Девушка и смерть(СИ) - Архангельская Мария Владимировна - Страница 29

Некоторое время я просто бродила по саду, рассматривая разукрашенные беседки, красочные ларьки, в которых продавались всякие мелочи — выручка, как сообщалось в пригласительном билете, пойдёт на благотворительность, — развешанные на деревьях гирлянды из пока не горевших фонариков. Гулявших и веселившихся в саду людей я, по большей части узнавала: сеньор Риас и впрямь собрал здесь верхушки городских театральных трупп, а также их поклонников-театралов. Спустя примерно час пришло время обеда за расставленными прямо под открытым небом столами. Я подошла к ним и остановилась в сомнении. Все приглашённые из Королевской Оперы размещались за главным столом, но лезть к прославленным певцам и танцовщикам мне было как-то не по чину. За другими столами сидели артисты других театров, туда соваться тем более было неудобно. Можно, конечно, удовольствоваться столами с напитками и лёгкими закусками, а также подносами, которые разносили ненавязчивые лакеи, но мне стало обидно. Опять я словно какая-то пария.

— Что же вы не садитесь, сеньорита?

Ко мне незаметно подошёл сам сеньор Риас.

— Вы ведь из Оперы? — я кивнула. — Так прошу вас, сеньорита… — он сделал многозначительную паузу.

— Баррозо, — пробормотала я, нерешительно делая шаг вперёд.

— Вы недавно в Опере?

— Два сезона.

— Этого более чем достаточно, чтобы привыкнуть к вашему положению, так что не стесняйтесь. Вы — балерина?

— Да, — подтвердила я, снова останавливаясь. Сеньор Риас подвёл меня к началу стола, где сидели самые-самые. Я узнала Марселу Мачадо. Единственное свободное место находилось почти прямо напротив неё.

— Что же вы встали? Садитесь. Господа, вы извините вашу слегка припозднившуюся коллегу?

Я совсем смутилась, почувствовав себя в перекрестье взглядов. Причём, как мне показалось, отнюдь не обрадованных.

— Сеньор ди Ногара, вы один пришли сюда без дамы, — продолжил между тем сеньор Риас. — И теперь мы её вам нашли. Сеньорита Баррозо, вы окажете честь этому господину?

Сидевший слева от свободного стула человек обернулся, и я встретилась взглядом с Андресом.

Ё-моё.

Я пробормотала что-то неразборчивое для меня самой и села на галантно выдвинутый стул. И тут же уткнулась в тарелку, боясь встретиться с кем-либо взглядом. Андрес тоже не спешил начинать застольную беседу. Остальные гости переговаривались, звякали тарелки и приборы, потом сеньор Риас поднялся, явно намереваясь произнести тост.

— Вам налить вина? — негромко спросил Андрес.

Я кивнула, по-прежнему не глядя на него, но кожей чувствуя его присутствие. В стоявший передо мной бокал полилась золотистая жидкость.

— Итак, — в наступившей тишине объявил хозяин застолья, — я счастлив сказать, что здесь собрался, без преувеличения, цвет нашего искусства. А также, — и он чуть льстиво улыбнулся человеку, сидевшему рядом с Мачадо, — его искренние почитатели, оказывающие бесценную поддержку нашим театрам. Нет нужды перечислять все ваши заслуги перед нашим обществом, а потому скажу лишь одно — без вас, сидящих здесь, наша жизнь была бы бедна и бесцветна, но огни ваших талантов разгоняют сумерки обыденности. За вас, сеньоры и сеньориты!

Все выпили.

— Позвольте ответный тост, — поднялся кавалер Мачадо. Он держался с барской снисходительностью человека, привыкшего оказывать людям милость одним фактом своего присутствия. Андрес снова взял бутылку и, не дожидаясь согласия, наполнил бокалы себе и мне. — Огни талантов собравшихся здесь сеньоров, а в особенности сеньорит, — он повернулся к Марселе, и та кивнула с благосклонной улыбкой, — и впрямь не нуждаются в славословиях, они говорят сами за себя. Но сегодня сумерки обыденности вокруг всех нас разогнали именно вы, сеньор Риас. А потому — ваше здоровье!

Раздались одобрительные возгласы, сеньор Риас встал и поклонился. Любопытство придало мне смелости, я повернулась к Андресу и спросила:

— Это — герцог ди Соуза?

— Да. Вы не знали?

