сблизился и подружился с семейством Карпентер. Мы по необходимости используем здесь псевдонимы и не приводим точный адрес, поскольку в противном случае, назови мы настоящие имена, этим людям стали бы докучать письмами и визитами[23]. В то же время, мы отнюдь не станем возражать, если небольшая комиссия по расследованию возьмет на себя труд самостоятельно подтвердить факты при условии сохранения данной анонимности. В настоящее время мы просто будем называть их Карпентерами из деревни Далесби, Уэст Райдинг.
& КОТТИНГЛИ БЕК И ДОЛИНА &
Места, где были сделаны фотографии, обозначены буквами А, В, С, D, Е. Коттедж обозначен буквой N.
Как мы узнали, около трех лет назад дочь и племянница мистера Карпентера, которым было тогда соответственно 16 и 10 лет, сделали два снимка — первый летом, второй ранней осенью. Вначале отец семейства выказал себя в этом вопросе истинным агностиком, но дочь продолжала утверждать, что они с кузиной постоянно видят в лесу фей и сумели даже познакомиться и завязать дружеские отношения с ними; в конце концов он вручил ей свою камеру с одной пластинкой внутри[24]. Так была сделана фотография танцующих эльфов. Снимок чрезвычайно удивил отца, проявившего тем вечером негатив. Маленькая девочка, которая на снимке скосила глаза на свою подругу, показывая, что пора нажимать на кнопку — это Элис, племянница, а старшая девочка, чья фотография с причудливого вида гномом была сделана несколько месяцев спустя — Ирис, дочь. В семье рассказывают, что в тот вечер девочки были вне себя от волнения. Одна из них даже протиснулась в маленькую темную комнату, где отец проявлял негатив; увидев, как на пластинке, погруженной в раствор, возникают фигурки фей, она крикнула другой, которая стояла у двери, вся дрожа: «Ой, Элис, Элис, феи получились — они на пластинке!». Для детей то был настоящий триумф, ведь раньше они встречали только скептические улыбки, подобно многим детям, чьи правдивые рассказы о том, что они видели, слышали и чувствовали, мир приветствует недоверчивой гримасой.
Отец занимает ответственную должность на одной из местных фабрик, вся семья известна и уважаема. Это вполне образованные люди, о чем свидетельствует та легкость, с какой мистер Гарднер сошелся с ними: как выяснилось, миссис Карпентер была знакома с теософскими сочинениями и, по ее словам, извлекла из них духовную пользу для себя. Завязалась переписка; все их письма были откровенны и честны — Карпентеры были даже несколько удивлены тем, что эта история может наделать столько шуму.
Рассмотрев вопрос на встрече с мистером Гарднером, мы поняли, что собранных фактов недостаточно и что нам требуется критическая их оценка. Негативы были доставлены в компанию «Кодак лимитед». Два эксперта компании не смогли обнаружить никаких изъянов, но все же, опасаясь подвоха, отказались выступить в качестве экспертов. Искушенный фотограф-любитель также отказался признать снимки подлинными, ссылаясь на то, что разглядел у маленьких дам утонченные парижские прически. Еще одна фотографическая компания, упомянуть название которой было бы слишком жестоко, заявила, что фон на снимках представляет собой театральные декорации и потому они являются ничего не стоящими фальшивками.
Меня весьма обнадеживало цитируемое ниже мнение мистера Снеллинга, который решительно выступил в защиту фотографий. Утешали и соображения общего свойства: если местные условия соответствовали описаниям, что мы намеревались проверить, едва ли любитель фотографии, живущий в отдаленной деревне, мог располагать лабораторией и необходимыми умениями для производства подделки, какую не распознали бы лучшие лондонские специалисты.
На данной стадии расследования мистер Гарднер вызвался незамедлительно отправиться в деревню и составить отчет — в этой экспедиции я бы и сам с удовольствием принял участие, не будь я загружен работой, которую необходимо было завершить перед близящейся поездкой в Австралию. Прилагаю отчет мистера Гарднера:
5 Крейвен-роуд, Харлесден N.W. 10
29 июля, 1920.
