Сочинения в двух томах. Том 1 - Юм Дэвид - Страница 6

Уместно отметить, что психологизация каузальности сочетается у Юма с однолинейным, механистическим истолкованием этого отношения. Он исходит из мнения о том, будто одна и та же причина обязательно связана с одним и тем же действием и наоборот. Этот квазидетерминизм не мешает ему, однако, сделать следующее признание, фактически подрывающее саму возможность закономерной взаимосвязи явлений: «Что угодно может произвести что угодно. Творение, уничтожение, движение, разум, желание — все это может произойти как друг от друга, так и от всякого другого доступного воображению объекта» (1, 225).

Кстати, во второй и третьей книгах «Трактата» Юм возвращается к вопросу о соотношении необходимости и случайности (при этом вопрос о случайности перерастает у него в вопрос о свободе). В сфере морали как таковой, указывает он, проявляется подлинная необходимость, причинные связи здесь реальны. Такая необходимость, однако, совместима со свободой поведения («свободой самопроизвольности»), т. е. с морально ответственными действиями, со способностью выбирать определенную линию поведения без принуждения извне.

Фикция независимого объекта. Юм переформулирует традиционный эпистемологический вопрос относительно существования внешних объектов. Он полагает, что нужно прежде всего спрашивать, какие именно психологические механизмы заставляют нас верить в существование таких объектов. Почему материальные тела признаются людьми независимыми от ума и имеющими постоянное и непрерывное бытие даже тогда, когда актуально не воспринимаются? При ответе на этот вопрос достаточно явно проявляется феноменализм Юма. Чувства, говорит он, не могут быть источником указанного убеждения, ибо сами перцепции нельзя отличить от внешних тел[9]. К тому же мы не знаем, что такое личность как носитель этих восприятий. Даже свое собственное тело каждый из нас представляет лишь как совокупность восприятий (см. 1, 242).

Большинство людей, утверждает Юм, и не стремится отличать внешние объекты от восприятий. Они ощущают нечто единое и потому не могут согласиться с тезисом о «двояком существовании». «Ощущения, проникающие через ухо или глаз, и суть, по их мнению, истинные объекты» (1, 252). Только философы искусственно и в противоречии со здравым смыслом простых людей различают объекты и восприятия ума. Но в действительности самое большее, что имеют право сделать философы, так это сформулировать соотносительную с восприятием идею объекта, которую можно будет использовать в зависимости от поставленных нами целей. В характерной для него манере Юм дистанцируется от взглядов «философов», присоединяясь к мнению «простого человека» (the vulgar), не обремененного философской премудростью. Шотландский философ продолжил атаку на материализм, начатую Беркли. Однако в отличие от своего предшественника, разрабатывавшего специальные аргументы для разоблачения понятия материальной субстанции, у Юма имматериалистическая тенденция как таковая уступает первое место критике «философского» представления об объективном и независимом от восприятий существовании отдельных материальных объектов.

Выдвинутое Юмом объяснение психологического механизма образования идеи самотождественного, независимого объекта служит ему для того, чтобы редуцировать эту идею к соответствующим впечатлениям, показать ее полную зависимость от них. Оказывается, что такое качество объекта, как его тождественность с самим собой, есть результат деятельности воображения. «Ход воображения» может быть столь плавным, что перерывы между восприятиями не замечаются, и оно смешивает эту последовательность восприятий с «тождественным» объектом. Причем, на взгляд Юма, такое смешение возникает у всех здравомыслящих людей. В случае сходства наших восприятий мы способны воображать некоторое непрерывное бытие, как бы заполняющее промежутки между восприятиями, и тем самым создавать фикцию их полного тождества.

Для Юма это именно фикция, так как восприятия, согласно его учению об опыте, абсолютно дискретны и всегда возможно отделение одних от других. Причинно-следственные отношения, указывает он, не позволяют нам с достоверностью заключать от наличия прерывистых восприятий к существованию непрерывных объектов. Наблюдению доступно лишь различие между восприятиями, но воображение способно как бы нейтрализовать эту идею различия фикцией чего-то постоянного и неизменного, одним словом, идеей самотождественного внешнего объекта.

