Выбери любимый жанр

Кор-Унтару - Левская Яна - Страница 16


Изменить размер шрифта:

16

   - Ну, ты, над сказать, не сильно возражаешь.... Эть! - несмотря на растерянность Эрикир ловко увернулся от затрещины. - Пап, мы больше десяти грошей ставить не даем. Что такое десять грошей? Да их нормальный человек и, на дороге увидев, подбирать не станет. Ты думаешь, им теперь детей кормить нечем? - он кивнул в сторону разбредающихся игроков. - Мы ж все по-человечески: я им - зрелище десятигрошевое, они мне - десять грошей!

   - Ага. Молодцы. Добродушные и гхуманные. Честные прохиндеи, значит? Это шо-то новый сорт. Не слыхал, не слыхал...

   - Эри-кир - один на весь мир! - залихватски выкрикнул парень, обладатель косматых лапищ, уже пересевший за угловой столик под лестницей и с довольной миной пересчитывавший выручку.

   - Эх, уймись уже, - с досадой прошипел герой-вдохновитель стихотворных экспериментов друга. И остался не услышанным.

   Олаф предосудительно покосился на здоровяка и, понизив голос, спросил:

   - Шо случилось у вас там?

   - Да, не важно. Так... Мелочь.

   - Мгм. Мелочь... Это же был маг!!! Так что не верти мне пыль перед носом!... Доигрался? Да?

   Эрикир молчал. Пережитый страх еще не до конца вытащил коготки из печенок юноши.

   - Болван ты, сын! Зачем этот цирк изо дня в день а? Знаешь ведь, шо нельзя ворожить, если не учен в университете. А ты учен? - хрен! Хоть и пинали мы с братьями тебя в Турвон к порогу Коалиции. Сам не захотел. Так вот будь добр теперь, вынь и положь всю память об своих трюках - мне на стол сюда положь! И никада больше - чуешь? - ни-ког-да... - трактирщик резко замолчал, зыркнув на появившихся у стойки посетителей. Когда те отошли, получив свое пиво, Олаф не стал продолжать тираду, а только припечатал детище неразумное таким тяжелым взором, что лучше бы подзатыльник отвесил.

   Так и не дождавшись прямого взгляда, родитель потряс головой: как справляться с этими детьми? Как уберечь от всех опасностей? Как втемяшить в глупые головы, что надо делать, а что не след. Теперь вот не спи по ночам. Гадай - проболтается маг о выходке сына или махнет рукой? Жди изо дня в день гостей из гардерии!

   - Иэх! - расстроено выдохнул Олаф и нагнулся, спрятавшись за стойкой. Через две секунды на свет божий показалась плетеная корзина, накрытая платком, и весьма тяжеленькая на вид. - Держи. Отнесешь доброму булошнику, шо был у нас на осеннее равноденствие. Он ужо давно просил...

   - Чего? Твоей знаменитой наливки?

   Под платком хорошо угадывалось горлышко бутылки.

   - И не токо ее.... Чего глаза хитро забегали? Хорош на своего Териха коситься! Совсем стыд потерял.

   - Папа, он ТериФ. Будет тебе кричать. Не трону я наливку, не-тро-ну. Ладно те, ну!

   Старик только хмыкнул, мол знаю тебя, прохвоста, а Эри уже шагал, мыча песенку, к черному ходу.

   - Все равно - ТериХ. Это ж хоть можно вымолвить, а то... Дамтан*?

   На том самом месте, где только что был сын, стояла высокая женщина с котомкой и луком за спиной - откуда только взялась! Олаф даже вздрогнул: не успел голову повернуть, а тут - прямо перед носом. Как бы вам такое понравилось, а?

   На обращение гостья ответила не сразу, еще некоторое время взгляд ее был направлен в сторону хлопнувшей двери черного входа.

   - Вы ищете?..

   - Да, я ищу, - перебили трактирщика.

   Молчание.

   Мужчина прокашлялся - н-да, всякие люди приходили к его порогу - и спросил то, что спросил бы любой на его месте:

   - Так шо ж вы ищете?

   - Свободную комнату дня на три-четыре, - словно очнувшись от неких занимавших все ее внимание дум, незнакомка вдруг дружелюбно и широко заулыбалась - будто вспомнила внезапно, что надо улыбаться, если хочешь расположить к себе человека. Губы растянулись, открыв верхний ряд белых и ровных зубов.

