Капитан Трафальгар - - Страница 32
- Предыдущая
- 32/57
- Следующая
Обстоятельства складывались так, что все положительно благоприятствовало нам как нельзя лучше. Ночь, когда мы вошли в залив Баратария, тридцать шесть часов спустя после того, как вышли из залива Сан-Марко, была темная и безлунная. Впрочем, явление это было вполне естественно, так как ровно двадцать восемь дней тому назад мы с отцом в точно такую же темную и безлунную ночь заблудились в улицах Черного города. Только мы успели бросить якорь в маленьком притоке, образовавшемся в кольце небольших, густо покрытых лесом островков, среди которых «Эврика» действительно была скрыта ото всех взоров, как поспешили спустить шлюпку. Но прежде чем сесть в нее и направиться в город, мы пошли проститься с командиром и узнать, не будет ли каких-нибудь новых распоряжений.
— Как мне грустно, что я не могу отправиться вместе с вами! — сказал он глубоко взволнованный. — Но я полагаюсь на вас, друзья мои, и хочу верить, что вы будете действовать осмотрительно и разумно и как можно скорее вернетесь ко мне с добрыми вестями!..
— Положитесь на нас, командир! — отвечал я, почтительно пожав его левую руку, протянутую мне.
Что же касается Белюша, то он по своему обыкновению не издал ни звука. Вероятно, давняя привычка к превратностям судьбы научила его никогда не решать ничего заранее.
Затем мы вышли на палубу и, спустившись по трапу, сели в шлюпку вдвоем. Было ровно два часа ночи, через час мы вошли в ту часть реки, которая омывает набережную города, а четверть часа спустя отыскали bayou Сан-Жан. Проплавав около получаса по сети проливчиков и канальчиков, образующих здесь целый лабиринт, где Белюш, по-видимому, прекрасно разбирался, изучив их до мельчайших подробностей, мы наконец прибыли почти к самому дому Клерсины. Привязав нашу лодку к корявому корню старой ивы и запрятав весла в траве, мы пешком направились к огороду, находившемуся позади дома этой негритянки.
Едва успели мы войти в огород, как я заметил развешенный на веревке для просушки серый полотняный костюмчик Флоримона, который, как я отлично помнил, был на нем в момент нашего пребывания на пароме… Значит, они вернулись уже в Новый Орлеан и, по-видимому, находились уже на свободе… С сильно бьющимся сердцем я постучался в дверь.
Голос Клерсины тотчас же отозвался, спрашивая, кто там. Я назвался по имени. Спустя немного времени она отворила нам.
С какой несказанной радостью я услышал от нее, что все они прибыли сюда вполне благополучно и все здоровы, но дальнейшие вести были менее утешительны, и я тотчас понял по ним, что нам предстоят кое-какие затруднения. Оказалось, что только один Флоримон находился при ней, и она показала нам его спящим на большой кровати, как и в ту ночь, когда я видел его в первый раз. Что же касается Розетты, то она вместе с моим отцом остановилась в гостинице «Нотр-Дам». Кроме того, что пребывание в Черном городе казалось и моему отцу, и Клерсине не вполне подходящим для молодой девушки, им теперь не было никакого основания сохранять инкогнито, раз они вернулись в Новый Орлеан под конвоем Вик-Любена и его сообщников. Затем, предполагая, что местом свидания будет избран Каракас или какой-либо другой порт, согласно тому совету, который он поручил мне передать Жану Корбиаку, мой отец решил теперь терпеливо ожидать предписаний командира и ни одной минуты не допускал мысли, что может появиться надобность тайно сесть на судно и отплыть прямо из Нового Орлеана, да еще так скоро. Вернувшись накануне, он ожидал вестей от Корбиака не ранее, как по прошествии двух или трех недель.
Все это обещало создать нам массу непредвиденных осложнений в нашем простом плане. Необходимо было решить тотчас же, что именно делать и как действовать, и сообщить это решение отцу через Клерсину. О том, чтобы нам самим идти к нему и переговорить лично там, в гостинице, нечего было и думать, конечно: это было бы все равно, что прямо направить Вик-Любена на след командира или, по крайней мере, подвергнуть себя лишний раз опасности.