В начале нынешнего, 1920 года, я узнал от своего друга, что на севере Англии были получены фотографии фей. Я навел некоторые справки и в конечном итоге мне были присланы отпечатки вместе с именами и адресами детей, которые по слухам и сделали снимки. Переписка с этой семьей показалась мне столь невинной и обнадеживающей, что я попросил одолжить мне негативы — и через несколько дней почта принесла две пластинки в четверть. Одна была достаточно четкой, другая недодержана.
Негативы оказались и вправду поразительными, так как на них не было заметно никаких следов двойной экспозиции или каких-либо иных ухищрений — имела место лишь обычная и честная фотографическая работа. Я оседлал велосипед и покатил в Харроу, чтобы проконсультироваться с опытнейшим экспертом, фотографом с тридцатилетним стажем, на объективное мнение которого я смело мог положиться. Ничего не объясняя, я протянул ему пластинки и спросил, что он о них думает. Внимательно рассмотрев негатив с феями, он принялся восклицать: «Это самая поразительная фотография из всех, что я когда-либо видел! Никакой двойной экспозиции! Фигурки двигались! Ни малейших признаков подделки! Откуда у вас этот снимок?»
Вряд ли стоит упоминать, что мы изготовили увеличенные копии и подвергли их самому дотошному осмотру, но мнение фотографа осталось неизменным. Мы тотчас решили напечатать «позитивы» с каждого негатива, сохранить оригиналы в полной неприкосновенности и изготовить более четкие копии негативов, которые лучше подойдут для печати. Оригиналы негативов хранятся у меня в точности в том же виде, в каком я их получил. Вскоре было сделано несколько прекрасных отпечатков и заказаны картины для волшебного фонаря.
В мае эти и другие картины послужили иллюстрациями к моей лекции, прочитанной в лондонском Мортимер-холле; лекция вызвала большой интерес публики, главным образом благодаря упомянутым снимкам и их истории. Примерно неделю спустя я получил письмо от сэра А. Конан Дойля, где он спрашивал о фотографиях — как я понял, он узнал о них от нашей общей знакомой. Встретившись с сэром Артуром, я согласился по возможности скорее лично выяснить происхождение снимков и заняться этим немедленно, не дожидаясь сентября, когда я собирался отправиться по делам на север.
Сегодня, 29 июля, я вернулся в Лондон из одного из самых незабываемых и удивительных путешествий, какое мне посчастливилось совершить!
Перед моим отъездом мы успели показать оригиналы негативов другим экспертам в фотографическом деле, и одно или два заключения оказались скорее неблагоприятными, нежели положительными. Никто из экспертов не стал с полной убежденностью утверждать, что снимки поддельны, но двое из них заявили, что могли бы создать в студии такого рода негативы с помощью живописного фона и т. д., предположив также, что маленькая девочка на первом снимке стоит за столом, замаскированным мхом и папоротниками, что гриб-поганка на переднем плане выглядит как муляж, что на фотографии с гномом рука девочки ей не принадлежит, что ровная затененность сомнительна и пр. Все эти соображения следовало учитывать, и хотя я отправился на север в качестве беспристрастного искателя истины, я был вполне готов к тому, что мое расследование укажет на те или иные следы фальсификации.
Долгое путешествие наконец привело меня в забавную старомодную деревушку в Йоркшире, где я нашел нужный дом и теплый прием. Миссис К. и ее дочь И. (девочка, изображенная на снимке с гномом) ждали меня; вскоре пришел и отец, мистер К.
Некоторые сомнения профессионалов были отвергнуты буквально сразу же, когда я спустя полчаса по приезде стал осматривать очаровательную крошечную долину непосредственно за домом; здесь, у ручья, девочки видели фей и играли с ними. Я нашел прибрежную возвышенность, за которой ребенок на снимке стоит без туфель и чулок; вокруг я заметил множество поганок, точно таких же, как на фотографии, довольно крупных и крепеньких. А как же рука девочки? Что ж — смеясь, она попросила меня держать объяснение в секрете, ведь у нее такие длинные пальцы! Я посетил места, изображенные на фотографиях, и смог без труда распознать каждую деталь. Затем, решив прояснить все подробности дела, я собрал следующие данные, которые в сжатой форме привожу ниже:
Камера: «Мидж», четверть пластинки. Пластинки: «Империал Рапид».
