Сказка для злодеев - Гусев Валерий Борисович - Страница 19

• Предыдущая
• 19/28
• Следующая

* * *

Дядя Мифа открыл нам дверь с телефонной трубкой возле уха. И быстро закончил разговор:

— Хорошо, отрок. Я жду вас через полчаса времени. — И поздоровался с нами: — Как жизнь молодая? Что в ней нового и интересного?

— Много всего, — сказал Алешка. — Килограммов двадцать. А как ваш динозавр? Не вылупился?

— Жду. К Новому году. Чай будем пить?

— Лучше валерьянку.

— Проблемы? Я могу помочь?

— Это ваш долг! — ляпнул Алешка.

Но дядя Мифа нисколько не удивился.

— Помогать людям в беде или в трудностях — это долг каждого человека. Рассказывайте, отроки. А я чайник поставлю.

— Я буду говорить правду, — объявил Алешка. — К вам ходит один парень, Червяков такой. Он не просто так ходит, он хочет украсть из башни сокровища Марфуши.

Дядя Мифа рассмеялся:

— Да нет там никаких сокровищ!

Алешка, не соглашаясь, покачал головой.

— Есть. Только другие.

— Откуда ты знаешь?

— Да из одной сказки.

Такой ответ оказался достаточным.

— Этот отрок Червяков, — сказал дядя Мифа, — сейчас придет сюда. Он очень был взволнован. Сказал, что у него огромная просьба. Он был взволнован. И даже заикался.

— Еще бы, — сказал Алешка. — За ним нечистая сила гналась.

И мы рассказали дяде Мифе о том, что произошло у Гремячей башни. Дядя Мифа опять долго смеялся:

— Какой глупый человек! Нужно было просто-напросто поскорее…

— …закрыть дверь, — продолжил Алешка.

— Откуда ты знаешь? — снова удивился дядя Мифа.

— Из одной книжки.

Я слушал их разговор и только хлопал глазами. Говорят какими-то загадками и намеками и прекрасно друг друга понимают. Но тут Алешка перешел к делу.

— Чтобы они туда больше не лазили, нужно их хорошенько напугать еще раз.

— А как? — дяде Мифе идея понравилась.

— Вы им чего-нибудь соврите.

Дядя Мифа поморщился:

— Да я не умею. Я говорю только чистую правду.

Как же, не умеет он. Яйцо динозавра, кокошник Василисы Премудрой, череп Ивана-царевича… Это все чистая правда?

— Вы им что-нибудь такое соврите, — Алешка на эту «чистую правду» тоже глазом не моргнул, — чтобы они сегодня ночью снова полезли в подвал…

— В подземелье, — поправил его дядя Мифа. — Я скажу им, как «отключить» нечистую силу, и совру, чтобы они полезли в подвал…

— В подземелье, — поправил его Алешка. — Вы им соврите, что они полезли не в тот день. Надо было во вторник, а они полезли в пятницу.

— Это примитивно. Я поумнее скажу. А вы посидите в другой комнате. Только руками там ничего не трогайте. А вот и он! — и дядя Мифа пошел открывать дверь Червякову.

* * *

Руками мы почти ничего не трогали. Кроме рыцарских доспехов, которые стояли в углу, будто в них находился боевой воин. Мы их не только потрогали, но даже примерили на себя. Мне они пришлись впору, Алешке оказались великоваты. Но это понятно — на шлеме висела красивая бирочка с красивой надписью: «Серебряный доспех царя Гвидона. XV век до н. э.».

Правда, этот доспех был не совсем серебряный, а совсем картонный, оклеенный блестящей фольгой. Что ж, в жизни всегда найдется место для мечты и сказки.

Но Алешку почему-то заинтересовали вовсе не доспехи, а старинный женский наряд с бирочкой «Личный сарафан Василисы Прекрасной».

Я с этими Василисами долго путался. Прекрасная, Премудрая… А потом понял: Василиса Премудрая — она и прекрасная. А Василиса Прекрасная — она, значит, и не дура.

А наряд был очень красивый. Весь вышитый разноцветными узорами, весь обшитый разноцветными стекляшками и бусинками в виде драгоценных камней, а над ним еще висел, тоже очень красивый, кокошник. Не скажешь, что из картона.

Алешка и так на этот наряд посмотрит, и так. То поближе подойдет, то отступит и все время бормотал при этом:

— Не крупная она была… эта Василиса… Бабушкин размер… И черепушка подойдет. — Тут он потрогал череп Ивана-царевича и посмотрел в его пустые глазницы. — Это будет клево. И прикольно. И мало не покажется. Не пытайтесь повторить, хоть мы этого и достойны.

