Футбол оптом и в розницу - Рафалов Марк Михаилович - Страница 48

— Юрий Федорович! В чем дело?

Ничуть не смутившись и не отрывая глаз от девчат, лайнсмен громко ответил:

«Невозможно работать! Посмотри, какие попочки!

В костюме для покойника

В начале шестидесятых бригада советских арбитров, возглавляемая судьей из Ленинграда, выехала на судейство в ФРГ. В свободное время заглянули в магазин. Главный арбитр облюбовал себе вечерний костюм из черной ткани, усыпанной мелкими серебристыми блестками. Особенно привлекала цена. Продавец что-то энергично объяснял нашему покупателю. Тот улыбался и, кивая головой, твердил: «Гут, гут, гут»...

Вечером, после игры, решили посмотреть обновку в деле. Когда костюм был надет, наш Арбитр, вертясь перед зеркалом, начал испытывать покупку на прочность. О ужас! Пиджак, а вслед за ним и брюки без заметного сопротивления стали расползаться по всем швам. Все оказалось предельно просто: костюм предназначался для... захоронения покойников.

Воспоминания о... Ленине

В шестидесятые годы практически во всех странах, объединяемых ФИФА, была введена возрастная квота для судей — пятьдесят лет и... закругляйся! Расставаться с любимым делом было мучительно трудно. Наиболее предприимчивые находили пути к «омоложению».

В течение ряда лет мы знали, что бакинский рефери Т. Бахрамов родился в начале двадцатых годов. Однако спустя некоторое время в ряде печатных изданий утверждалось, что год его рождения — 1926-й. Как-то на сборах в Сочи возникла дружеская полемика. Бакинец отстаивал дату — 1926! Вдруг кто-то из его оппонентов ошеломил всех убийственным аргументом.

— Слушай, Тофик, — сказал он, — как мог ты родиться в 26-м, если сам рассказывал, что слышал прощальные заводские, фабричные и паровозные гудки, когда хоронили Ленина в 24-м?

Судья объявил голодовку

20 августа 1993 года владимирское «Торпедо» в матче первенства России среди команд первой лиги принимало краснодарский «Колос». Судить игру из Магнитогорска прилетел молодой арбитр Борис Турлыгин. Его поведение сразу же повергло местных футбольных воротил в шоковое состояние. Судья категорически отверг предлагаемое ему гостеприимными хозяевами питание. Такого во Владимире еще не случалось. НЛО прилетали, а вот судьи, не признающие халявы, еще не попадались. Поведение Турлыгина так напугало администрацию «Торпедо», что ее представитель, приседая от страха, кинулся к телефону консультироваться с Москвой. «Судья не ест!» — тревожно неслось в трубку. В конечном счете все обошлось. Игра завершилась миром — 1:1. После матча кто-то из местных спортивных деятелей с горечью проронил: «Он без обеда, а мы без очка!»

Западня

Это случилось давно. Молодые и еще не очень опытные московские судьи прилетели в Грозный накануне очередного матча чемпионата страны. Когда уставшие с дороги арбитры собирались отдыхать, к ним в номер напросились две юные весьма смазливые особы. Такой подарок судьбы служители спортивной Фемиды восприняли благосклонно. Однако идиллия глубокой ночью была нарушена. В гостиничный номер явилась дежурная по этажу в сопровождении двух милиционеров. Уже «ночующие» девицы «раскололись» без особого нажима и, оставив стражам порядка свои «реквизиты», покинули отель. Любовные утехи растерянных ухажеров с нескрываемым удовольствием и шокирующими подробностями отразил в протоколе милицейский старшина. Утром к незадачливым ловеласам заявились представители местной команды и выразили готовность вызволить их из западни, если... Словом, хозяева поля победили.

Такие вот у судей шуточки!

Я понапрасну ждал

И еще с одной трагикомической историей, участником которой мне довелось оказаться, хочу ознакомить читателя.

