Дочь императора - Дональдсон Стивен Ридер - Страница 1

Я стояла в одном из главных бальных залов дворца и через маленькое узкое оконце наблюдала за прибытием последних гостей. Влиятельные аристократы, молодые люди из богатых семей, девушки, мои ровесницы, приехали сюда в поисках развлечений или будущего супруга. Все разодеты в самые лучшие шелка, как и положено являться на бал в королевский дворец. Однако лишь самых молодых и наименее осведомленных интересовали танцы и обед под сияющими люстрами. Большинство намеревалось стать свидетелем восхождения на Трон нового Императора Трех Королевств. Или — если коронация не состоится — по мере сил способствовать расколу, который неизбежно за этим последует.

Я с удивлением обнаружила, что мне совсем не хочется оказаться среди гостей. Им всем ничего не грозило — в отличие от меня, — а я, как любой разумный человек, ценила спокойствие и безопасность. Но все же была готова поступиться покоем ради того, чтобы использовать свой шанс. И — это ужасно беспокоило мага Райзеля — собиралась рисковать не только своей жизнью, но и благополучием державы.

Он стоял неподалеку от меня у другого окна, тоже наблюдая за гостями. Маг Райзель — мой учитель, хранитель и советник, а последние полгода, с момента смерти моего отца, регент Трех Королевств. Он был невысоким человечком, его грудь, напоминающую большую бочку, обтягивало традиционное одеяние мага, руки больше подходили для работы в кузнице, чем для застолья, лысая макушка моментально покрывалась потом, как только Райзель начинал волноваться. В целом — не слишком привлекательная фигура. Однако проницательный взгляд и резкие, мужественные черты лица говорили о том, что перед вами человек незаурядный. В руке Райзель держал изогнутый деревянный жезл, знак его власти.

Этот жезл, обладавший истинным Волшебством, был сделан из ветки Ясеня, выросшего высоко в лесах Лодана. А всякий, кто имеет приличное образование, знает, что Ясень — единственное сохранившееся в Трех Королевствах Истинное Дерево. И всякий, кто доверял Райзелю или, наоборот, его боялся, не мог понять, как обычный человек, который сам не был Истинным, осмелился взять в руки ветвь последнего Дерева.

Маги королевства имели дело с образами Истинного. Образы были вещественными и могли воздействовать на окружающий мир; магам удавалось придавать им определенную форму и контролировать. Поэтому они обладали известным могуществом. Однако образы представляли собой лишь дерево или плоть и кровь, подлинного же Волшебства коснуться невозможно. Только древние Первозданные Сущности были Истинными: Василиск, Горгон, Феникс, Крылатый Дракон, Бэнши и Император-Феникс, мой отец. Однако волшебный жезл принадлежал лишь магу Райзелю — единственному из всех магов Империи.

Райзель никогда не говорил, как ему удалось заполучить этот жезл и каким целям он служит. Тайна помогала ему укрепить свое положение. Но, по словам моего отца, Райзель получил посох в качестве награды за безукоризненное служение регентом при молодом короле. Я тогда была еще совсем маленькой девочкой.

Кое-кто — и это совершенно естественно для Трех Королевств — после смерти моего отца утверждал, что Райзель не самый лучший кандидат на регентство. В конце концов, заявляли клеветники, разве Три Королевства не пришли в полное запустение во время его предыдущего регентства, в те тяжелые и страшные годы между падением моей бабушки и восшествием на престол Императора-Феникса? Однако его не любили прежде всего за силу, а не за слабость. На самом деле, ни один человек не смог бы сделать того, что удалось Райзелю: он сохранил некое подобие единства Трех Королевств, когда жестокая война за власть, казалось, была неизбежна. Да, благодаря Райзелю Три Королевства остались Империей, несмотря на неудачу моей бабушки, когда она не сумела доказать способность к Волшебству.

Этого никто не мог предвидеть — история Императоров была слишком короткой и не знала подобных прецедентов. Когда Император-Горгон умер, никто не возражал против восшествия на престол его дочери. А она уже достигла среднего возраста, и ее сыну оставалось четыре года до возможной коронации. После ее неудачи ради мира и спокойствия в Трех Королевствах Райзель сумел удержать Империю от войны, хотя жестокие разногласия кое-где возникли. Сначала он доказал, что мой отец обладает скрытой способностью к Волшебству — в отличие от своей матери, — а потом сделал все, чтобы сохранить его жизнь в безопасности, пока отцу не пришло время претендовать на Трон.