Фотография с феями: июль 1917. Ясный и жаркий солнечный день. Около 3 часов дня. Расстояние: 4 фута. Выдержка: 1-50 секунды.
Фотография с гномом: сентябрь 1917. Ясный день, но не такой солнечный, как первый. Около 4 часов дня. Расстояние: 8 футов. Выдержка: 1-50 секунды.
И. было в то время шестнадцать лет; ее кузине Э. исполнилось десять. Другие попытки съемки оказались неудачными, пластинки не сохранены.
Цвета: Блеклые оттенки зеленого, розового, розовато-лилового. Крылья окрашены сильнее, чем тела, сами тела бледные или белые. По описанию девочек, одежда гнома напоминала черные рейтузы, коричнево-красный жакет и красную остроконечную шапочку. Гном размахивал своей свирелью, держа ее в левой руке, и собирался взобраться на колени к И., когда Э. сфотографировала его.
Э., гостившая в доме кузина, вскоре уехала; И. говорит, что им нужно быть вместе, чтобы «снимать фотографии». К счастью, через несколько недель они снова встретятся; они обещали, что попытаются сделать еще несколько фотографий. И. добавила, что очень хотела бы прислать мне снимок феи в полете.
Свидетельство мистера К. было веским и убедительным. Дочь долго просила у него разрешения взять фотоаппарат. Сперва он колебался, но однажды в субботу, после обеда, вставил в фотоаппарат «Мидж» одну пластинку и дал камеру девочкам. Они возвратились меньше чем через час и стали упрашивать его проявить пластинку, потому что И. «сняла фотографию». Он так и поступил — результатом, к его величайшему удивлению, стал снимок фей!
Миссис К. хорошо помнит, что девочки отсутствовали совсем недолго, прежде чем вернулись с фотоаппаратом.
Какими бы необычайными и удивительными ни казались эти фотографии, отныне я всецело убежден в их абсолютной подлинности, с чем согласился бы любой, кто подобно мне удостоверился бы в чистосердечии и простоте девочек. Я не стану прибавлять к сказанному собственные объяснения или теории, хотя в нашем случае вполне очевидно, что присутствие двух человек во время съемки, предпочтительней всего детей, помогает выявить при фотографировании тонкие эфирные тела. На этом мне хотелось бы завершить свой отчет — пусть он останется простым и неприкрашенным рассказом о моей роли в указанных событиях.
Мне остается лишь добавить, что указанная семья никогда не предпринимала попыток опубликовать фотографии, что эти люди никоим образом не подталкивали нас действовать в данном направлении и не получили за это никакого денежного вознаграждения.
Эдвард Л. Гарднер
21
Я работал над статьей о феях (которую благополучно завершил)… — Упомянутая статья под названием «Свидетельства о существовании фей» с приложением двух фотографий, снятых в Коттингли летом 1920 г., была напечатана в марте 1921 г. в журнале «Стрэнд» и составила главу VI «Пришествия фей».
22
Мыслительных формах… — Мыслительные формы или мыслеформы — в западном оккультизме ХХ в. манифестации духовной энергии, которые могут принимать образы и формы материальных объектов; описаны под таким названием А. Безант и Ч. Ледбитером (см. прим. к с. 123) в книге «Thought Forms» (1901).
23
Этим людям стали бы докучать письмами и визитами… — В письме к А. Райту от 3 августа 1920 г. Конан Дойль писал: «Я изменил все имена и географические названия. Мы всегда можем выпустить кота из мешка, но если он уже выберется, обратно его не загонишь. Предвижу 100 шарабанов в день, если об этом прознает пресса. Поэтому мы предполагаем опубликовать только фотографии трехлетней давности, на которых [девочек] не так легко узнать. Если о деле известно Вашим соседям, Вы поступите умно, попросив их вести себя осторожно».
24
С одной пластинкой внутри… — Поскольку «одна» или «единственная» фотопластинка неоднократно упоминается в тексте, стоит пояснить, что в камеру «Мидж» можно было одновременно зарядить 12 пластинок, которые удерживались на месте металлическими зажимами; после нажатия спуска экспонированная пластина опускалась в светонепроницаемый отсек на дне камеры, в целом имевшей вид чемоданчика.
- Предыдущая
- 5/31
- Следующая