Наша судейская бригада, возглавляемая Сергеем Алимовым, была командирована на 2 ноября 1962 года в Ташкент для арбитража встречи «Пахтакора» с киевским «Динамо». В том сезоне чемпионат разыгрывался по своеобразной схеме. На первом этапе в двух подгруппах, состоявших из одиннадцати клубов каждая, определяли шестерки лучших. Из них образовалась дюжина сильнейших, которым и предстояло выявить призеров чемпионата и места всех остальных команд, вышедших в финальную стадию турнира. Рассказываю об этом для того, чтобы напомнить, что и «Пахтакор», и динамовцы Киева добились права бороться за призовые места. Этим определялась значимость матча, который нам предстояло судить.

Но уже на первых шагах к цели мы встретились с неожиданными трудностями. В Москве первого ноября, как всегда неожиданно, наступила зима. Температура ниже 10 градусов мороза, густой туман и абсолютно нелетная погода. Сотни пассажиров слонялись по зданию Внуковского аэропорта. Ни единого свободного места, чтобы хоть как-то присесть.

Даже популярнейший в те годы певец Рашид Бейбутов лежал на каменном полу, подстелив под себя газеты. В гостинице мы уговорили администратора разрешить хоть одному Алимову посидеть в холле на... подлокотнике кем-то давно «приватизированного» кресла. Когда в середине следующего дня наконец объявили посадку, мы уже знали, что к назначенному времени в Ташкент не долетим. Знали об этом и в федерации, куда мы по очереди звонили через каждый час. Последним звонить выпало мне. Трубку поднял председатель Федерации футбола СССР Валентин Александрович Гранаткин. Он без лишних слов приказал нам вылетать, предупредив, что в Ташкент уже направлена для подстраховки бригада судей из Фрунзе.

Минут за тридцать до посадки на борт нашего лайнера поступила радиограмма: «Арбитрам надеть судейскую форму и после приземления по аварийному трапу сразу же спуститься и подойти к ожидающим их на летном поле машинам». Под хохот пассажиров мы удалились в туалет и вышли оттуда облаченные в свои черные одежды. У трапа уже стояли «Волга» администратора «Пахтакора» Миши Барского и еще две машины ГАИ. На бешеной скорости нас в считанные минуты домчали до стадиона. Оказалось, что тренер киевлян Вячеслав Дмитриевич Соловьев отказался играть при судействе фрунзенских арбитров и решил ждать нас.

Игра началась почти на три часа позже назначенного времени. Зрители с пользой для дела использовали этот своеобразный тайм-аут и успели полностью опустошить все винные отделы окрестных магазинов. Наверное, поэтому встретили они нас не очень ласково. Вскоре, однако, их внимание полностью сосредоточилось на захватывающей игре команд. Алимов, ни на минуту не сомкнувший целые сутки глаз, сумел собраться и вел игру безупречно. Хотя хорошему арбитражу в немалой степени мешала невероятная жара: в столице Узбекистана было почти сорок градусов тепла. А из Москвы, напоминаю, мы улетали при минус десять градусах! Матч тем временем продолжался. Когда казалось, что до конца игры счет 0:0 не изменится, Юрий Беляков броском головой сумел поразить ворота киевлян.

Зайдя в судейскую комнату, Соловьев поблагодарил нас за хорошую работу, чуть помолчал и грустно проронил: «Непонятно, зачем я вас ждал? Может, с другими судьями все сложилось бы иначе?»

Это произошло осенью 1946 года. Завершились игры VIII первенства СССР. Многоопытные статистики поведали о нем, казалось бы, все самое-самое... Рискну, однако, заметить, что об одном немаловажном событии они по ряду причин умолчали. Речь идет о командах второго эшелона, именовавшегося тогда второй группой. Право пополнить в следующем сезоне высшее футбольное общество (первую группу) разыгрывали 26 клубов, разбитых на две зоны — Южную и Восточную. Согласно «Положению о всесоюзных соревнованиях по футболу в 1946 году», команды второй группы, занявшие в своих зонах первые места, должны были провести между собой два так называемых переходных матча. Их результаты и были призваны определить счастливого участника «романтического путешествия» из второй группы в первую.