   "А она не сельская девка и не бродяжка, хоч и выглядит так... хм... непрытижательно". Женщина поправила черный платок на плечах и расслабила шнуровку на кожаном тертом плаще, плотно облегавшем ее девичий стан. Олаф перевел взгляд на седые пряди в косматой черной шевелюре гостьи и снова на тонкую талию и высокую грудь. "А, может, жениться второй раз?"

   - Комната на втором этажу вас устроит? - непослушные глаза все косили не туда, куда надо было.

   - У меня еще с собой вещи. Во дворе телега. Найдете для нее место?

   Мужчина кивнул, доставая с полки нужный ключ.

   Вечер дышал пыльной усталостью притихших улиц. Слабый свет окон едва освещал стены соседних домов. Ветер колыхал растянутые под стрехами крыш веревки с бубенцами, от чего воздух наполнен был нежным перезвоном, слышались музыка и голоса. Изредка раздавался шум шагов - проходили невидимые в темноте люди. Олаф курил трубку, сидя на ступенях крыльца, медленно поднимались к крыше завитки дыма. Лицо старика осунулось от усталости, брови были угрюмо сдвинуты. "Хде этот неблагодарный ребенок? С кем он там таскается кажную ночь до самых петухов?.. Териф?.. А хто ж еще! Два сапога!.. Эх..." Отец встал, вытряхнул из трубки пепел с остатками табака и медленно вошел в дом. Стукнула и затворилась дверь.

   Вдова проводила глазами Олафа и вновь уставилась в темноту ночи. Время не имеет значения. Важны только мысли, цель и ожидание. Вдалеке послышался шорох: песок и камни скрипели под подошвами ботинок. Через  полминуты из-за угла вышел юноша - сын трактирщика. Шеа проследила  взглядом, как он бодро взлетел по ступеням и вошел в дом. К горлу подступила тошнотворная волна. Вдова сглотнула, закрывая глаза. "Не может быть.... Хотя, почему бы и нет?"

   Эрикир не мог заснуть. Необъяснимое тревожное возбуждение разлилось дрожью и слабостью по членам. Он крутился с боку на бок, но ни в одном положении не мог пролежать дольше трех минут.

   "До рассвета осталось, наверное, всего пару часов", - всплыла раздражающая мысль.

   Скрипнула, отвечая на движение тела, кровать.

   Мимо окна порхнула птица - шелестнули крылья.

   Эрикир встрепенулся и сел, тотчас нащупав ногами тапки. В горле застрял ком, и какое-то неприятное ощущение заколобродило в груди. Будто заскреблись внутри полузабытые воспоминания. Юноша мотнул головой, встряхнулся. Отделаться от витавшей на грани сознания отвратительной мысли не получилось. От пола тянуло холодом, и коготки озноба впивались в позвоночник. Эри невольно передернул плечами.

   - Да что эт такое, а? - с досадой потянув на себя одеяло, он подумал о том, чтобы зажечь свет, как вдруг замер и, холодея, вслушался в ставшую вязкой, почти осязаемой тишину.

   Он понял, что не так, поймал за хвост все ускользавшую от него тревожную мысль.

   Он не один в комнате.

   И тут Эри увидел: на столе, куда он как раз тянул руку, чтобы взять лежавшую там в кожаном чехле цержу*, сидела птица. Рябая сова. Сидела тихо, не двигаясь, не вздрагивая ни единым перышком. Можно было принять ее за статуэтку, если бы не живые круглые глаза, внимательно и вполне осмысленно разглядывавшие Эрикира. Эти глаза напоминали два агата с зелёным свечением в глубине. Ничего подобного юноша никогда не  переживал. Он был объят липкой густой тишиной, спрятан от привычного для него мира. Здесь не было ничего: ни ночи, ни комнаты, ни времени. Только тело приятно покалывало изнутри неведомое ощущение: не угрожающее, не ободряющее. Отдаленно знакомое.... И сова больше не казалась совой - скорее человеком - таким умным и проницательным был ее взгляд: удивленным, любопытным, узнающим и... и не сулящим ничего хорошего. Состояние наблюдения принимало другой характер...

   Она сейчас бросится", - проплыла вдалеке безразличная сонная мысль, но замороченное сознание наотрез отказывалось воспринимать её смысл. Сова распахнула крылья, отталкиваясь лапами от стола. Эрикир готов был поспорить, что в полете тело ее начало изменяться, превращаясь во что-то иное...

16
Перейти на страницу:

Вы читаете книгу


Левская Яна - Кор-Унтару Кор-Унтару
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело