NZ /набор землянина/ (СИ) - Демченко Оксана Б. - Страница 44

• Предыдущая
• 44/89
• Следующая

Гюль посмотрела на меня, раскрыв рот. Звучно щелкнула челюстью и кивнула. Растерла лоб, усиливая запоминание указаний и самого настроения. Думаю, такой злой меня никто не видел. Кроме тех двух придурков, избитых в состоянии аффекта.

— Но это же безнадёжно: был суд, и приговор Дэю…

— Подадим апелляцию. Получим право на доследование. Гюль, в любом законе есть лазейки. Ты умная? Вот докажи. Даже если мы не спасём Дэя прямо сейчас, Олер спокойно спать не сможет. А если вообще ничего не получится, я изучу его живучесть, выявлю слабые места и просто прикончу урода. Он мой враг. Точка.

— Сима, это неразумно.

— Ты знаешь мой уровень разумности? Вот, уточняю: он завышен. Когда я нацелилась, это кранты. Это мимо мозга. Это… не стой между бараном и его воротами! Вот. Олер лучше бы удавился прямо теперь. Не мучаясь. Поняла? Вот и молодец.

— Тебя лишат статуса и… — тихо ужаснулась Гюль.

— И что? В шлак так и так я собиралась наведаться. Тоже способ.

— Слишком надежный, — поежилась Гюль.

Кто её слушал? Только не я. Зато в голову заползла весьма своевременная идея: нас наверняка контролируют. Надо побеседовать приватно и вообще выработать план. Увы, без мистера Дэя, но ведь и для него — тоже…

— Где мой катер?

Гюль встрепенулась, обрадовалась смене абсурдной темы на более разумную. Пошепталась с системами, вызвала габарита и обсудила вопрос с ним. Отчиталась: катер обнаружен и даже может быть возвращен законной владелице немедленно. Я связалась с дежурным, сообщила, что нам никто не нужен для эвакуации, что навигаторша у меня живучая, оклемалась. Игль оказался человеком приятным и сразу пригласил в гости от своего имени и от Линля тоже. Я заверила, что мы своими силами успешно долетим до маяка, потому что хотим выпить за наше здоровье с Линльем. Сменщик Игль был парень душевный, он немного попереживал о нас, таких несчастных и измотанных бедами. Поговорил с Гюль о ее состоянии. Зафиксировал маршрут. И мы отбыли с чужой загадочной станции, наплевав на все её чудеса. Хватит, насмотрелись. Я — так даже и не оглянулась.

По мнению Уильяма, настоящие системы должны работать, как оружие: без осечек и на полном автомате. Так действует дальняя связь. Вызов вежливо звякает в голове, ты киваешь — и пространство неуловимо меняется, запросто умещая рядом иллюзию присутствия гостя. Не надо ждать, встречать, тесниться, оплачивать окислителем визит и делать еще какие-то сложные шаги.

— Привет, железная печень, — хмыкнул Уильям. Почесал в затылке и добавил снисходительно: — Сэр.

— Вынужден признать: это обидно, — вздохнул собеседник, разворачивая кресло. Стало видно, что сидит он на роскошной террасе, позади громоздится такое, что Большой каньон рядом показался бы смешной песочницей. — Ты каждый раз всуе поминаешь печень. Я взрослый, рассудительный и совершенно трезвый человек. Спиртосодержащие земные напитки пробовал буквально пару раз, давным-давно. Но после намека завожусь с пол-оборота, как у вас говорят. Почему, а?

— Ты не дал мне ввезти сюда «Харлей». Вот завожу тебя, кого ж еще? Чертовски рад видеть, Игль. Ты поправился, даже можно сказать — пухляк стал.

— Не обидно, — оживился Игль, который, если честно, смотрелся изможденным. Поймал сочувствие и благодарно улыбнулся. — Билли, линия защищенная. Не вываживай меня, как рыбину. Не трать чутье на контроль соединения. Все в рамках.

— Так я вовсю сигнализирую тебе, отупелый телепат: я в хорошей форме и значит, чую, не парюсь, жду вводную. Окей, прямой вопрос: что достало тебя так, аж трещит моя эмпатская голова?

— История с сейфом, — поморщился Игль. — Она достала всех.

— Не понял. Ты намекнул с долю цикла назад, я поймал идею, сам все проверил, догнал лилового прыща Ифуса, этот позор габ-службы с пятью поощрениями в деле, уже снятыми задним числом. Я напоил урода, потому что так было быстрее потрошить, — без спешки отчитался Уильям, потому что себя хвалить полезно, особенно когда говоришь с вероятным будущим командиром. — Я даже дозволил себе напиться, по крайнему случаю на сутки остановив отцовские часы. Продажную фиолетовую рожу с перепою так повело, что выболтал он все, что знал и даже то, о чем лишь догадывался. Я немедленно нарушил правила, да простит меня габмург. Я слил тебе в мозг данные, еще когда сам был пьян. Кажется, я тогда пытался кулаком улучшить уроду цвет морды, но за ним некстати прибыли бравые габралы. Что дальше… Я протрезвел, завел часы, огреб поощрение от шефа и красивую медальку от какого-то там имперского коллегиума. Дело закрыто. Сейф ведь не пропал. Я проверил данные по габу «Учи». А что вскрыт… так внутри должно было быть пусто, Ифус это твердо знал.

— Дело вот где, — показал на свою шею Игль. — Ты молодец, взял его до силового барьера. Но мы все — не молодцы… Кроме, наверное, Альга, который заработал вовсе не поощрение. Чтоб ему, умнику, и в шлаке было слышно: я зол на него! Мы знакомы всю жизнь. Но для меня он не оставил ни слова, ни мысли, ни намёка… Хотя успел раскопать главное. Билли, ведь Ифус сдал только посредника. Который мертв. Я телепат хорошего уровня, но далеко не «доу»… Я считал один полустертый слой посмертной памяти. Мало. Ладно, начнём с того момента, когда я в это влез, до звонка тебе… Я ведь только-только начал вникать, как вдруг Альга казнят с нелепым зверством какие-то выскочки из безликих наших новичков. Затем люди посолиднее в одну долю суток официально закрывают тему. И мне приходится просить тебя, габнор. Потому что тебе империя не может запрещать интересоваться грязными делами сослуживца Ифуса. — Игль помолчал, что-то обдумывая. — Билли, я сегодня очень честный. Мне крайне важно хоть кому излить душу. А ты, надо признать, умеешь не передавать услышанное дальше.

— У вас опять кризис, ты снова на подаче, — расхохотался Уильям.

— Если бы, — поморщился Игль. — У нас кризис, только я не на подаче, меня самого лупят битой, Билли. Я в этой игре вроде мяча. Меня послали так далеко, как смогли. Но, кажется, и здесь проклюнулось на редкость интересное дело. Я везучий.

— Ты цепкий.

Игль вымученно улыбнулся. Сделалось окончательно понятно, что не спал он суток пять и держится только на стимуляторах. Уильям вздохнул, поморщился и плотно прижал к вискам пальцы. Буркнул: «Сливай, паразит мозговой». По черепу изнутри садануло так, будто мысли на полном ходу налетели на мину, самое малое — противотанковую. Игль громко и бодро сказал «спасибо», виновато вздохнул. Звук едва удалось разобрать, потому что волна болевого спазма накрыла Уильяма целиком.

За все годы общения Игль лишь дважды пользовался разгрузкой. Ужасно смущался при этом… или очень ловко имитировал смущение. Пойди его пойми до дна, если он — профи, и уровень о-го-го, не допрыгнуть, не дотянуться.

Исходно Игль разгрузился на мозг землянина случайно. То был первый срок службы в габе. Уильям Вэйн сопровождал смешанную группу послов, выбравших для какого-то сверхважного и очень приватного дела тот самый габ, где он работал. Игль и его люди паритетно с солдатами инсектов, или как чаще говорят — дрюккелей, осуществлял охрану. Игль, будучи телепатом с полномочиями, координировал всю систему охраны, он же проверял чужие службы безопасности и просто посторонних. Худо стало дней через семь от начала затянувшейся встречи, когда второй телепат в имперской группе отрубился, не выдержав перегрузок. В тот же день один из послов отозвал своих спецов, и дело запахло провокацией.

Игль справился, все участники встречи мирно и без происшествий отбыли по домам. Но сам Игль проводил последний корабль — и прямо возле шлюза выключился, рухнул ничком. Уильям был рядом, поймал, поддел под затылок, взялся проверять пульс у челюсти… и тогда телепат спонтанно разгрузил мозг. Позже — на целую выпавшую из жизни долю цикла позже — Уильям очнулся, чувствуя себя слабее комарика и тупее бензопилы, отведавшей гвоздей… Первый, кого увидел и услышал ут-габрехт Вэйн — это Игль, сидящий у изголовья и непрестанно бормочущий извинения. Оказывается, телепаты — они вроде конденсаторов. Иногда мгновенно разряжаются на подходящий мозг, тем защищая себя от выгорания. Одна беда: трудно найти резонирующее сознание, почти немыслимо уговорить добровольца принять разряд, ведь прогноз по здоровью «приемника» — нестабильный… С того самого дня Игль вбил себе в голову, что землянину он «кое-что должен». А Уильям приобрел привычку намекать на печень. Потому что разгрузка по ощущеньям похожа на тяжелейшее похмелье. И еще потому, что никакие иные подначки не пробивали Игля.

• Предыдущая
• 44/89
• Следующая