Пятый постулат - Орлова Анна - Страница 45
- Предыдущая
- 45/95
- Следующая
Маша похлопала глазами. Что же, выходит, Книга может говорить с ней на расстоянии? Мудрость Вождя по-прежнему с ней? Наверно, Книга не так сильна теперь, когда они с Машей порознь, но вдруг подскажет что-то?..
«Настоящий общевист — не тот, кто сдуру за убеждения на смерть пойдет, — поучал тем временем голос, — а тот, кто и сам жив останется, и врага победит! Даже если временно придется поступиться кое-чем. Ясно тебе?»
«Но как это? — поразилась Маша. Книга говорила какие-то слишком уж странные вещи. Девушку всегда учили, что предать веру в общевизм, свои убеждения — это хуже смерти. Лучше умереть, чем сделать это! — Разве можно?.. Я думала…»
«Меня слушай, дурья твоя голова! — взорвалась Книга. — Думала она… Индюк вот тоже много думал, да в суп попал! Не перебивай, а то времени не хватит. Значит, так. Сперва узнай, что этим людям от тебя надо, поняла?»
«Я и так знаю, — ответила Маша мысленно. — Этот вот… Ферий сказал, что я их господину приглянулась. А значит…»
«Где бы его господин тебя увидел? — фыркнула Книга. Девушке показалось, что в ее речи проступают какие-то иные интонации, тоже знакомые, но… Наверно, почудилось. — На ярмарке, что ли? Или на постоялом дворе? Не было там ни одной благородной морды, они по таким местам в одиночку не шляются, а если б со свитой кто прибыл, все бы заметили, и ты тоже! Бывают, конечно, такие, которые переодеваются простолюдинами и приключений ищут на свои… гхе… головы, но такой бы тебя сам уволок, а не слуг послал. Значит, что?»
«Что?» — не поняла Маша.
«Значит, не видел тебя хозяин этого Ферия! — окончательно обозлилась Книга. — Тогда выходит, он это или по собственному почину затеял, либо по приказу. По своей воле такие шагу не ступят, значит, есть указание — к хозяину девок тащить. Наверно, не абы каких, а определенной внешности или еще что…»
«Он сказал, что хозяин дикарок любит», — вспомнила Маша.
«Ну вот! — обрадовалась Книга. — Уже что-то! Ты, прежде чем кулаками-то махать, выясни, что к чему. Вряд ли тебя сразу к хозяину поволокут, сперва наверняка объяснят, как себя вести надо. Да и не думаю, что этот благородный на таких зачуханных падок, — и снова Маше почудились знакомые интонации в картавом голосе книги, — а у тебя вон вся физиономия заревана, хотя бы умыться-то велят! А ты помалкивай, слушай и примечай, по сторонам смотри, где входы-выходы, где стража стоит, где конюшни, кухня… Мозги-то у тебя есть, вот и поработай ими, если не хочешь властителя ублажать! Ясно?»
«Ясно! — У Маши полегчало на душе. Все-таки не зря она верила в мудрость Вождя! — А ты?»
«А я пока помолчу, — ворчливо ответила Книга. — Посмотрю, не ошиблась ли в тебе!»
Маша хотела было сказать, что как единственная представительница общевизма в этом мире не уронит чести, но в этот момент кучер протяжно закричал на лошадей, и возок остановился. Заскрипели ворота, колеса затарахтели по камням — двор оказался вымощен булыжниками, послышались голоса людей. Маша почувствовала, как по спине забегали мурашки. Что дальше-то будет?
— Никак господин Ферий припожаловали! — раздался громкий женский голос. Звучал он насмешливо, и управляющий почему-то съежился. — Долгонько вы катались!
— Сколько надо, столько и катались, — огрызнулся управляющий, выбираясь из возка. — Ну, что скажешь? Эта, что ли?
Чья-то крепкая рука взяла Машу за подбородок, приподняла ей голову. Девушка успела увидеть засученные рукава и белоснежный фартук.
— Она самая, — удовлетворенно сказала женщина. — И от вас, господин, толк бывает!
— Ты говори, да не заговаривайся! — прошипел тот. — У, я тебя!..
— Но-но, вы руками не больно-то машите, господин хороший! — С Машиного места видно было, как женщина уперла руки в крутые бока и начала наступать на щуплого Ферия. — Это я вас еще похвалила по недогляду! В каком виде девку привезли, а? Она вам что, свинья на продажу, чтоб так вязать? Вы б ее еще на веревку привязали да за возком по дороге тащили!
