''Альта'' против ''Барбароссы'' - Лота Владимир Иванович - Страница 82

• Предыдущая
• 82/105
• Следующая

Наращивание группировок германских войск было очевидным и полностью доказанным военной разведкой. Наставал момент, когда стратегические планы Гитлера, которые держались в тайне, переросли в оперативные приказы, обрели конкретные варианты. О них сообщали в Москву «Арнольд» на основе данных «Альты», «Рамзай», «Ещенко», «Софокл» и другие резиденты советской военной разведки.

Нападение Германии на СССР готовилось в условиях глубочайшей конспирации, которая дополнялась дезинформационными мероприятиями. Распознать, где и когда будет нанесен удар, было трудно. Эти трудности многократно возросли из-за нежелания И. В. Сталина поверить в вероятность нападения Германии на СССР. Эти трудности создавались в ходе переговоров, которые в 1939 – первой половине 1941 года проводились В. М. Молотовым.

Добиваясь всестороннего обеспечения внезапности нападения на СССР, Гитлер в ходе дипломатических переговоров «потребовал, разумеется, неофициально, прекращения разведывательной деятельности СССР на германской территории»[52].

А тем, кто занимался разведывательной работой в Берлине, «германская сторона» стремилась или помешать, как произошло с советским военным атташе генералом М. Пуркаевым, или снабжала выявленного агента «хорошей» дезинформацией.

В советском посольстве в Берлине, кроме резидентуры военной разведки, которой руководил генерал-майор В. Тупиков, существовала резидентура НКВД, которой командовал советник посольства Амаяк Захарович Кобулов. Он был назначен на эту должность по рекомендации Л. Берии.

Кобулов разведывательной работой до назначения на эту ответственную должность не занимался, специальной подготовки не проходил и вряд ли имел об этой профессии серьезное представление. Он окончил всего пять классов тбилисской торговой школы, считался соратником Берии. Его знал Сталин. Кобулов допустил «немало крупных ошибок, направляя Сталину наряду с ценной информацией, добытой работниками резидентуры, стратегическую дезинформацию. Он взялся лично работать с агентом по кличке „Лицеист“, которого подставило гестапо»[53]. Под псевдонимом «Лицеист» в разведке НКВД числился латыш Берлинкс. В мае 1947 года майор германской военной разведки Зигфрид Мюллер, захваченный в плен, на допросах рассказал, что «в августе 1940 года Кобулову был подставлен агент германской разведки латыш Берлинкс, который длительное время снабжал его дезинформационными материалами».

На вопрос о том, действительно ли германской военной разведке удалось обмануть Кобулова, Мюллер категорически утверждал: «Я твердо уверен, что Кобулов не подозревал об обмане. Об этом свидетельствует тот факт, что в беседах с Берлинксом он выбалтывал ему некоторые данные о политике Советского правительства в германском вопросе... Сведения из бесед с Кобуловым докладывались Гитлеру и Риббентропу. Сам агент удивлялся словоохотливости Кобулова, который рассказывал Берлинксу даже о том, что его доклады направляют лично Сталину и Молотову».

На основании информации, которую «Лицеист» получал от Кобулова, готовились справки А. Гитлеру и И. фон Риббентропу. 30 декабря 1940 года в одной из таких справок сообщалось:

Наш осведомитель в советско-русском посольстве сегодня вечером в 19.30 был вызван к советнику посольства Кобулову, который дал ему четыре важных поручения, в том числе:

1) Г-н Сталин затребовал от советника посольства в Берлине текст речи, которую фюрер произнес 18 декабря перед несколькими тысячами офицеров-выпускников. Кобулов сказал, что эта неопубликованная в немецкой печати речь на основании нескольких высказываний, ставших известными в Кремле, якобы имела антисоветскую тенденцию. Сталин этим заинтересовался и по тексту речи хочет убедиться в ее тенденции. Агент, который работает на ГПУ, должен достать текст...

Риббентроп, прочитав это донесение, написал свою резолюцию: «Мы можем проинструктировать агента как нам надо». На этой справке есть еще одна пометка: «Фюрер желает, чтобы регулярно собирались подобные сообщения из советского посольства».