— Я никогда не видела его вблизи.

Герцог наклонился к Мачадо и что-то зашептал ей на ухо. Так вот он каков, этот вельможа, член королевской фамилии, один из богатейших людей королевства. Недурён собой, очень недурён, хоть и не в моём вкусе, да и староват по моим меркам — лет сорока, а то и больше. Я спохватилась, что пристально таращиться на людей невежливо, и отвела взгляд.

— Мы с вами давно не виделись, — сказал Андрес, не глядя на меня.

— Да, — согласилась я. И, чтобы заполнить наметившуюся неловкую паузу, спросила: — Вы не уехали на лето из города?

— Уезжал, но уже вернулся.

— Почему? Ведь как раз сейчас начинается, насколько я понимаю, время сбора урожая? Или скоро начнётся?

— Признаться, я никогда особо не любил эти сельскохозяйственные хлопоты. У отца они выходят куда лучше, да и у Лоренцо — тоже.

— Лоренцо?

— Это — мой кузен, но после смерти своего отца, моего дяди, он живёт с нами. Он мне как брат.

— Ясно, — сказала я, не зная, что ещё придумать для поддержания беседы.

— А у вас, я вижу, успехи? — спросил Андрес. — Ведь сюда пригласили только солистов.

— Да, хотя я ещё не выступала в этом качестве. Начну только в будущем сезоне.

— Поздравляю. В каких спектаклях?

Я перечислила, и мы, с облегчением найдя, наконец, безопасную тему, принялись обсуждать балеты — и те, в которых мне предстояло танцевать, и все прочие, идущие в нашем театре. Трапеза шла своим чередом, иногда прерываемая тостами, по очереди высказываемыми гостями. Под конец обеда сеньор Риас вдруг обратился к Андресу:

— Сеньор ди Ногара, вы чуть ли не единственный, кто ещё ни разу не произнёс тоста. Неужели вы не хотите ни за что выпить?

— Я с охотой присоединяюсь ко всем прозвучавшим здесь поздравлениям и пожеланиям, — ответил Андрес, но так просто отделаться ему не дали.

— Э нет, сеньор, — со смехом сказал герцог ди Соуза, — нельзя же так пренебрегать обязанностью галантного кавалера. Все присутствующие здесь ждут ваших слов. Быть может, вы хотите ещё раз выпить за дам? Или — за одну из них?

— Просим, сеньор, — добавил Риас, — и пусть ваш тост завершит наш обед, не считая, разумеется, тоста за её величество.

— Просим, просим! — пролетело над столом.

Несколько секунд Андрес сидел неподвижно, потом поднялся.

— Что ж, — сказал он. — Да простят меня дамы, но в их честь сегодня уже было сказано немало хороших слов. А я хочу поднять этот бокал за тех, чья звезда ещё не взошла, но взойдёт в ближайшем будущем. За таланты, которым предстоит и дальше прославлять нашу сцену!

Не знаю, понравился присутствующим этот тост, или нет, но выпили и за него. Вскоре после этого прозвучал обязательный тост за королеву, и все встали из-за стола.

На землю спускались сумерки, хотя до настоящей темноты было ещё далеко. Но фонарики на деревьях уже зажглись, осветилась и эстрада, на которой расположился оркестр. Начались танцы. На первый меня пригласил Андрес, и я не стала отказываться, тем более что этикет требовал от него протанцевать с дамой, с которой обедал. Потом меня приглашали и другие, хоть и не на каждый танец, как иных, более известных, но без дела я на лавочке всё же не сидела. Один из моих партнёров сделал было попытку зазвать меня в укромный уголок за фонтанами, красиво подсвеченными разноцветными огнями, но когда я отказалась, не стал настаивать.

В полночь затрещал, загрохотал фейерверк. Особо эффектные вспышки, образующие в тёмных небесах настоящие картины, сопровождались криками и аплодисментами зрителей. Веселье всё разгоралось, но я решила, что хорошенького понемножку, и засобиралась домой. Немного поколебалась, нужно ли мне подойти к сеньору Риасу и поблагодарить за вечер. Вежливость предписывала поступить именно так, но я опять застеснялась, и решила, что он вряд ли помнит о моём существовании, а по окончании праздника его и без того будут благодарить все присутствующие. И я потихоньку направилась к выходу, но тут меня перехватил Андрес.

— Уже уходите?