Клерсина сообщила нам, в какое бешенство пришел этот негодяй, видя, что я бежал. Он тотчас же сообразил, что мой побег должен был иметь для него громадное значение, что я бежал только для того, чтобы предупредить командира о грозящей ему опасности и удержать его от всякого необдуманного поступка. Он разослал более двадцати человек в погоню за мной, но, к счастью, безуспешно. Затем злоба и бешенство этого негодяя обрушились на остальных его пленных: он тотчас же приказал разлучить их и усилить присмотр, стал дурно обращаться, кормил только одними сухарями и водой и при каждом удобном случае обрушивался на них с руганью и обидами.
Вблизи от Нового Орлеана, вероятно, видя, что на погоню Жана Корбиака за своими детьми теперь уже рассчитывать нечего, и сообразив вместе с тем, как трудно ему будет оправдать перед властями свое самовольное и неслыханное поведение, он возвратил им свободу, не без того, конечно, чтобы предварительно не запугать их разными угрозами на случай, если они только посмеют высказать свое неудовольствие, когда вернутся в город.
Понятно, капитан Жордас не побоялся его угроз и по возвращении в Новый Орлеан немедленно подал жалобу в суд на Вик-Любена, подробно изложив все его возмутительное поведение, затем поместил во всех американских и французских газетах письмо, где описал все его действия. Поэтому теперь как местные власти, так и общественное мнение были осведомлены об этом. Конечно, мой отец имел полное основание действовать таким образом, но, ввиду присутствия командира Жана Корбиака в данный момент в американских водах, такого рода гласность была для нас не совсем желательна уже в силу того, что привлекала всеобщее внимание к истории Жана Корбиака и его личности.
Между тем, пока мы расспрашивали Клерсину, наступил день, когда нам нельзя было пуститься в обратный путь. После всестороннего обсуждения мы решили на общем совете, что отъезд всех нас должен состояться в следующую ночь, и притом в два приема, чтобы сбить с толку Вик-Любена, на случай, если он, как можно было предположить, наблюдает за гостиницей «Нотр-Дам». Для этого Клерсина предупредит моего отца и попросит его быть около одиннадцати часов вечера вместе с Розеттой на Дворцовой набережной, куда мы явимся за ними на шлюпке. Затем по различным bayou мы вернемся с ними вместе к домику Клерсины, чтобы там захватить ее и маленького Флоримона, после чего уже все вместе должны будем направиться к заливу Баратария. Условившись таким образом обо всем, мы поспешили расстаться с Клерсиной и направились на «Эврику». Не было еще и пяти часов утра, а на реке уже стали появляться во множестве разного рода суда, среди которых мы весьма легко могли и не пройти незамеченными. К счастью, нам не довелось иметь на пути никаких неприятных встреч, и около шести часов утра я постучал в дверь капитанской каюты, чтобы отдать отчет командиру в том, что произошло за время нашего отсутствия. Он вздохнул с облегчением, узнав, что наши близкие живыми и здоровыми вернулись в Новый Орлеан, и что все они находятся на свободе, и даже похвалил меня за мои предусмотрительные распоряжения на следующую ночь. План мой казался ему весьма удачно и разумно придуманным и заслуживающим полного одобрения.
— Любой старый морской волк не придумал бы лучше тебя! — сказал он.
Еще всего каких-нибудь семнадцать часов, и все мы будем вместе в полной безопасности на «Эврике». В крайнем случае можно будет сесть в шлюпку и уехать даже под носом у Вик-Любена, так как, по всей вероятности, у него не будет под рукой готовой лодки, а в том случае, если бы она и нашлась, ему можно было бы ответить теперь выстрелом!
В определенный час мы с Белюшем снова сели в шлюпку и ровно к одиннадцати часам ночи пристали к Дворцовой набережной Нового Орлеана. Отец мой и Розетта уже поджидали нас и, не теряя ни минуты, сели к нам в шлюпку, после чего мы направились, как и было условлено, к предместью Сент-Жан. Никто за весь день не видел и не слыхал ничего о Вик-Любене. Казалось, все шло как нельзя лучше. Два молчаливых, но сердечных рукопожатия вместо всякого приветствия, и затем, снова усердно взявшись за весла, мы продолжали грести по направлению к bayou Сент-Жана и домику Клерсины.
- Предыдущая
- 32/57
- Следующая