— А стоило бы! — визгливо ответил Ферий. — Драчливая девка-то попалась, а кулачищи у нее сама посмотри какие!
— Да вам девчонка-недоросток кулак покажет, вы уже в солому хоронитесь, — парировала тетка. — И то верно, вас любая справная девка щелбаном пришибет, и правильно сделает! Вот и злой вы вечно, потому что ни одна…
— Молчи, ты, — шикнул на нее Ферий и окликнул охранников: — Вы двое, смотрите, чтоб не сбежала. Я за нее столько отвалил…
— Хозяину, поди, вдвое скажете, — съязвила женщина. — Ну да то дело не мое, а вот парней забери. Мы тут с девкой по-свойски, по-бабьи поболтаем.
— Смотри у меня! — снова пригрозил управляющий. — Сбежит — сама ловить будешь!
— Не сбежит, — уверенно сказала та и вытерла Маше зареванное лицо не очень чистым, зато большим платком. — Что ж она, дурочка, от такой удачи бегать? Верно, милая?
Маша гневно замычала.
— Тьфу, изверги, — плюнула женщина и вытащила у нее изо рта кляп. — Хлебом не корми, дай над кем поглумиться. Вылазь-ка, — велела она Маше, — посмотрю на тебя…
Кое-как Маша выбралась из возка — со связанными за спиной руками проделать это оказалось не так-то просто, но освобождать ее незнакомка не спешила.
Это оказалась здоровенная женщина, почти на голову выше Маши и раза в два с половиной шире ее, немолодая уже, но и пожилой ее пока называть было рано. Лицо простоватое, но привлекательное, глаза серые, умные, из-под крахмального чепца выбиваются светлые пряди, на затылке узлом уложена коса толщиной с хороший кулак. Руки что твои окорока, плечи, которым молотобоец позавидует, на мощной груди платье трещит, а бедром толкнет — любой в забор впечатается! Маша даже позавидовала — эта женщина уж точно не боялась Ферия: сверху сядет — лепешка получится. Да и охранники его ей нипочем, возьмет за шкирки и в колодец покидает, если что. Фигура незнакомки не выглядела бесформенной: и талия у нее имелась, и ноги, похоже, были стройны.
Вообще, незнакомка напомнила Маше скульптуру известного мастера времен начала становления общевизма. Тот ваял громадных обхозниц со снопами и бидонами размером с бочку, кузнецов и пахарей, а также прославленных общественных деятелей и полководцев верхом на чудовищных конях. Неважно, что все они получались на одно лицо, зато фигуры так и дышали мощью и сдержанной духовной силой.
— Удирать не будешь? — спросила она Машу.
Та молча помотала головой, осторожно покосилась по сторонам. И правда, куда бежать? Народу во дворе полно, а ограда высокая, ворота заперты.
— Молодец, — похвалила женщина. — Как тебя звать?
— Маша, — сказала та, откашлявшись — кляп оставил во рту преотвратный привкус.
— А меня Бессой зовут, — представилась женщина. — Можно теткой Бессой, я тебе, поди, в матери гожусь. Ну-ка, поворотись, развяжу тебя. Ух, ну напутали узлов, лиходеи! Чтоб им жены так их сучки позавязывали, может, блудить перестанут…
Маша не поняла сперва, о каких сучках речь, потом сообразила и невольно хихикнула.
— Пошли, — велела тетка Бесса, взяв Машу за плечо. Хватка у нее была ого-го какая, не очень-то вырвешься. — Побеседуем…
Они миновали просторную шумную кухню (Бесса походя надавала подзатыльников расшалившимся поварятам, рявкнула на посудомойку и попробовала какое-то кушанье), прошли каким-то коридорчиком и наконец оказались в небольшой комнатке.
— Садись, — сказала женщина. Маша послушалась, пристроилась на краю лавки. — Значит, так. Слушай внимательно и запоминай. Тот прыщ, что тебя привез… знаешь, кто он?
— Управляющий властителя равнин, — ответила Маша.
— Точно. Только гавкать и горазд этот управляющий, — с заметным чувством превосходства хмыкнула Бесса. — Ну ладно, налоги собрать да крестьян припугнуть умеет, и пес с ним. А дом на мне держится. Ключница я здешняя, — сказала она гордо. Маша понятия не имела, что это за зверь такой, но спрашивать не стала. К счастью, Бесса сама пояснила, видя недоумение девушки: — У меня ключи от всех замков в доме, так что, сама понимаешь…
- Предыдущая
- 45/95
- Следующая