Сомнения в отношении духовной субстанции. Отвергнув материальную субстанцию и идею независимого существования внешних объектов, Юм обращается к идее духовной субстанции. Он заявляет, что критиковать последнюю идею ему даже легче, чем первую. Дело в том, что совершенно невозможно с помощью самонаблюдения обнаружить особое впечатление духовной субстанции. Отдельные впечатления сами являются «субстанциями» в том смысле, что не нуждаются в поддержке со стороны чего-то вроде локковской субстанции-подпоры. Если бы все же имелось особое впечатление духовной субстанции, то оно должно было бы обладать свойством, обычно приписываемым таковой, — постоянством. Но ни одно впечатление, согласно юмовской познавательной схеме, не бывает постоянным.

Воображение, подчеркивает шотландский философ, способно приписывать духовным явлениям определенное место в пространстве, что, однако, абсурдно. И потому он призывал к «осуждению материалистов», необузданное воображение которых связывает мышление с протяжением, с телесностью. Но в равной степени заблуждаются, на его взгляд, и сторонники единой и неделимой духовной субстанции. «…Истинная метафизика, — пишет Юм, — учит нас, что представление о субстанции полностью смутно и несовершенно и что мы не имеем другой идеи субстанции, кроме идеи агрегата отдельных свойств, присущих неведомому нечто. Поэтому материя и дух в сущности своей равно неизвестны, и мы не можем определить, какие свойства присущи той или другому» (2,798).

В эссе «О бессмертии души», из которого взята данная цитата, Юм опровергает некоторые известные доказательства бессмертия духовной субстанции. Но это еще не означает, что он одновременно делает решающий шаг в сторону атеизма. Просто его взгляды по тем или иным вопросам религии и теологии отличались (во многих случаях существенно) от тех, что считались ортодоксальными в его время. В частности, идею единой духовной субстанции Юм оценивает как столь же вредную для религии, что и спинозовская «субстанция». Он замечает, что, объясняя все действия в мире проявлением единой духовной субстанции, теологи подают пример атеистам, которые рассматривают людей, животных и растения как проявления единой материальной субстанции.

Мышление для Юма не в большей степени активно, чем материя, ибо ни в том, ни в другой нельзя обнаружить какую-либо деятельную силу. Предполагаемая активность мышления не может обосновываться и вмешательством Бога, ибо «у нас нет идеи существа, обладающего какой бы то ни было мощью, а еще менее такого, которое обладало бы бесконечной мощью» (1, 294). Разумеется, речь идет об идее, основанной на том или ином впечатлении.

Отвергнув обе главные субстанции, Юм освобождает себя от необходимости объяснения возможного способа их взаимодействия, элиминирует саму психофизическую проблему (и ее психофизиологический вариант), так волновавшую многих его современников.

Феноменализм и проблема тождества личности. Анализ идеи духовной субстанции предваряет в «Трактате» рассмотрение вопроса о личном тождестве, который, по признанию Юма, особенно занимал британских философов. И в самом деле, некоторыми из них еще до Юма были высказаны принципиальные суждения по этому сложному вопросу. Так, можно, в частности, отметить, что Локк разделил рассмотрение вопроса о тождестве личности как морально ответственного существа и вопроса о тождестве мыслящей субстанции. Он также отличал понятие «личность» (как разумного и вменяемого субъекта) от понятия «человек» (как психофизического субъекта). Реальное тождество личности, по Локку, создается сознанием и памятью. Кроме того, приведя необычные примеры, связанные с нарушением телесного единства, ослаблением памяти, состояниями сна и бодрствования, он стал автором так называемого метода парадоксальных случаев, который в дальнейшем получил широкое применение в философии и психологии. Позиция английского материалиста явилась отправной точкой в дискуссиях по проблеме личного тождества.