Песнь слона - Лонгиер Барри Брукс - Страница 17

• Предыдущая
• 17/55
• Следующая

Стало известно, что в океане разбросаны острова, самой разной формы и размеров; обнаружен еще один гигантский континент, заросший джунглями, – с высокими горами и обширными нагорьями. Затем десятый шаттл перелетел обширное море и вернулся на наш континент.

Поскольку он расположен между Срединным и Западным континентами, то огромная тектоническая плита, на которой совершили посадку девять из десяти шаттлов «Барабу», отныне именуется Центральным континентом. Срединный пусть остается Срединным, а расположенный к западу от Центрального получил название Западного.

Отпустив несколько язвительных комментариев по поводу оригинальности названий, Вощеный продолжил доклад.

Море к западу от Центрального именуется Западным, а то, что раскинулось между Центральным и Срединным континентом, – море Барабу. До посадки в Тарзаке десятый шаттл засек нечто вроде гигантского разлома, прорезавшего северную часть Центрального континента. Скалистая вершина, которую видно из гавани Тарзака, – не что иное, как южная оконечность этого разлома. Ледфут Сине, старший пилот шаттла № 10, считает, что в будущем близ Тарзака, вероятно, время от времени будут происходить землетрясения.

Измерения и расчеты, произведенные экипажем шаттла № 10, показали, что на Момусе практически не бывает зимы, а местный год по продолжительности равен восьми десятым земного и делится на триста четыре дня, причем продолжительность суток составляет около двадцати трех часов. Бородавка разделил эти триста четыре дня на десять месяцев – по пять шестидневных недель каждый. Год начинался Маем, за которым, соответственно, следовали Дождевик, Грязевик, Ветряк, Громовик, Градобой, Потоп, Трясун, Тихач и Зимник. Дни недели назывались Трудильник, Тоскливник, Стадник, Лоботрясник, Деньжатник и Передышник.

Чтобы заполнить оставшиеся четыре дня, Бородавка придумал дополнительный месяц – Гастрольный Сезон, дни которого назывались Прибытие, Шапито, Парад-Алле и Занавес. Полночь Занавеса, четвертого дня Гастрольного Сезона, будет памятной датой Катастрофы.

Вощеный отложил текст доклада в сторону:

– Еще пару слов о дополнительном месяце, Гастроли. Бородавка предлагает всем прибыть в Тарзак для парада.

Среди обитателей Мийры пронесся ропот. Паки Дерн вышел вперед и воскликнул:

– Наши слоны обязательно будут там – при всем параде! – Он обвел взглядом притихшую толпу, затем повернулся к Вощеному. – А сколько еще ждать до этих Гастролей? Какой сегодня день?

Вощеный внимательно изучил очередной лист бумаги.

– Одну минуточку. С момента крушения прошло двести шестьдесят восемь дней —

м-м, значит, сейчас у нас Зима. Восьмое число, Тоскливник. Значит, до Гастролей осталось всего двадцать два дня.

Паки обвел глазами присутствующих:

– Моя дорожная бригада! Придется пошевелиться. Через два часа мы присоединимся к бригаде главного наездника, чтобы помочь ребятам завершить спуск с Утеса Ветров. Оттуда мы прямиком направимся в Тарзак, чтобы принять участие в параде.

Строительство дороги Тарзак-Айкона было завершено, и наконец наступило Прибытие, первый день Гастрольного Сезона. Крошка Вилл восседала верхом на спине Рег, возглавляя процессию слонов, направляющуюся из Мийры в Тарзак. Каждое животное тащило за собой повозку, груженную лесом. Лошадей тоже запрягли в повозки – в них ехали жители Мийры и обитатели Изумрудной долины. В обмен на строевой лес слоны повезут назад металл и прочее снаряжение с шаттлов, а также соленую рыбу. Пассажиры шаттла № 2 не смогут присутствовать на Гастролях – они все еще заняты строительством судов. Но зато Куумик будет представлять делегация, специально для этого преодолевшая пустыню.

Рег остановилась на перепутье дорог, которые вели в Сину, через пустыню и к Тарзаку. Крошка Вилл дотронулась стеком до холки, указывая слонихе, куда следует сворачивать. Вилл закрыла глаза и попыталась представить парады былых времен. Тогда на ней был яркий костюм, слоны сверкали блестками, а трубачи исполняли задорные марши. Но костюмы, блестки и трубы пришлось выбросить, когда «Барабу» пытался выйти на орбиту вокруг Момуса.

