Миры Роджера Желязны. Том 8 - Желязны Роджер Джозеф - Страница 38

• Предыдущая
• 38/86
• Следующая

Несколько мгновений его линза оставалась абсолютно черной. Он вытянул вперед руку, чтобы удержаться, но снова сделал еще шаг назад. Облако дыма окутало его. Перенес вес тела на ногу, поставленную на парапет, и тот рухнул вместе с ним…

Поль тут же прекратил играть и упал на колени. Совершенно автоматически положил в футляр гитару. Затем, чувствуя, что здание наклоняется еще сильнее, стал подбираться к Норе. Добравшись до девушки, опустил руку ей на плечо.

— Я пытался спасти его.

— Знаю. — Она отняла от лица руки и мягко отстранила его, глядя на парапет крыши. — Я знаю.

— Не мешкай, Поль! Дом может рухнуть!

Не веря себе, он посмотрел вверх. Сквозь дым к нему летело что-то темное и огромное.

— Лунная Птица!

— Не мешкай. Садись сразу, как я подлечу. Остались мгновения.

В тот же момент дракон опустился возле них. Все его тело было покрыто огромными ранами. Поль закинул ему на спину Нору, футляр с гитарой, затем прыгнул сам. Через мгновение они были уже в воздухе.

— Откуда ты узнал… — начал Поль.

— Тот, кого зовут Маусглов, сообщил мне. Я могу общаться с ним, — сказал дракон. — Он лежит раненый в замке, и кентавры ухаживают за ним. Твои слуги очистили помещения, но остались двое, спрятавшиеся во флайере. К счастью, у Маусглова было оружие, убивающее на расстоянии. Он сказал, что будет гостем в твоем доме, пока не поправится. Именно он велел мне лететь сюда.

Когда они поднялись выше, Поль собрал оставшиеся нити и потянул за них.

— Все кончено, — передал он. — Мы летим домой.

Со всех сторон стали подниматься в воздух уцелевшие остатки его войск. Поль посмотрел вниз, в самую горловину огнедышащего кратера.

«Если я брошу туда семь фигурок, — подумал он, — стану ли я свободен?»

— Ты идиот, — пришел немедленно ответ вместе с видением семи языков пламени, — если полагаешь, что мы, самые несвободные из всех, имеем хотя бы такую же свободу выбора, как ты.

Пламя погасло, и Поль обернулся, чтобы посмотреть на укутанные дымом горы, становившиеся все меньше и меньше по мере того, как дракон набирал скорость.

— Я еще не закончил свое обучение, — сказал он. — И все же на сегодня уроков с меня достаточно.

Нора лежала перед ним на шее дракона, ее дыхание было спокойным. Поль смотрел на заходящее солнце и чувствовал себя жутко старым и смертельно уставшим. Но он понимал, что не может позволить себе сейчас уснуть. Он протянул руку и коснулся раны на шее Лунной Птицы.

— Я рад, что хоть кто-то сегодня одержал победу.

Немного позже на небе появились звезды, и Поль смотрел на них в течение всего дальнейшего пути домой, всю ночь, до самого утра.

Не знаю.

Иногда кажется, что я всегда был здесь, с самого начала. А порой возникает такое ощущение, будто я совсем недавно приехал. Откуда я прибыл, откуда я мог взяться, понятия не имею. Это породило беспокойство, смутная тревога прокралась в мое сердце, но лишь недавно…

Долгое время я бродил среди этих стен, вдоль зубчатых сводов башен, расширяясь или сжимаясь, чтобы заполнить комнату или дюжину комнат, или просочиться в извилистые лабиринты мышиных нор, проследить хитросплетение блестящей паутины… Ничто не двигалось здесь без моего ведома.

Однако я не мог полностью осознать и понять самого себя. Не мог — до недавней поры. Все, что я делал, срослось с мечтами. Мечты стали частью моей сущности. В то же время…

В то же время я не спал, не мечтал. Просто, казалось, знал о многих вещах, хотя и не испытал их.

Возможно, я был слишком медлительным и неповоротливым учеником, а может быть, что-то вдруг всколыхнуло мое сознание. Разрозненные знания и отголоски мыслей образовали нечто новое — чувство целостного «я», которое мне было недоступно раньше. Я осознал частности, свою обособленность от всего, что не является моей сущностью.

Хотелось бы верить, что это связано с причиной моего существования, смыслом жизни. Лишь недавно я почувствовал, что существует тайный смысл моего бытия. И то, что он существует, — крайне важно. Хотя я понятия не имею, в чем он заключается.

Люди всегда говорили, что это место заколдовано. Но призрак, как я понимаю, — некая нематериальная сущность, дух кого-то или чего-то, что прежде имело вполне материальное, физическое воплощение. Я никогда не сталкивался с подобными духами, знакомясь с окрестностями или блуждая по замку, хотя мне не раз казалось: вот-вот появятся. Однако я не верю в то, что сам — привидение, у меня нет воспоминаний о прошлой жизни. С другой стороны, трудно быть до конца уверенным в подобного рода вещах, знания бессильны в таких ситуациях, они не подчиняются законам.

И это — другая область существования, о которой я знал, но лишь недавно начал понимать: законы — ограничения, принуждения, области свободы… Они везде: в беспорядочном перемещении мельчайших частиц и в движении целых миров. Возможно, причина в том, что я слишком мало уделял внимания изучению этой темы. Именно поэтому вездесущность всегда незаметна. Очень легко и просто плыть на волне обыденности, не задумываясь и не размышляя. Даже хорошо, что столкновение с загадочностью, выходящей за рамки обычного, пробудило во мне неведомый доселе дар и способствовало реализации скрытых сил.

В то же время в соответствии с законами мышления я рассматриваю обнаруженный феномен как некую постоянную модель. Два человека, сидящие и говорящие в комнате, где я парю в виде легкого эфира, прозрачного облачка недалеко от верхней книжной полки около окна, — эти два человека скроены по одинаковым линиям симметрии, хотя между ними довольно много отличий. Кроме того, волновые колебания, производимые каждым в ходе диалога, тоже имеют индивидуальные особенности, свойственные лишь конкретной личности и подчиняющиеся собственным законам. А если я буду особенно внимательным, эти волновые колебания откроют мне их тайные мысли и даже то, о чем они думали раньше. Похоже, здесь тоже укоренились свои шаблоны и модели, но иного, высшего уровня сложности.

Возможно, это логичное продолжение мысли о том, что, будь я призраком, я бы сохранил в памяти образы своего предыдущего существования. Но мне не свойственна какая-либо особая конкретная форма, я способен к моментальному расширению и сжатию, проникновению сквозь любую преграду. Чуждо мне и специфическое состояние покоя, в которое я возвращаюсь с некоторой неловкостью.

Наряду с нарождающимся чувством индивидуальности, я чувствую кое-что еще: уверенность в своей незавершенности. Мне чего-то недостает, и если я обнаружу этот недостаток, возможно, удастся подойти к смыслу существования, чего я так искренне жажду. Временами мне кажется, что я долгое время спал и лишь недавно был разбужен смутными эманациями этого места. А пробудившись, понял, что ограблен, чего-то жизненно важного недостает во мне. (Я только недавно изучил термин «ограбление», так как человек, за которым я наблюдаю, вор.)

Если я обрету законченность и целостность, то, не исключено, смогу заняться собой. Полагаю, поиски себя могут стать достойной целью жизни. Да. Самообразование и самопознание, поиски индивидуальности. Кажется, это хороший отправной пункт… Интересно, беспокоят ли кого-нибудь подобные проблемы? Нужно внимательно слушать, что говорят люди.

Я не люблю раздвоенности и неопределенности.

Поль Детсон расположил перед собой на столе по кругу семь фигурок, протянул к ним руки и попытался сосредоточить энергию. Он медленно водил руками, стараясь охватить всю группу целиком. Затем стал совершать движения вокруг каждой отдельной фигурки, окружая ее энергетическим потоком. Наконец вздохнул и встал из-за стола.

Пройдя по комнате, он подошел к маленькому человечку в черных одеждах. Человечек восседал на высоком стуле, поджав под себя ноги. В руках у него искрились два бокала вина. Юноша с седой прядью взял один из бокалов и слегка пригубил.

• Предыдущая
• 38/86
• Следующая