Склонный к Силе - Крабов Вадим - Страница 47

• Предыдущая
• 47/91
• Следующая

Он с улыбкой посмотрел на ее красивую фигуру. Гелиния нравилась ему, но в последнее время чувствовал странную робость – совершенно несвойственное ему чувство. Прятался за шутками и то признание во сне тоже считал несерьезным.

В центре каганского пятна, которое люди называли Эндогорским, а местные жители – Землей Стелющихся Камней (по имени проживающей здесь ветви[15] темных эльфов) раскинулся обширный каменный город, Кальварион. Буквально – «каменная чаша». Он и правда находился в идеально круглой ложбине средь невысоких гор.

Пять сотен лет назад легендарная, давно покинутая столица ветви Стелющихся Камней встретила своих внуков-правнуков отлично сохранившимися безумно красивыми зданиями, идеальными проспектами и… пустотой. Ритуал жрецов и воля богов выдернули каганов из неуютных лесов родного мира и бросили сюда, в потерянный город. Словно в насмешку. В чужой Мир, но с кусочком родной священной земли.

Весть о появлении человека, владеющего Силой Пропавшего[16], в этот раз не удалось сохранить в тайне. Четверо разведчиков, посланных стражем последить за местом странного колебания Силы, рассказали о нем друзьям, женам и пошло-поехало. Совет старейшин заседал третью неделю, а по городу гуляли слухи, один страшнее или, наоборот, счастливей другого. Свободный народ требовал разъяснений, которые почему-то затягивались.

Двенадцать старейшин безвылазно сидели в башне Советов и думали свою мудрую думу. Глава совета Фраурин, бывший верховный жрец, ждал известия от астрологов и не отпускал никого. Старая привычка еще с Валая, когда приходилось скрываться.

На родине, в мире носящем имя Валай, им жилось нелегко. Стелющиеся Камни, травимые со всех сторон, странствовали, как неприкаянные, но не отказывались от безумной идеи. Сторонников объединения светлых и темных эльфов, коих в обоих народах набиралось десятки тысяч, преследовали и темные, и светлые собратья, а с началом войны за их головы объявили награду, чего ранее перворожденные никогда себе не позволяли. И главное, сородичи не только обещали, но и выплачивали ее. Представить невозможно! Хоть людям, хоть гномам, да хоть и последнему орку! Но и войны такой ранее не бывало: все альганы против всех каганов. Древнейшую, некогда единую расу охватило безумие!

Валай загорелся. Пришлось уйти в негостеприимные для темных эльфов леса, соединиться со светлыми эльфами – сторонниками объединения, провести грандиозный ритуал и перенестись в другой мир.

Казалось, вот оно, живое доказательство невозможности соединения – народы раскидало четко по ветвям, но нет, сектанты – народ упертый. Жрецы назвали случившееся испытанием, призвали к терпению и сложили с себя полномочия жрецов. За ненадобностью. Бог пропал, оставив после себя одну безмозглую Силу. Так же поступили жрецы альганов, у которых их Древа Жизни тоже стали безгласными.

Народ возмущался недолго. Эльфы быстро обнаружили «круговорот душ» и ужаснулись. Вновь призвали жрецов, вновь поверили их обещаниям и стали ждать, периодически веселясь в битвах с альганами (женам очень хотелось рожать). За пять сотен лет – чуть больше половины жизни среднего эльфа – терпения не потеряли, ждали. И вот наконец затеплилась надежда. Да сколько можно заседать!

За две недели заседания и за полгода скрытого обсуждения неторопливые старейшины пришли к выводу, что человек таки да, аватар Пропавшего. Раз он человек, не каган и не альган, то это означает верность выбранному курсу на сближение двух стволов общего дерева. Правда, по докладу Тирона, человечек очень своенравный, к тому же дикий, что само собой разумеется для мира без силы, откуда его принесла Лоос. Это тоже не случайно, здесь прослеживается связь с альганским Древом, но ничего, характер обломают. Осталось подождать две недели, и звезды покажут новый путь, станет ясно, где, когда и, главное, куда. Братья-альганы, всегда более организованные, уже разослали «корешки»[17] во все свои три ветви. Свободные каганы пока тянули.