И какая разница, на какой планете состоялся очередной парад? Ее обитатели – какими бы они ни были – всякий раз приходили взглянуть на него и поприветствовать артистов на свой манер. Крошка Вилл открыла глаза и увидела, что Рег шагает по металлическому мосту перед въездом в Тарзак. Ликующей толпы здесь не оказалось. Выбеленные хижины городка стояли ровными рядами в лучах солнца, а их жители занимались своими делами. Слонов они уже насмотрелись на своем веку, а вот работа – ее никак не бросишь.

Навстречу Вилл со стороны Тарзака выехал верхом на лошади Паки Дерн.

– Крошка Вилл, веди колонну через весь город на площадь на той стороне. Мы там устроили временное пристанище для слонов.

Крошка Вилл кивнула. Паки, издав нечто вроде петушиного клекота, поехал впереди. Вилл вздохнула и легонько похлопала слониху позади правого уха:

– Еще немного, Рег. Ведь это же парад?

В глубине джунглей, вдали от Мийры, неся в руках только что собранные фрукты, на поляну вышел Вако-Вако. Сквозь высокую траву он прошел к построенной из древесной коры хижине. Нагнувшись, шагнул в низкую дверь и положил ношу на каменную плиту. Вернувшись на улицу, он поднял взгляд на безоблачное небо, затем перевел глаза вниз на землю и отправился к возвышению посреди поляны. Приблизившись к поросшему мхом холмику, он услышал их голоса.

– Вако-Вако! Поговори с нами, Вако!

– Мы не виноваты, Вако! Пожалуйста, поговори с нами! Вако внимательно осмотрел мох, попробовал пальцами, достаточно ли он влажный, и выпрямился.

– Я обещал вашим родителям позаботиться о вас. Но я не обещал им развлекать и баловать вас. Он отвернулся:

– Если вам хочется поболтать – говорите между собой. – С этими словами он зашагал прочь от холмика.

– Вако! Не уходи от нас! Куда же ты, Вако?

Когда заклинатель змей оказался вне досягаемости их мыслей, он остановился и снова посмотрел на мшистый холмик. Как-то раз ночью, дней двадцать назад, ему приснился сон. Ему снилось, будто он идет через лес драгоценных камней – все в нем, и листья, и плоды – из ярких самоцветов, а под ногами у него – шелковый ковер. Когда Вако очнулся, то оказалось, что он по самые колени увяз в зыбучем песке.

Яйца тогда рассмеялись – хорошую шутку они сыграли над ним. Спустя четыре часа Вако наконец сбросил с себя песчаные оковы и рухнул на лесную траву. На следующее утро он перенес яйца в центр поляны, а свое спальное место устроил там, куда не могли долетать их мысли.

Вако пристально посмотрел на холмик, стараясь при этом почувствовать внутри себя хотя бы искорку душевного тепла. Увы, того, что он искал, в его сердце не оказалось.

Послышался громкий всплеск. Вако пригнулся, повернув голову в сторону небольшого озера рядом с его поляной. Он сощурил глаза, но слепящее солнце и тени джунглей вокруг воды мешали ему разглядеть, что там. Крадучись, Вако начал продвигаться в сторону озера.

Он ощущал, что за ним наблюдают, и даже успел заметить, как какое-то гигантское существо поспешило скрыться из вида. Когда Вако дошел до того места, где оно стояло несколькими секундами ранее, то уловил странный запах, а взору его предстала широкая полоса примятой растительности. Спасаясь бегством, неизвестное существо проложило в джунглях дорогу шириной около пяти метров. Деревья толщиной в ладонь были раздвинуты в стороны, словно у них не было корней.

Дойдя до деревьев, росших почти у самой кромки воды, Вако пригнулся еще ниже и прислушался. В знойном воздухе до него доносилось лишь жужжание насекомых, кружащих над гладью озера. Он крадучись двинулся сквозь деревья, а затем притаился за кустом. Вода справа от него покрылась легкой рябью. Он обернулся, и среди разбросанных вдоль берега камней увидел обнаженную женщину. Она сложила пригоршнями ладони, зачерпнула воды и ополоснула лицо. Затем наклонилась и окунула в воду свои длинные черные волосы. Выпрямившись, она скрутила их в тугой жгут, выжимая воду. Вако пристально вглядывался в ее маленький рот, курносый носик и раскосые глаза. Затем выпрямился, подошел к кромке воды и крикнул:

• Предыдущая
• 17/55
• Следующая