Осознание (СИ) - Еловенко Вадим Сергеевич - Страница 75

- Ты им дала ключи от машины? Кивая, Настя только всхлипывала.

- Владимир, наверное, тебе объяснял, что я все пойму и уж тебя точно прощу? Я не хотел вызвать очередной водопад слез. Но так уж получилось.

- А Наталья, наверняка уговаривала с ними поехать, а не жить, как она любит выражаться, с вертухаем?

Слезы закапали уже в почти пустую кружку. Чувствуя какой-то странный стыд за то, что я ее опять плакать заставляю, я решил больше не мучить ее. Но не спросить не мог:

- А из лагеря Наташку Владимир вытащил? Нет? А кто? Ты?

- Они сами как-то выбрались. Вроде бы с охраной договорились. Алина все свои деньги, полученные за труд в лагере, отдала. Я добавила, когда она попросила. Из наших.

Поправлять в этой ситуации ее насчет «наших» денег я не посмел. Но узнав, что меня к этому делу приплели таким образом, я невольно улыбнулся.

Была половина пятого утра, когда мне удалось ее хоть как-то успокоить, умыть, и уложить спать. Наутро ей предстояло объясняться с Василием. Я сказал Насте, что она должна говорить, а чего нет. Получалась правда, но не вся. Не ложь во спасение, а именно не вся правда.

- Чтобы он тебе не говорил. Не отклоняйся от этого. - Сказал я с грустной усмешкой ей в постели. - И будет давить, и ругаться, держись за меня, как говорится. Я буду рядом. Если что помогу. Подскажу.

Словно уже шел допрос с пристрастием она взялась за мою руку и не отпускала ее даже когда я отвернулся от нее не в силах уснуть и, продолжая думать о случившемся.

- Владимир, когда высаживал меня на повороте там, где я просила… - сказала она тихо. - Попросил тебе передать спасибо за все. И просил тебя простить его, если сможешь. Наталья тоже сказала, что из всех… ну ты понял, ты самый хороший. Я ведь ей пыталась объяснить что она не права, насчет доноса. Она тебе прощает все, что когда-то произошло. Она сказала, что и Олег бы простил. Он вообще, никогда не держал зла ни на кого. Считал это мелочным. Так она сказала. Я, не поворачиваясь, покивал в темноте.

Сон пришел очень неожиданно. Он словно обухом оглушил меня, и я парализованный был вынужден участвовать в нем до конца.

- Вы снова здесь? Я рад. - Как-то странно приветливо сказал мужчина.

- Как видите. - Улыбнулся в ответ из своего кресла.

- Опять туристом поглядеть на чужую жизнь?

- Нет. Скорее так, просто… Я тут научился снами управлять. Ну, теми, в которых я всегда умирал.

- Да? - изумился мужчина. - И как же? Я помолчал, думая признаваться или нет.

- Только не говорите мне, что вы суицидом во сне занялись. - Словно прочитав мои мысли, сказал мужчина. Я ничего, не говоря, просто покивал. Мужчина казалось, искренне расстроился. Он почесал подбородок и сказал:

- Зря. Очень зря. И в жизни и во снах нельзя совершать такое… Вы ведь не понимаете что жизнь, как и смерть это дар. И его надо просто принять и поблагодарить. Любую жизнь и любую смерть. Даже самые отвратительные.

- А меня значит, просто дарами осыпали, давая возможность так часто умирать? - Не выдержав, съязвил я.

- Ну не стоит так. - Сокрушенно сказал мужчина. - Вы просто не знаете, как страдают другие мои… клиенты… или гости, как вам будет удобнее. Вот недавно был у меня человечек один, так его столько времени ведут к тому, чтобы он опомнился, но он упрямо желает тихой жизни. Хотя такой потенциал…

- А что плохого в тихой и спокойной жизни? - удивился я. - Мне казалось, что вы как раз ее сторонник.

- Да. Я именно ее сторонник, но у каждого есть задачи и цели. Или вы думаете, что наше существование совсем бесцельно?

- Признаться да. - Ответил я и добавил поспешно: - Может, я слишком молод. Или не вижу всей картины в целом, но мне кажется, что, в общем-то, да, смысла в этой жизни почти нет, разве что ради удовольствий жить.

- А вы разве ради удовольствия живете? - Спросил меня мужчина.

- Я нет. - Пришлось признаться мне.

- А ради чего тогда?

Он меня запутал. Или я сам запутался. Понимая мои затруднения, мужчина сказал, чтобы я не ломал голову и добавил:

- Плохо, что вы так поступили с вашими снами. Думаю, они вас больше не потревожат.

- Это не плохо, а хорошо. - Уверенно сказал я.

- Я бы не спешил с выводами. Быть может, ваши сны частично обратятся в реальность, где вы уже не сможете, так быстро избавится от испытаний посланных вам для понимания.

- Понимания чего? И кем посланных? - Чуть раздражаясь, но продолжая улыбаться спросил я. Мужчина пожал плечами и вдруг сказал:

- Отчего-то мне кажется, что и ко мне вы последний раз заглядываете. У вас странный вид. Словно на вас уже стоит какая-то печать. Рок. Я многих людей повидал и знаю, о чем говорю. Будьте осторожны, там… у себя. Я посмотрел на него внимательно, и он с вздохом сказал:

- Давайте прощаться, наверное. Сейчас ко мне прибудет один ценитель оружия. Тоже, знаете ли, с неспокойной совестью. Посмотрим, понял он хоть что-нибудь с прошлого раза. Я пожал его сильную ладонь и с ощущением его ладони в своей проснулся…

Мне было грустно и как-то пусто, даже обнимая жену и прижимая ее к себе. Словно кто-то все это время смотревший на меня вдруг взял и отвернулся. И хорошо вроде и так непонятно…

В середине осени, когда я уже обзавелся новым-старым внедорожником пригнанным мне из самой столицы за чудовищные деньги, мы с Настей поехали в отпуск в славный городок на севере. Катаясь на каруселях и пароходике по реке, мы смогли выбросить из головы весь тот странный, глупый и какой-то суетливый год.

Настя еще дулась на Василия за довольно длительную нервотрепку устроенную ей, но внешне старалась не проявлять своих эмоций. Хотя пару раз и спросила того, если бы он поймал беглецов, стрелял бы он по ним. После четкого и внятного ответа, мол, если бы не остановились то да, Настя притворно удивлялась: «Как же так, там ведь была бы Алина!?». Поджимая губы, Василий просил меня не подпускать мою жену к нему. С улыбкой я разводил руками и признавался, что не знаю, как ей запретить поддевать полковника. Ведь не смотря на то, что он переселился в другой отдельный дом, ужинать Василий, наверное, по привычке приходил к нам. Настя даже не грозилась его отравить, если он перестанет ее спрашивать, зачем имея в салоне двух женщин, Владимиру еще и Настя понадобилась. Но эта дурная и плоская шутка как-то безобидно прижилась в нашем доме. И в очередной раз, выслушивая от Насти, что я поздно прихожу домой, я заявлял, что заведу гарем, как Владимир, чтобы она не скучала.

Смех смехом, но буквально уже через месяц как мы объявили эту троицу в розыск, нам пришел ответ довольно недвусмысленный, что Владимир и его подруги были замечены на пути к южной столице восставших территорий. Из всех предположений наших с Василием более менее вразумительным было их желание участвовать в борьбе против глядящих. Иначе желая спокойной жизни, подались бы они дальше на запад и юг. К теплым морям и довольно сносным стихийным демократиям.

Представляя, какое место могут занять эти трое в борьбе против режима глядящих, у нас ничего на тот момент путного не приходило на ум. Все больше пошлости и усмешки. Мы же не знали, что Владимир, хорошо запоминающийся своей внешностью, довольно скоро сколотит вокруг себя единомышленников, и его влияние начнет расти там, на юге, не по дням, а по часам. Не знали мы, и что из Наташки получится неплохое знамя мученичества. Потерявшая мужа, бежавшая из лагерей глядящих, рассказывающая как злой начальник лагеря насиловал каждый день ее подругу, которую представляли там же, она привлекала внимания не меньше чем сам Владимир.

Тогда мы ничего этого не знали и не предполагали. Да и не смогли бы предположить такое как бы не старались.