Выбери любимый жанр

Набег - Григорьева Ольга - Страница 62


Изменить размер шрифта:

62

— Они здесь, — коротко сказала Айша.

— И что теперь? — угрюмо фыркнула ободритка. — Сядем и начнем плакать?

Остановилась, подняла костыль, концом указала на противоположный берег:

— Два дня пути. Ты умеешь летать, ведьма?

Айша отрицательно покачала головой. Шулига опустила костыль, вытерла пот с лица, поправила сбившийся в сторону ворот рубашки:

— Я тоже. Но моя душа может летать. И прежде чем уйти в ирий, она обязательно полетит туда, домой. Поглядит на братьев, на сестру. Когда меня отдавали за первого мужа, сестра еще маленькая была, а нынче, небось, уже невестится…

Раньше ободритка не говорила ни о родичах, ни о душе. Ее волновали еда, питье, Харек, все, что можно было потрогать руками или из чего она могла извлечь выгоду. Но никак не душа…

— Ты сама придешь туда через два дня, — сказала Айша. — В свой дом. Вместе со своим мужчиной. Еще и сестру замуж отдать успеешь.

Шулига горько улыбнулась, бросила быстрый взгляд на Харека сморгнула, отвернулась:

— Нет.

— Что, тоже слышишь их?

— Не я. Мой страх. — Она приложила ладонь к животу, погладила его, словно утешая боль.

— Тебе нечего бояться. Харек очень силен в бою, — попыталась успокоить ее Айша. — Я много раз видела, как он сражается.

Лицо Шулиги разгладилось, глаза вновь похолодели:

— Я за спиной своего мужика прятаться не буду. Чай, сама не чурка безрукая!

Айша вспомнила медведя, который вышел на них возле деревни нелюдей, корягу в руках ободритки, ее раскрасневшееся в гневе лицо. Кивнула:

— Это уж точно…

И они пошли дальше. По пути Айша старалась не слушать нелюдей, не замечать наползающей на озеро темноты, которая бесшумно скрадывала сперва дальние деревья, а потом облила чернотой ближние и превратила кусты на берегу в безликие чудища. Сами того не замечая, путники скучились, и даже Гюда засеменила быстрее, стараясь держаться ближе к своим спасителям. Шулига упорно смотрела себе под ноги, Харек вытащил из-за пояса топор.

Внутри Айши затаилось смятение. Свернулось клубком, как сытый кот, обмахнуло кончиком пушистого хвоста хитрую морду, зажмурило черные бездонные глаза, притворилось спящим. Однако Айша ощущала его монотонное урчание, его сжимающиеся на сердце когти. Вряд ли это был страх, скорее новое чувство походило на нетерпение. Взгляд болотницы ползал по земле, отыскивая то тяжелую палку, то увесистый камень. Пальцы разжимались, тянулись за оружием, способным защитить человеческое тело, а душа рвалась к затаившимся к кустах нелюдям, кричала, зная о своем могуществе:

— Где вы?! Ну, где же вы?! Выходите!!!

Они не вышли. Когда последний солнечный луч скользнул по озерной ряби и исчез в камышах, уступив место ровному лунному сиянию, завыли вожаки родов. Вой напугал ночную тишину, заглушил плеск рыбы в камышах, дотянулся до остановившихся путников. Шулигу трясла дрожь — Айша ощущала ее, прижавшись к ободритке боком. Гюда заметалась на веревке, словно молодая щучка, угодившая на жерлицу. Харек подтащил ее к себе, схватил за ворот рубахи. Потом отвязал от пояса конец веревки, сунул в руки Айше, приказал:

— К воде. Всех.

Прижимаясь друг к другу, женщины попятились к озеру. Вязкий берег зачавкал под ногами, вода обняла усталые ступни. Вой стих, наполнив ночь густой, тягостной тишиной. Гюда унялась, прильнула к болотнице. Ее безумный взгляд метался по черноте обступивших заводь кустов. Айша намотала на кулак сдерживающую княжну веревку, облизнула пересохшие губы. Слабые волны гладили ее щиколотки, ветер ласковыми пальцами перебирал оборванные края одежды, касался шеи и щек, играл в волосах. Справа от Айши глубоко и сипло дышала Шулига, слева — часто, будто собака, — Гюда. Кляп изо рта княжны давно вытащили, однако она словно утратила дар речи, лишь изредка невнятно мычала или тихо попискивала.

