Песнь слона - Лонгиер Барри Брукс - Страница 53
- Предыдущая
- 53/55
- Следующая
Все так же вытягивая вверх руки, он снова посмотрел на небо.
– И все-таки я не властен изменить прошлое, старый насмешник! Прошлое остается неизменным на все времена, и поэтому я проклинаю все законы вселенной!
Чужак опустил руки и склонил голову. Жаркий воздух песчаной пустыни обдал горячей волной его размалеванное клоунское лицо.
– Ответь, Момус, как жить тому, кто называет себя Чужаком? – Он почувствовал, как слезы, скатываясь с его лица, тяжелыми каплями падают на землю.
Он увидел хорошо знакомых ему людей, которые собрались в Мийре возле крааля – Крошку Вилл, Токиосо, а также семьи восьмерых дрессировщиков, павших жертвами разъяренной слонихи Рег. Все они не сводили глаз с Бигфут, пытавшейся заставить слониху подчиниться своей воле. Чужак заглянул в их мысли и, пристыженный, удалился восвояси.
Дело не в дрессировщиках, дело было во всех остальных – конюхах, наездниках, шорниках, зазывалах, жрецах, рассказчиках, подсобных рабочих. Он заглянул в мысли и к ним. Слониха Рег была для них тем, что связывало их со звездами, со старым цирком. Даже для тех, кто не был дрессировщиком, эта старая слониха оставалась неким особым, священным животным. Она олицетворяла собой старый цирк, который по-прежнему жил в сердцах тех, кто наблюдал сейчас за слонихой и дрессировщицей. Это были и старые цирковые артисты, и те, кто родился уже на Момусе.
Заглянув в мысли Бигфут, он обнаружил в них почтение и священный трепет. Это напомнило ему то, что он когда-то прочел в мыслях своей сестры. Он заглянул в мысли Мэй в ту минуту, когда та сидела в высокой траве, вооружившись кистями и красками. Это была какая-то особенная, неудержимая радость вперемешку с гордостью и радостью обладания.
Это была радость, свидетелем которой он стал когда-то в далекие дни детства во время двадцать первого Гастрольного Сезона, когда ему исполнилось тринадцать лет. Магистр тарзакских жрецов по имени Бородавка прочитал тогда отрывки из путевой хроники о великом простофиле с планеты Уоллаби. В них говорилось о противостоянии двух цирков, О'Хары и Арнхайма.
Вспомнив имя Арнхайма, Чужак снова посмотрел на небо.
– Арнхайм! Ты сейчас тоже видишь их? Ни ты, ни я – как бы мы ни старались уничтожить цирк, это нам не удастся. Нельзя убить то, чему суждена вечная жизнь. Цирк – бессмертен.
Какой-то миг он боролся с искушением послать свои мысли прямиком в Мийру, в материнский дом, чтобы матери стало лучше от его признания собственной неправоты. При этом он ощутил, как от стыда запылали его щеки и сделалось жарко в груди.
Чужак снова посмотрел на Великую топь:
– Что же мне делать? – спросил он себя.
Время, проведенное в плену у Ссуры, знания, купленные у змеиных яиц ценой обреченного на вечное рабство несчастного безымянного ребенка, – все это было напрасно, все пошло прахом.
– Если бы я захотел, то стал бы величайшим фокусником или ясновидцем, каких еще не видывал мир. Если бы я захотел, то стал бы властелином всей этой планеты и держал бы всех ее обитателей в вечном страхе перед моими сверхъестественными способностями.
Чужак саркастически рассмеялся и сплюнул себе под ноги.
В голову ему пришли недобрые, темные мысли, мысли о том, чтобы шагнуть к самому краю высокого утеса и поступить с собой так, как он поступил с пятью слонами, которые по его воле свалились в глубокую пропасть. Однако на смену этим раздумьям пришло спокойствие.
Чужак удовлетворенно кивнул:
– Да. Правильно.
Он попытался отыскать среди вороха разноречивых мыслей какой-нибудь противоположный довод, но ничего, кроме легкого любопытства, не обнаружил. Змеиные яйца увидели в его разуме нечто непонятное, что-то вроде двух больших загадок, которые они назвали видениями. Для того чтобы он сам их увидел, ему необходимо узреть еще несколько мысленных образов-картинок, этаких недостающих фрагментов мозаики. Это – нечто, что ему предстоит осуществить. Миссия. Цель Предназначение.
– Два великих видения, – произнес Чужак. Вытерев со щек слезы, он стал спускаться вниз, туда, где брала свое начало дорога, ведущая в Куумик. – На моем пути встретится еще немало таких утесов – стоит мне только этого пожелать.
Это произошло в Мийре два года спустя, в 37 году Великой Катастрофы. Крошка Вилл сидела в зрительном ряду Мийрской Арены, надеясь услышать от новоприбывших рассказчиков хоть какое-нибудь известие о Джонджее. В тот вечер выступал новый Мастер рассказчиков Аркадии, женщина, известная под именем Тамбурин.
– Мне недавно встретился один фокусник, – начала она, – чье волшебство изумляло сильнее, чем его фокусы. Его имя – Трабл. Готова поклясться чем угодно, но он умеет менять масть у игральных карт. Он путешествует вместе с гадалкой по имени Тарзака. Эта гадалка на самом деле умеет предсказывать будущее. Ей известно не только то, что было с каким-нибудь человеком, но и то, что с ним случится в будущем.
Тамбурин на какое-то время смолкла, затем продолжила:
– Но самое странное, однако, то, что я увидела своими собственными глазами на дороге, ведущей в Тарзак.
В ночь, о которой я сейчас рассказываю, у костра на обочине дороги собралось четырнадцать человек, среди которых преобладали жрецы. Соревновались три клоуна – по одному из Тарзака, Сины и Порса. После них один за другим выступили жрецы.
Бедоносец, ученик жреца из Тарзака, продекламировал «Песнь о городе Барабу», о приключениях старой цирковой труппы. Его выступление имело успех, поскольку он был в прекрасном голосе. После него продекламировал свою только что сочиненную «Сагу о дороге» ученик жреца Лапши. В ней он поведал собравшимся о приключениях слонов на Момусе. Великая Тина, Магистр жрецов из Мбвебве, выступила с «Песней о Машине Номер Два», посвященной истории заселения и колонизации Срединного континента.
Три других жреца представили на суд собравшихся свои любимые произведения. Ойлум, жрец-рыбак из Сины, порадовал слушателей «Песней о 21-м и 35-м выпуске», также повествовавшем о старом цирковом шоу. Толдус из Айконы исполнил свой «Первый сезон», а первый жрец Великий Бородавка из Тарзака – уже под конец – «Сагу о Здоровяке Вилли».
Имел место внушительный обмен мовиллами, однако больше всех заплатил некий ясновидец, представившийся просто Чужаком. Лицо его было раскрашено белой краской, как у обычного клоуна, а одежда отличалась ветхостью. Великий Магси попросил незнакомца погадать ему. Чужак сначала изучающе посмотрел на темного жреца, затем утвердительно кивнул и встал.
– Ты знаешь меня, Великий Магси? Темный жрец кивнул и ответил:
– Да, я знаю тебя.
После этого ясновидец заглянул в лица присутствующих, поднял глаза к небу и заговорил:
– Когда-то, давным-давно, мне напророчили, будто мне предстоят два великих видения. Мне сказали, что случится это после того, как я достаточно всего увижу и достаточно всего узнаю. За последние два года я побывал во всех уголках этой планеты, пристально вглядываясь в окружающий мир и внимательно изучая его.
Четыре года назад на дороге, ведущей из Мийры в Аркадию, я повстречал Великого Мэарсиддоатса и его жену, певицу Иеаду. Я заплатил им за их рассказ и песню. Удивительные видения почти что привиделись мне. Однако чего-то все-таки в них не хватало. – С этими словами он вытянул вперед руки. – Сегодня жрецы, собравшиеся вокруг этого костра, даровали мне все недостающее.
Великий Магси посмотрел на неизвестного ясновидца:
– Значит, такая судьба постигнет одного из нас?
– Всех вас, – ответил на это Чужак. – Мое первое великое видение – это планета Момус и населяющие ее люди. В будущем их ожидают мрачные времена, потому что и сама цирковая труппа когда-то видела худшие времена.
Среди собравшихся пробежал шепот – ясновидец был явно не в своем уме. Цирковой труппы не существует вот уже тридцать семь лет. Великий Магси жестом призвал всех к молчанию, после чего снова обратился к Чужаку:
– А что же наступит после мрачных времен?
– Наступят добрые времена, – ответил Чужак, все так же простирая руки к звездному небу. – Цирк жив и будет жить вечно. Я вижу, как он снова перелетает со звезды на звезду, выступая под огромным шатром перед представителями самых разных народов многочисленных обитаемых миров. Я чувствую, как само слово «цирк» продолжает волновать сердца и старых, и молодых. – Он опустил руки и оглядел собравшихся. – А еще здесь будут слоны. Много слонов, даже больше, чем их когда-то было в старом цирке. Все это я вижу в моем видении нашего будущего.
- Предыдущая
- 53/55
- Следующая