«Что-то будет», — подумал я, поймав его веселый взгляд.

В общем, мы бродили по «музейной комнате», ничего почти не трогали, но все время прислушивались к разговору дяди Мифы и юноши Червякова.

Дядя Мифа со своей задачей справился хорошо. Даже отлично.

— Вы, юноша, не в тот день в подземелье пытались проникнуть. Там нечистая сила бушует в полнолуние. Оно как раз вчера состоялось. А в первую ночь после полнолуния она отдыхает от своего шабаша. Конечно, когда вы вновь откроете дверь, вас опять постараются напугать. Но вы должны сразу, как войдете, дверь за собой закрыть и сказать волшебные слова: «А вот и мы!» И все будет клево. — Это он у Алешки научился. — Вы все поняли, юноша? Ну, желаю вам удачи. Всего вам наилучшего. Больших успехов. Жду от вас добрых вестей.

Дядя Мифа гордо распахнул дверь и сказал нам, подбоченясь:

— Здорово я его, а?

— Класс, — искренне сказал Алешка. — То, что нужно. Особенно волшебные слова.

— Что-то не срастается, — возразил я. — Какие там полнолуния, если сейчас ночью на небе месяц. Это новолуние.

— Эх, отрок! — дядя Мифа в восторге потер руки. — Этот юноша, он совершенно темный человек. Какая ему разница — что там на небе, луна или месяц? Ну, пойдемте опять пить чай. Мне вот только очень жаль, что я не увижу своими глазами воплощение вашего удивительного замысла.

— Мы вам потом расскажем, — щедро пообещал Алешка. — А вы нам за это дадите поносить этот наряд Василисы и этот череп.

Дядя Мифа немного ошалел:

— Отрок! Повторяю: череп — это не пиджак!

— Правда? Ну, тогда он просто постоит в одном месте — и все. И опять к вам вернется.

— И чтоб со всеми зубами! — поставил условие дядя Мифа. — А зачем он тебе, кстати?

Алешка рассказал. Дядя Мифа ахнул. И застонал, обхватив голову руками:

— Посмотреть бы!

И мне бы — тоже. Но увидит это только наша молодая старушка Астя. Если, конечно, согласится… Впрочем, Алешка кого угодно на что угодно уговорит.

Дядя Мифа аккуратно упаковал вещи (череп он положил в кастрюлю) и торжественно вручил нам и повторил почти то же самое, что сказал Червякову:

— Жду от вас добрых вестей. И подробного рассказа.

Свечи мы тоже достали — сперли у бабушки. И нас ничуть не удивило, что их упаковка была точь-в-точь такая же, как та, которую мы обнаружили на верхушке башни.

— Бабушка не согласится, — сказал я Алешке.

— Ты что! Она так гордится своим отцом! Я ее уговорю. Только ты не вмешивайся. А то все испортишь.

Я не стал с ним спорить. Можно, конечно, кем-то сильно гордиться, однако сделать из-за этой гордости то, что предлагает Алешка, может пацан, но не старый человек. Да еще с таким характером, как у нашей Асти.

Астя между тем сидела за компьютером и перебирала свой «личный лошадиный состав». На днях должны собраться на ферме окрестные и дальние коневоды и коневеды, чтобы провести ежегодный смотр и обмен поголовьем. Такой у них завелся праздник. Со скачками, катаниями и пикниками. Для бабушки это был ответственный день. В этот день в какой-то степени решалось будущее ее фермы. И ее питомцев.

Алешка глянул через ее плечо на монитор. И сказал:

— Эта Принцесса — самая моя любимая.

— И моя тоже, — сказала бабушка, не выпуская изо рта дымящуюся сигарету. Она снова начала курить. — Делягин предлагает за нее миллион.

— А вот фиг ему, — сказал Алешка.

— И я так считаю. А вы зачем приперлись?

— Пообщаться. Сильно соскучились. Давно тебя не видели. Ты такая красивая.

— Будет врать-то.

— В тебя дядя Мифа влюбился. Сто лет назад. Он тебя обожает. Хочет, чтобы ты жила в его музее.

— Как экспонат? И ему тоже фиг.

— И я так считаю. Хочешь, я тебе что-нибудь скажу?

• Предыдущая
• 19/28
• Следующая