Луна на миг задернула круглое око прозрачным веком облака, а потом вынырнула во всей красе, яркая и умытая, как девка после бани. Плеснула желтизной на длинный, уходящий в озеро, плес, окутала дымкой невысокую березку на нем, проползла светом по заводи, коснулась кустов. Они зашевелились, расступились. Харек гортанно закричал, вскинул над головой топор, присел, готовясь к битве. Обступившие его заросли наполнились рычанием, ожили, двинулись вперед, и тогда Айша увидела тех, кого варги именовали духами.

Их было много, и они не походили ни на духов, ни на людей. Мохнатые звериные шкуры закрывали их тела почти до пяток. Шкуры были цельными, с лапами, украшенными острыми когтями, с оскаленными мордами, в пасти которых бледными пятнами угадывались людские лица, с хвостами, волочащимися по земле. Руки нелюдей прятались под покровом мохнатых лап, согнутые спины выгибались хребтами неведомых чудищ. Они двигались быстрыми скачками, опираясь на руки, рыча, повизгивая, и окружали Харека тесной живой стеной. Берсерк стоял к ним лицом, перекрывая путь к женщинам. Не двигался — искал в гуще врагов вожака.

— Серый! — не выдержав, крикнула ему Айша. — Серый слева!

Она давно заметила самого сильного среди нелюдей. Он не напирал, подобно остальным, наоборот, старался держаться чуть сбоку, примеряясь к горлу противника. Он принадлежал к роду Медведей, но шкура на нем была очень старой, истертой, выгоревшей, и в лунном свете казалась серой, а не коричневой, как у остальных.

Харек развернулся влево, взмахнул топором.

Вожак оторвал от земли руки, выпрямился.

Шулига охнула, навалилась на болотницу, Гюда рванулась глубже в воду.

Остолбенев, Айша смотрела, как спина нелюдя разгибается, поднимая оскаленную медвежью морду все выше и выше над головой берсерка. Громадные плечи развернулись, шкура разошлась в стороны, открывая обнаженную грудь, увешанную рядами черных бус. Длинные огромные ручищи выскользнули из-под медвежьих лап.

Айша ошиблась, решив, что у нелюдей нет оружия, — оно у них было. Во всяком случае, у этого было точно: в каждой его руке белело что-то длинное, узкое и изогнутое, похожее то ли на огромный зуб, то ли на гигантский коготь. Макушка Харека едва доставала до подбородка нелюдя, а сам берсерк вдруг стал маленьким и беспомощным перед наступающим на него исполином. Даже его боевой топор выглядел игрушкой рядом со странным оружием нелюдя.

— Мамочка моя… — выдохнула Шулига.

Она не испугалась настоящего медведя, но этого уродливого, не похожего ни на зверя, ни на человека, — боялась.

Харек взвыл, прыгнул вперед. Топор описал дугу, рухнул на грудь нелюдя. Тот успел подсунуть под лезвие один из своих "когтей>. Чиркнув по костяному острию, топор соскользнул вниз. "Медведь" радостно заревел, сгреб Харека обеими руками, словно заключая в объятия. Что-то захрустело, нелюди принялись кружить около вожака, ожидая скорой добычи. Стоящих в воде женщин они словно не замечали.

"Медведь" хрюкнул, качнулся, оторвал своего противника от земли. В складках шкуры мелькнули ноги Харека, край его рубахи, нелепо развернутая рука.

— Нет, нет, нет, — глухо, будто заговаривая нелюдя, забормотала Шулига. Повернулась к Айше, вцепилась в рубашку болотницы:

— Что ты стоишь'? Ты же ведьма! Ты же была в их логове! Сделай что-нибудь!

— Я не могу, — прошептала Айша.

— Лжешь!

Ободритка плюнула ей в лицо.

Айша вытерла плевок ладонью, попыталась объяснить:

— Они — никто, пустота, те, у кого нет имен. Древние знания не помогут… Невозможно заклинать тех, у кого нет имени…

Шулига ее не слушала. Стояла, прижимая к груди обеими руками свой костыль, приоткрыв рот смотрела, как громадный нелюдь сминает тело ее мужчины, как довольно урчит, сдавливая его. Харек отчаянно сопротивлялся, беспомощно дрыгал руками и ногами. Он выронил топор и никак не мог дотянуться до заткнутого за пояс ножа.

Губы Шулиги шевелились, по щекам расползались красные пятна.

— Не надо. — Айша прикоснулась к ее локтю.

Ободритка отдернула руку:

— Уйди!

Другой рукой перехватила костыль посередине, занесла его над головой, будто копье.

62
Перейти на страницу:

Вы читаете книгу


Григорьева Ольга - Набег Набег
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело