Леди удачи - Балазанова Оксана - Страница 24

• Предыдущая
• 24/51
• Следующая

Майкл О'Брайен был фигурой одиозной. Ирландец, как и Блад, высокий и худощавый, он обладал пронзительно светлыми глазами и огненно-рыжей шевелюрой. Несмотря на свой буйный нрав, Майкл был влюблен в своего командира, как порой первоклассник боготворит выпускника школы, и стремился во всем ему подражать. Но поскольку капитан О'Брайен однажды раз и навсегда понял, что до стратега и флотоводца капитана Блада ему далеко, он стал копировать Питера хотя бы во внешности.

Вот и сегодня Майкл вырядился в новехонький черный с серебром камзол, черный парик, за поясом изящный черный пистолет, в руках трость — не дать ни взять — Питер Блад. Только излишняя горячность выдает Майка с головой. Не зря посмеиваются матросы:

— Рыжие волосы под черный парик не спрячешь!

До ушей Артура доносится пока еще негромкий разговор. Только бы он не перерос в скандал! Привет, а он-то, Суорд, тут при чем?!

— Ты на Джерри погляди! — бесновался О'Брайен. — Второй «славный парнишка» тоже его достал! Много щенкам воли даешь, капитан. Попомни мое слово, наплачешься ты с ними! Авантюристы, лисы хитрые! Такие убьют — недорого возьмут!

— Прекрати, Майк! — в голосе Блада слышны металлические нотки. — Если ревность лишила тебя ума, это не повод, чтобы нести подобную чушь!

— Ничего-ничего, узнаешь ты их — да поздно будет!

Тут Артур краем глаза отметил, что Ксав, усадив свою даму в кресло, направляется прямиком к Бладу. Ложись, ребята, сейчас рванет! Суорд покосился на Люси. Нет, она не отпустит, пока не закончится танец. Ну, что ж, попробуем хотя бы подойти ближе к минному полю.

О'Брайен тоже заметил приближение соперника, а потому задрожал от гнева и нетерпения, как ракета на старте, и ощерился, словно бультерьер.

— Я убью его! — сквозь зубы прорычал он.

— Кого тут хотят убивать? — с наивной улыбкой спросил Куто, но, заметив налитое кровью лицо капитана «Клариссы», удивленно поднял бровь: — Ого, тут, кажется, собирается маленький тайфун?! Кстати, если мне не изменяет память, столь грозным явлениям природы дают женские имена. Как вы назовете свой, месье О'Брайен?

О'Брайен, бурливший, как гейзер, взорвался:

— Еще одно слово, щенок — и ты покойник!!!

Ксавье в изумлении отступил. Волверстон же, припечатав Майкла своей мощной дланью, пробасил:

— Уймись, Майк! Не порть девочке праздник.

В эту секунду к компании подлетел с трудом отделавшийся от Люсьен Артур.

— Ксав! — громко провозгласил он. — Тебя жаждет лицезреть виновница торжества. На пару слов.

— Погоди, — отмахнулся Куто. — У нас тут приятная беседа. О погоде.

Суорд резко развернул Ксава и раздельно произнес:

— Ксавье! Иди танцевать! Немедленно!!!

— Нет, подожди! — рванулся О'Брайен, и вновь на помощь пришел Нэд:

— Я сказал — уймись!!! Потом поговорите!

Майкл послушно ретировался, прошипев сквозь зубы:

— Ну, подожди! Мы еще встретимся.

Куто свесился в игривом поклоне и удалился, продекламировав:

— «Есть много, друг Горацио, на свете, что и не снилось нашим мудрецам». Даже в сем парадоксальном мире возможно такое удивительное событие, как встреча двух людей.

Флибустьеры, не торопясь, брели по залитой лунным светом аллее губернаторского парка.

— Какой изумительный вечер! — мечтательно глядя на звезды, вздохнул Джереми.

— Не меньше трех танцев с Люсьен д'Ожерон, — прокомментировал Ксав.

— Не придирайся! Вечер и впрямь прекрасный! — одернул друга Артур.

— Не больше одного танца с Люсьен д'Ожерон, — не моргнув глазом, ответил тот. — Кому чего надо для счастья. Ребята! А кому чего надо для счастья?

— Мне — бочонок крепкого рома! — захохотал Волверстон.

— А мне бы жену и детишек повидать! — слегка погрустнел голос бывшего мятежника Хагторпа.

— Нет, братцы, ничего лучше своего дома, пламени в очаге, и в кресле с книгой… — вздохнул француз Ибервиль.