Тогда, как и сейчас, именно маг Райзель помог Императорской династии удержать власть.

Я была еще совсем молода — в этот день мне исполнялся двадцать один год, — слаба и практически лишена каких бы то ни было надежд на успех. Я испытывала искреннюю благодарность к Райзелю за все, что он сделал. Однако маг посоветовал мне бежать и не предъявлять права на царствование, но я не послушалась его. Мой отец предупреждал меня, чтобы я остерегалась Райзеля.

А маг, в свою очередь, сказал то же самое обо всех остальных.

Поток гостей иссяк. Готовились к приему более важных особ. Прелестных женщин, блистающих драгоценностями, сопровождали поклонники. Семьи освобождали центр зала, чтобы занять удобные наблюдательные позиции, так что вымощенный гладкими плитами пол засиял в ярком свете множества свечей. Молодые кавалеры — некоторые из них явились со шпагами, нарушив этикет, запрещавший входить в королевский дворец с оружием, — выбирали удобные места под высокими окнами и балконами. Потом, когда все было готово, гордо запели трубы. Мое сердце дрогнуло: я мечтала, чтобы эти фанфары прозвучали в мою честь. Но на этот раз торжественные звуки поплыли навстречу людям, которые больше других желали моей смерти, — правителям Королевств.

Двери распахнулись, и все трое вошли одновременно, им так и не удалось выяснить, кто должен быть первым. Справа вышагивал граф Торнден из Набала, огромный и жестокий, лохматый, как волк, с волчьими повадками и аппетитом. В центре — король Тоун из Ганны, который держался с большим достоинством: округлое брюшко, изысканные манеры и лютая злоба. Слева шествовала королева Дамия из Додана, грациозная и блестящая, в великолепном наряде, славившаяся не только своей красотой, но и невероятной хитростью. Они вошли в зал, и все разговоры сразу стихли. Мне показалось, что даже пламя свечей стало ярче. Все вместе и каждый в отдельности они казались более достойными Трона, нежели я.

За ними важно выступали их маги, имена которых тоже были у всех на устах: Кашон из Ганны, Скур из Додана и Бродвик из Набала.

Каждый из них уже давно бы покончил со мной, если бы на пути у них не стоял Райзель и если бы не опасение, что я могу оказаться Истинной Сущностью, способной управлять Тремя Королевствами вопреки их воле.

Коронация, ради которой и был устроен этот праздник, одновременно являлась испытанием. Сегодня в полночь я взойду на Трон, который создал Король-Василиск для своих потомков. Сидение Трона было вырублено из Истинного Камня, куска сланца, на котором может удержаться только Первозданная Сущность. Если Трон отринет меня, то я погибну от рук врагов. Возможно, еще до рассвета я буду мертва.

Райзель считает, что такой исход неизбежен. Вот почему он в печали. Он уверен, что я, как и моя бабушка, не обладаю даром Волшебства.

Поэтому все сегодняшнее утро маг провел в спорах со мной. Пока я делала вид, что не могу выбрать платья для пира, бала и коронации, он нетерпеливо расхаживал по коврам от стены к стене, уже в который раз пытаясь переубедить меня. Наконец терпение Райзеля лопнуло, и он воскликнул:

— Брось ты эту затею, Крисалис!

Но в ответ я только улыбнулась. Не так уж часто он называл меня по имени.

— Если мысль о смерти не может поколебать тебя, — не сдавался он, — подумай об Империи. Подумай о цене, которую пришлось заплатить твоему отцу, чтобы установить некое подобие мира на нашей многострадальной земле. Ты рискуешь не только своей жизнью. Мы должны действовать сейчас. Пока у нас есть хоть какая-то власть, пока мысль о том, что ты можешь добиться успеха, еще внушает страх. Когда твоя неудача станет фактом, у нас не останется ничего — ни страха, ни сомнений, мы не будем иметь возможности ни убеждать, ни обещать, чтобы сохранить тебе жизнь. И Три Королевства, как обезумевшие, помчатся навстречу войне и гибели.