Осознание (СИ) - Еловенко Вадим Сергеевич - Страница 47

Поднеся меня к скамейке, и прижав к ней своей рукой, один человек ждал пока второй, чем-то обвяжет мне хвост. Я запищал от боли, когда шерсть, с моего хвоста попав в узел, буквально выдиралась из кожи.

Меня отпустили. Я немедленно изогнулся к больному месту и попытался избавиться от гибкой веревки на хвосте. Понимая, что ничего не выходит, я поглядел на своих мучителей и в этот момент один из них сильно топнул, двигаясь ко мне. Испугавшись, что я сейчас переживу еще большие неприятности, я рванул со всех сил со скамейки на землю и попытался убежать.

Но рывок моего хвоста, вызвавший боль во всем позвоночнике отбросил меня назад и в сторону. Я, переворачиваясь в пыли и, пытаясь вскочить на лапы, увидел, что от моего хвоста в руки этих уродливых созданий тянется шнур. Еще не понимая, что мне не сбежать я снова рванулся. И снова я с ослепляющей болью был откинут назад. Только в третий раз я дернулся и, не смотря на ужасные страдания, смог вырваться из этого ада.

Кольцо веревки соскользнуло с хвоста, и я обретший свободу, что было сил, понесся через дорогу. Краем глаза я заметил стремительно надвигающеюся на меня машину. Я уже был почти под колесом, когда время странно замедлилось, что бывало со мной в минуты опасности, и я смог извернуться из-под него. Даже не думая чтобы отскочить назад, где меня ждали мучители, я растягиваясь в прыжке попытался вырваться и из под второго колеса. Я был уже почти спасен, когда все так же медленно, колесо накатило на меня и начало, вжимая в асфальт размазывать по нему. Половина моего тела с задними ногами оказалась под колесами этого железного чудовища. Меня проворачивало и сквозь мгновенное ослепление болью, я вдруг увидел небо. Такое странное веселое небо в легких облачках несущихся к, только им ведомым, целям.

Я был еще жив, когда машина закончила меня давить и продолжила свой путь. Я даже видел размазанные в кровавое месиво свои задние лапы и живот. Я даже пытался передними лапами уползти дальше и дальше и от бесчеловечных человечков и от дороги. Только не получилось. И под странные тяжелые звуки голосов я умер.

Осень в том году выдалась на редкость славная. А может, это я еще не привык к таким теплым дням в такое-то время года. Октябрь показался мне чудеснейшим месяцем. Даже поздними вечерами тепло еще не покидало этот край и наши с Настей прогулки по поселку или в окрестностях были полны впечатлений и беззаботности. Роскошные звездные небеса, что открывались нашему взору, признаться честно, не переставали вызывать в нас странный трепет и удивление. Нет, мы, не гадали, есть ли жизнь где-нибудь кроме несчастной нашей планеты. Нам вполне хватало друг друга, чтобы думать еще о ком-то в те странные и так надолго запомнившиеся вечера.

В поселке мы прижились довольно быстро. Поселившись в доме Василия в отдельной комнате мы не чувствовали ни стеснения ни стесненности. Сам хозяин дома настолько редко проводил в нем дни и ночи, что мы оказались полноправными хозяевами этого домика в центре поселка. Больше того чуть ближе сойдясь с Сергеем и Русланом, ребятами, что прибыли с нами мы не забывали и их приглашать в гости. Оказавшись вполне вменяемыми ребятами, они даже не думали намекать, что когда-то знали Павла - бывшего друга Насти. Они искренне радовались нашему тихому счастью, и, кажется, мы становились для них своего рода неким примером, как даже в наше время можно спокойно жить, не думая о катастрофичном положении всей страны или даже мира. Не думая о том только-только люди встают на ноги после разрушительной Последней ночи. Не совру что нашедший себе в лагере подругу Руслан, скорее всего, действовал именно из этих побуждений. Обрести наконец-то тихий покой хотя бы в своем доме, раз уж наша работа не давала его все остальное время.

Прошло не многим более месяца, когда не только охрана, но и заключенные узнавали меня и приветствовали. А Настю так еще быстрее. Приходя в наше управление, ей приходилось проявлять все свое мужество, что бы терпеть странные завистливые или даже жадные взгляды заключенных. Тяжело быть одной из немногих свободных женщин в таком учреждении. Но не только взгляды заключенных свободно передвигавшихся в пределах лагеря до окончания рабочего дня раздражали ее. С первого дня не понравившись женскому коллективу охраны, Настя так и не смогла завести себе подруг или приятельниц в поселке. Даже с подругой Руслана у нее не клеились отношения, и при встречах или вечерних посиделках, молодые женщины старались общаться больше с нами, мужчинами. С чем было связано такое поведение или, лучше сказать, такое положение было мне мало понятно, и я даже настаивал, чтобы Настя завела себе одну хотя бы настоящую подругу. Учитывая сколько времени, я проводил на работе, мне просто жалко становилось ее дожидавшуюся меня дома. Но прошло уже несколько месяцев с момента нашего появления в поселке, а она так и не могла похвастаться обретенными подругами.

- Мне проще с ребятами, чем с девчонками. - Призналась она как-то мне во время очередной вечерней прогулки за оградой поселка.

Для меня это ничего особо не значило. Я вообще не понимал, как это так проще с ребятами… да в нашей среде, к примеру, приходилось думать о каждом слове сказанном вслух. Приходилось все время понимать, кому и что говоришь. И как главное. Неужели ей проще в таких вот обстоятельствах общаться с парнями, чем с девушками?

Ситуация в лагере к моменту нашего появления в нем, была откровенно запущенной. Охрана в отсутствии трети руководства без зазрения совести и сдерживающих мотивов измывалась над заключенными. Заключенные, замученные бесконечными издевательствами, были, наверное, на грани бунта, когда мы попытались разрешить ситуацию. Только действительно стальная воля Василия позволила нам всех сначала успокоить, показательно убрав самых отмороженных охранников, а потом и нормализовать более-менее ситуацию. «Более-менее», это потому что побеги так и не прекратились, а в период сбора урожаев на полях только участились. Понятно, что у нас не было иллюзий на этот счет. Все кто работал на этом сельхозпредприятии, были неоднократно осуждены за побеги с мест приписки. Каждому второму можно было смело вешать красную повязку на руку символизирующее краткое, но понятное всем «Склонен к побегу». Других, скажем осужденных на работы за нарушение трудовой дисциплины или того хуже непреднамеренную порчу государственного имущества, было ничтожное количество. И когда Василий требовал от охраны гуманного отношения ко всем без исключения, он заботился не столько о заключенных сколько, о себе самом. Зима за работами в теплицах пролетит быстро. Весной надо будет готовиться к посевной в полях. Не хотелось остаться один на один с задачами, поставленными ему руководством. И учитывая, что весной и так учащались случаи побегов, Василий был готов идти на многие уступки заключенным, чтобы так сказать убедить «бегунов» не искать мест лучше. Во-первых, не найти. А, во-вторых, после побега из нашего лагеря даже обнаруженные беглецы обратно уже не возвращались, а препровождались на тяжелые работы на севере. Все-таки наш лагерь считался поселением, а не настоящей тюрьмой или исправительным учреждением.

Только по этой причине, а не по каким-то там санитарным нормам, была заложена и в краткие сроки построена самими же заключенными новая баня. Многие попавшие в лапы глядящих до этого уже несколько лет не знали, что такое горячая вода и чистая одежда.

Именно чтобы улучшить быт и отвлечь от мыслей о лучшей доле, Василий лично ездил в ближайший город и демонтировал там установки в разрушенном кинотеатре. Собрав из досок обычный барак, заключенные сами себе создали кинозал на двести-двести пятьдесят мест на полу, а Василий отрядил специального человека заботящегося о пополнении ассортимента фильмов и устраивающего просмотр по пятницам, субботам и воскресеньям.

Василий лично руководил проводкой в бараки электричества. Я же позаботился, чтобы все желающие могли даже вечерами получать в здании управления книги и читать, отвлекаясь от своей неустроенности и заключения. Не скрою, это стоило мне много нервов и потраченного времени. Вместе с Настей и двумя бойцами из глядящих, мы обшарили все разваленные поселки в округе на несколько десятков километров, свозя к нам все более-менее интересное и читабельное. Василий, все одобрял, кроме того, что заключенные с введением библиотеки получили практически полный доступ в здание управления. Но так как выделять стройматериалы для постройки библиотеки с читальным залом он не желал, то пришлось ему мириться с шастающимися и раздражающими глаза своими темно-синими робами, заключенными. В библиотеке, я поставил смотреть за выдачей книг одного пожилого заключенного, которому предстояло отбыть у нас еще довольно приличный трехлетний срок. Мне понравилась его аккуратность и спокойное отношение к жизни.