— Кто что еще хочет? — продолжал веселиться Куто. — Ну, Питер молчит — ясно! Там дела сердечные — это не для посторонних ушей. Майк, а что тебе надо для полного счастья? Ой!

О'Брайен круто развернулся и уставился на Ксава взглядом разъяренного мулетой быка. Куто попятился.

— Т-ты чего?

— Я… тебя… с-сопляк!!! — начал набирать обороты О'Брайен, но сзади раздался спокойный голос Блада:

— Остынь, Майк! Парень не хотел тебя оскорбить. Завтра поговоришь с мисс Блэквуд и убедишься, что вся твоя ревность яйца выеденного не стоит.

— Нет, я поговорю с ней сейчас, сию же минуту! — встрепенулся капитан «Клариссы».

— Послушай, — Нэд положил руку ему на плечо, — не стоит выяснять отношения на пьяную голову. Потерпи до утра.

— А может, утром я уже буду в аду! — рявкнул О'Брайен и, с усилием стряхнув руку Волверстона, растаял во тьме парка.

Друзья отправились было дальше, но, не пройдя и десятка шагов, Ксав замер, глядя в пространство ошалелыми глазами.

— Тьфу ты, пропасть! — хлопнул он себя по лбу. — Вот память дырявая! Это ж надо! — и, развернувшись, исчез вслед за О'Брайеном.

Артур, привыкший к заскокам своего друга, только пожал плечами.

Звезды на небе уже начинали бледнеть, когда одинокий Суорд вернулся на корабль.

У трапа его поджидал боцман Джим Хэтберн, которому фольклорист Ксавье, игнорируя законы хронологии, дал кличку «Напильник» за вечную щетину на физиономии. У Напильника был весьма растерянный вид.

— Капитан… Сэр… Это… В общем… Как бы сказать?..

— Что еще произошло на борту этой копилки несчастий? Ну, говори, говори.

— Рыбья Морда, капитан…

— Что ты тянешь? Боцман, доложить обстановку!

— Сэр, он надрался, как свинья, и… Ну, это… Испанец этот… удрал!

— Та-ак. Удрал, значит? Отлично! А ты куда смотрел? Тоже мне боцман!

— Но… Ну… А… Гм-м… Сэр!

— Что «сэр»? Значит так. Рыбью Морду, то есть матроса Сэма Флетрита, как только проспится — ко мне. Ты лишаешься увольнения на берег на неделю. Будешь драить медяшку на смех всей команде. Справедливо?

— Есть, сэр!

— А теперь — кругом и «у люлю»!

— Есть, сэр!

— Вот так! — Артур вошел в каюту и хлопнул дверью. Ножа Ксава на столе не было.

«Упал, что ли?», — машинально подумал Суорд, и, сев на кровать, стал медленно стягивать сапоги.

Только сейчас Артур понял, как сегодня устал, поэтому он мгновенно уснул и спал так крепко, что даже не заметил, как вернулся Ксав. А тот, пытаясь действовать тихо, еще долго возился и шуршал в темноте, бормоча:

— Нет, ну это просто ни в какие ворота! Где же я его посеял? Как это я теперь без ножичка, а? Прямо не остров, а филиал Бермудского треугольника!

Утром, когда Суорд еще сладко потягивался в постели, в каюту ворвался как всегда жизнерадостный Ксав.

— Привет спящим красавцам и красавицам! Открой глазки, протри ушки — приятная новость. С тебя — суюнши[44]!

Артур свернулся клубочком и подложил обе ладошки под щеку:

— Какие новости в шесть утра?! Это только тебе шлея под камзол попала, что ты вскочил в такую рань, — пробормотал он, не открывая глаз.

— Начнем с того, что я еще не ложился, — Ксав сдернул с Артура одеяло. — Да вставай же, соня! Нас в гости пригласили на предмет экспертизы.

Суорд разлепил один глаз и с подозрением глянул на друга:

— Ты что несешь?

Куто бесцеремонно сдвинул артуровы коленки в сторону и плюхнулся на койку.

— Объясняю. Ребята со «Святого Сильвестра» захватили плавучую этажерку каких-то национальных меньшинств. Думали — пряности, да пролетели. Этажерка оказалась под завязку набита ящиками и корзинками, в коих что-то шуршит и скребется. Предлагают вместе проинвентаризировать содержимое, и ежели оно съедобно — употребить, ежели стреляет — свалить в трюм, а ежели кусается — выбросить за борт.

• Предыдущая
• 24/51
• Следующая