Сколько дезинформации удалось Гитлеру и Риббентропу через «Лицеиста» и Кобулова направить в Москву? Вряд ли все донесения Кобулова попадали на стол Сталину, но Берия об их содержании несомненно знал. В мае 1941 года Берия отозвал Кобулова из Берлина и назначил его наркомом внутренних дел Узбекистана.

В 1952 году Кобулов, который дослужился до звания генерал-лейтенанта, был арестован и позже приговорен к высшей мере наказания...[54]

«Альта», работавшая в Берлине в то же время, смогла совершить невероятное – добыла сведения о секретном решении Гитлера напасть на Советский Союз, сообщила направления главных ударов, отслеживала динамику подготовки фашистских армий к походу на Восток. Угол агрессии был своевременно и достаточно точно определен.

Друзья «Альты» – источники Курт и Маргарита Велкиш из Бухареста и Герхард Кегель из Москвы сообщили о сроках германского вторжения на территорию СССР.

Как во время войны сложились судьбы Ильзе Штёбе, Курта и Маргариты Велкиш, Рудольфа Гернштадта, Рихарда Зорге, Шандора Радо и Герхарда Кегеля? Об этом будет рассказано в следующей части этой книги.

19 июня 1941 года Ильзе Штёбе приехала в Берлин из Дрездена, где она работала заведующей отделом рекламы фирмы Лингнер. 20 июня она встретилась с Рудольфом Шелия, который сообщил ей о том, что Германия готова к войне против СССР. Нападение произойдет в ближайшие двое суток.

«Альта» для передачи информации вызвала нового связника из советского посольства. Но «Таль» на встречу 21 июня не вышел.

Тогда «Альта» отправилась к советскому посольству. Подойдя к зданию, она сразу же поняла, что оно находится под усиленным наблюдением тайных агентов гестапо. В таких условиях выехать на встречу с «Альтой» связник не мог – он бы обязательно попал под наблюдение контрразведки.

«Альта» не стала близко подходить к посольству, тем не менее обратила внимание на то, что человек с фотоаппаратом направил объектив камеры в ее сторону. Она успела повернуть голову так, чтобы на фотоснимке не запечатлелось ее лицо. Удалось ли ей это, она сказать точно не могла, но решила не торопясь, чтобы не привлекать к себе внимание многочисленных агентов государственной тайной полиции, покинуть этот район.

Она поняла, что нападение Германии на Россию неминуемо и произойдет в ближайшее время. 22 июня Ильзе Штёбе услышала сообщение о начале войны Германии против России. Несмотря на то что для нее это сообщение не было неожиданностью, Ильзе произнесла: «Все-таки это произошло!» И заплакала.

Эфир был заполнен маршами, другой военной музыкой и пропагандистскими выступлениями Геббельса, который предрекал скорую победу Германии на Восточном фронте.

На встречу с советским разведчиком «Альта» уже не рассчитывала и решила встретиться с доктором Карлом Хельфрихом, которого привлекла к работе в 1940 году. Хельфрих был известным журналистом, часто публиковал статьи в крупных газетах, имел множество знакомых, от которых узнавал полезные сведения. Он сообщал эти новости Ильзе Штёбе, с которой как-то встретился во Франкфурте-на-Майне. Оказалось, что совпали не только их политические взгляды. В Карле Ильзе впервые увидела то, что давно искала в мужчинах, пытаясь устроить свою личную жизнь. Рудольф Гернштадт отличался от Карла Хельфриха неиссякаемой энергией, был явным лидером во всех делах – и на работе, и в их отношениях. Ильзе имела приблизительно такой же характер и понимала, что с Гернштадтом они могут дружить и работать. Вместе они всегда быстро решали все самые сложные проблемы. Ильзе даже стала понимать, что в ущерб собственным принципам она чаще опирается на решения, которые принимал Рудольф. Но она хотела быть более самостоятельной женщиной и в семье, и в работе.

• Предыдущая
• 82/105
• Следующая