– Можно с тобой поговорить, Хранящий? – услышал Рус чей-то голос и поднял голову. Увидел незнакомого этруска и нахмурился.

Он недавно расстался с Гелинией и, не торопясь, направлялся к городским воротам. После Великого похода с первого дня учебы вошло в привычку «провожать» девушку до развилки. Она с телохранителями направлялась в сторону дворца, он – к выезду из города. По пути Рус шутил, Гелиния больше молчала. Иногда молчали оба. Эти странные свидания происходили каждый день в течение месяца, кроме двух дней в декаду, когда после занятий с магистром ученик ночевал в таверне, да пары «выходных» по случаю маленьких праздников. Чего только не выдумывали по этому поводу другие школяры, но Гелинию и тем более Руса их мнение волновало меньше всего. Она ждала, «когда сбудется воля Величайшей», а его интересовали структуры «каменных ос» и «пулемета».

Вот и сейчас Рус полностью погрузился в размышления. Всего два дня прошло с момента утреннего озарения, и ему не терпелось довести до ума структуру в целом. По субъективным подсчетам, это займет от силы декаду. Сложная структура получалась, не поддавалась упрощению. Сознание привычно находилось в легком трансе, собирало-разбирало «пулемет», но часть его тем не менее зорко следила за окружающими. Одно из астральных тел и еще несколько часто попадались на пути и всегда вне пределов видимости. Слежка или охрана, которую запросто мог послать князь. Теперь один след определился – этруск. То-то видел вокруг следа странные колебания Силы. Не догадался сравнить с посланником. Сейчас увидел воочию – Сила Френома без духов, значит, оный маг никого не опасается.

– Судя по тому, как ты нахмурился, я не ошибся, Рус, – насмешливо произнес этруск.

– Тебя твой соратник из Горгоны не просветил, как со мной связываться? – сказал с угрозой и прикусил язык. До чего доводит рассеянность! Мог бы совсем отмазаться, он же теперь Хранящий!

Рус верхом на Воронке возвышался над здоровым этруском в тирской одежде. Они находились на том же самом перекрестке, где состоялась знаменитая битва Андрея с лжетелохранителями. Вокруг снова ни души, и время примерно то же.

– Не собираюсь я с тобой драться, – гордо ответил этруск, всем видом показывая: «Ты мне на один плевок». – Пройдем в таверну за углом. Не бойся, я один. Нам есть о чем поговорить. Или испугался? – добавил с презрением.

Уравновешенный Хранящий и опытный браток на «слабо» не поддался, но тем не менее решил принять предложение. Поздно отказываться, достанет.

– Ворота закроются через полчетверти, а мне надо за город. И вообще, о чем нам с тобой разговаривать?

– Успеем, – усмехнулся этруск, – ты прекрасно знаешь, о чем пойдет речь. Все-таки боишься…

– Идем, – с тяжелым вздохом ответил Рус, медленно слезая с единорога.

Этруск заказал самую крепкую местную настойку и представился:

– Я – Эрлан, представитель партии «груссов». Тебе это о чем-то говорит? – В его глазах мелькнула хитринка.

– Мне по барабану. Тебе известно это выражение?

– Барабан знаю… – Груссит немного растерялся.

– Вот что в него стучи, что мне говори – одинаково, – предложил Рус собственное понимание этого высказывания. Интересно, никогда не задумывался.

– Давай начистоту! – Эрлан мгновенно вспыхнул. – Ты сын Грусса Третьего? – не годился он в дипломаты.

Сдержанность вообще редкое качество среди этрусков. Как и среди лоосок. Прав Арон – боги собирают у своих адептов братману – Душевную Силу, поэтому, наверное, их последователи так быстро выходят из себя, психуют. Из-за этого и Гроссу Пятому с трудом удавалось подбирать тех, кто бы подошел на роль посланника.

– Да, я – Рус Четвертый. Так меня среди гладиаторов звали. А что?

– Ты так и не отве… – начал было возмущаться этруск, но вдруг передумал. – А ведь ты точно Рус Четвертый. Хочешь им стать?

• Предыдущая
• 47/91
• Следующая