Песнь слона - Лонгиер Барри Брукс - Страница 35

• Предыдущая
• 35/55
• Следующая

В тот год в параде участвовало всего двенадцать слонов. Четверых одряхлевших пришлось оставить в краале Мийры – переход в Тарзак был им не под силу. Крошка Вилл тоже осталась в Мийре вместе с Мейнджем Рейнджером и Шайнером Питом. Незадолго до возвращения делегации из Тарзака Мейндж принял у Крошки Вилл двойню – мальчика и девочку. Мальчика она назвала Джонджей, в честь Джона О'Хары, а девочку – Мэй, в честь месяца мая, в который когда-то начинались их настоящие гастроли – давно, в другой жизни.

Шайнер Пит спросил жену, есть ли у дрессировщиков слонов будущее. Вилл ничего не сказала в ответ. Ее сын, судя по всему, оказался наделен такими мощными телепатическими способностями, которые истощали ее собственные. Как ни пыталась, Вилл не могла представить себе его будущее.

Мэй родилась калекой. Она никогда не встанет на ноги. Мейндж искренне переживал по этому поводу, Пит принял это как данность. Крошка Вилл прекратила попытки заглядывать в будущее. Ведь ответ ей был известен давным-давно. У дрессировщиков нет будущего. Песнь слона скоро смолкнет навсегда. А что может заменить ее, Вилл не могла себе представить.

Но она точно знала одно – пока живы слоны, живы и дрессировщики. Вилл взяла в руки стек с золотым наконечником и положила рядом с сыном, чтобы тот мог дотянуться до него ручонками. Но тот, ощутив прикосновение чего-то холодного, отдернул ручку и расплакался.

В глубине Великой топи Вако-Вако опустился на колени перед холмиком, в котором лежали зарытыми пять ссендиссианских яиц. Проверив, хорошо ли увлажнена земля, он заговорил с ними:

– Через пару месяцев у Ханы родится ребенок.

– Мы все так давно этого ждем.

– Ей следует вернуться на то место, где когда-то упал наш третий шаттл. Там есть люди, они помогут ей. И я должен быть с ней.

– Нет!

Вако встал и посмотрел на холмик:

– Что вы хотите сказать этим «нет»?

– Неужели не ясно?

– Вы не позволите мне пойти вместе с ней?

– Ни ты, ни она не уйдете отсюда. Хана родит ребенка здесь. Вако обернулся на стоявшую в отдалении хижину:

– Ну это же глупо! А вдруг ребенок не выживет?

– Тогда вы с Ханой произведете на свет еще одного. Мы не можем рисковать и не отпустим вас отсюда. Вако вновь посмотрел на холмик:

– А если они оба умрут? Такое часто случается при человеческих родах, если рядом нет никого, кто мог бы оказать помощь.

Какое-то время яйца молчали.

– Вако, но если они оба умрут, ты всегда сможешь найти себе другую женщину. И тогда вы с ней произведете на свет другого ребенка.

– А где я найду ее, эту другую женщину?

– С Ханой все будет в порядке, Вако. И вы оба останетесь с нами.

Казалось, яйца заспорили о чем-то между собой, а затем вновь обратились к Вако:

– Пора рассказать тебе все, как есть.

– Что рассказать?

– Ты никогда не уйдешь отсюда. И Хана никогда не уйдет. Мы не отпустим от себя ни твоего ребенка, ни детей твоегоребенка, ни их детей – пока не освободимся от скорлупы. И не пытайся бороться с этим, Вако. У нас хватит сил помешать тебе, и ты никогда не причинишь нам вреда, даже если захочешь. И помни, мы всегда можем убить Хану.

Вако зашагал вниз по склону к хижине. На полпути между холмиком и своим жилищем он обернулся:

– Мы столько лет денно и нощно заботились о вас. Так почему же вы нам не доверяете?

– Но мы же еще дети, Вако, – со всех сторон до него донесся телепатический смех ссендиссиан. – Чего еще от нас ожидать"?

И снова злорадное шипение. Руки Вако непроизвольно сжались в кулаки, и он бегом бросился к холмику.

– На этот раз я вас проучу!

Но чья-то невидимая рука швырнула его на землю. Вако поднялся, потрогал рот – к его удивлению, на руке осталась кровь.

– Черт бы вас побрал! – Он посмотрел на холмик. – Только посмейте еще раз, и я лишу вас любви. Неужели вам это не понятно?

– А нам и не нужна твоя любовь, Вако. Нам нужен тот, кто позаботится о нас. Ты сам нам это говорил.

И вновь чья-то мощная ручища заехала Вако по физиономии. А затем еще, и еще, пока он не рухнул на землю, потеряв сознание.

Тогда яйца принялись звать Комету:

– Хана! Хана! Иди забери своего самца!

Измученная и опустошенная, из хижины показалась Хана. Шатаясь, она побрела в направлении холмика, пока не наткнулась на истекающего кровью Вако. Хана склонилась над ним и произнесла, улыбаясь сквозь слезы:

– Я же говорила тебе!

И тогда к ней обратились яйца:

– Хана, своего ребенка ты родишь здесь.

– Я знаю.

Хана присела на корточки и принялась очищать грязь и траву с ран на теле мужа.

– Я знаю.

– Это будет девочка. Мы назвали ее Ссура.

– Как-как?

– Ссура. Это имя означает «хранительница». И она наша. Мы уже завладели ее сознанием.

Хана положила руки на живот, печально склонила голову и с горькой усмешкой подумала, что лучшее, что она могла бы сделать для младенца, это убить его.

– Не забывай, Хана. Мы завладели и твоим сознанием тоже. Хана вздохнула и снова взялась обрабатывать раны мужа.

– Я знаю. Как такое можно забыть.

На одиннадцатые Гастроли Крошка Вилл взяла Джонджея и Мэй с собой в Тарзак. В параде участвовали одиннадцать слоних. В пятнадцатых Гастролях приняли участие восемь. Во время двадцать пятых их было всего две. Во время двадцать восьмых в Тарзак пришла лишь одна-единственная слониха. Это была Рег.

Крошка Вилл шла рядом с ней, а позади – колонной, Джонджей с Мэй на руках и другие дрессировщики Мийры.

Во время двадцать девятых Гастролей на параде отсутствовали и слоны, и дрессировщики.

К тридцать первому Гастрольному Сезону на Момусе осталось лишь шесть одряхлевших слонов, доживавших свои дни в краале Мийры. Мало кто из города ездил в Тарзак на праздники. Гораздо больше народу приезжали в Мийру подивиться на шестерых слоних, все еще живых. Для большинства жителей Момуса эти путешествия были полны всяческих неудобств. Дети и молодежь то и дело жаловались. Но представители старшего поколения – те, кто когда-то пережил крушение «Барабу» – не принимали никаких жалоб. Люди приезжали в Мийру увидеть слонов и вспомнить то время, когда многие, память о ком жила в их сердцах, еще были рядом. Молодежь ни разу не видела настоящего представления. Бесконечное веселье, шатер шапито – все это было им чуждо и непонятно. Слоны? Забавные существа – уродливые гиганты из фольклора сказителей.

Приезжающие, как правило, заставали в краале девушку; она сидела и рисовала, а красивый юноша либо восседал на слоне, либо позировал, стоя с ним рядом. Когда девушке надоедало это занятие, юноша поднимал ее на руки и нес в дом Крошки Вилл – Хозяйки мийрских слонов. Доставив сестру домой, он отправлялся в «Бивень» – местную таверну. Там этот юноша по имени Джонджей развлекал приятелей и тех, кому случалось заглянуть туда, громкими пьяными россказнями о каких-то телепатических яйцах, серых гигантах и призраке по имени Здоровяк Вилли.

Стоило его как следует попросить или напоить, как юноша был готов продемонстрировать свои удивительные способности в картах и игре в кости. А еще он постоянно сетовал, что люди отказываются с ним играть, потому что он якобы унаследовал от родителей телепатические способности. Карта посреди стола переворачивалась сама собой. С виноватым видом юноша пытался прикрыть ее рукой. А потом разражался пьяным хохотом.

– Ох, моя голова! Совсем раскалывается! – Мортифай покачнулся, посмотрел на закрытые двери таверны, затем на своего приятеля, сидящего в пыли городской площади, и рухнул рядом с ним, глядя куда-то на звезды.

– Ну когда же нас вызволят из этой дыры? – Мортифай расхохотался. – Ты посмотри на них, посмотри на звезды-то! Моя матушка Повариха Джо говорит, что когда-то они жили где-то там, далеко, среди них. Ты можешь себе это представить?

• Предыдущая
• 35/55
• Следующая