Поход клюнутого - Чичин Сергей - Страница 73

– Не слыхал, – нахмурился Бинго. – В наших-то краях тролли нередко случаются – и скальные, и ледовые, и болотные порою, так они, конечно, от пива никогда не отказывались, но чтоб дурило их? Куда дурнее-то?

– Ну, не дурит, а бесит.

– А вот такого вовсе не видал. Иной раз тролля только тогда и отличишь от скалы, когда под ним ночь переночуешь и поутру костерок разведешь, чтоб согреться, – тут-то он на тебя и чихнет. Одного такого я как-то полдня метелил, удар отрабатывая, так его, сяк его, за дерево принявши, и только к вечеру вдруг слышу сверху, как из дупла: «Ты чего?..» Давай-ка плеснем на этого вашего, чтоб знать, каково оно!

– Это без меня, без корабля и без команды... – Капитан сурово указал на берег. – Если храбрый такой, я тебя высажу в виду моста, полив пивом вдогонку, тут-то и познаешь, каков бешеный тролль.

– Где уж мне храбрым быть. Давай дварфа польем!

Торгрим, поглощающий рядом кашу, тщательно облизал ложку и смачно зарядил ею Бингхаму в лоб – да так, что древесина затрещала. Бинго ойкнул и понятливо погрузил нос в кружку.

– Мы, капитан, будем готовы, но и вы не расслабляйтесь, – напомнил дварф. – Кто их знает, этих троллей... Вот он вроде бы знает, да не таких каких-то. Лично я кольчугу надену, ибо горный плейт не для всякой мелочной нужды, но даже и в одной кольчуге, выпавши за борт, ко дну пойду камнем. Так что вытаскивать, случись что, твоей команде.

– Вы не оплошайте, и мы не подведем.

– А пиво? – напомнил Бинго жалобно.

– После моста, сказано же.

– Я понадеялся, что ты забыл. Ладно, пиво – такая вечная ценность, что его и обождать не грех. А что, бить тролля обязательно?

– Не нужно его бить. Тролль там живет, сколько я хожу по реке, и каждый раз малым откупом дело обходится. Но рассказывают, что иной раз то ли откуп ему не тот дают, то ли какая блоха его кусает, приходит в невероятную ярость, и тут уж счастье тому, кто хорошо подготовился.

– Не вижу в том никакого счастья, даже если год на подготовку отпустите. Можно мне добавочки? Кашка у вас пресновата, но лучше скверная каша, чем добрые тумаки.

– Не набивай пузо, – строго упредил Торгрим и отобрал у гоблина миску. – Когда бой на носу, брюхо отягощать отнюдь не следует. Вот минуем тролля... Кого я дурю? Капитану-то позволительно надеяться, все же тридцать лет опыта. Но мы ж знаем, что на тебя не только тролль, но и сам мост обвалится.

– Не на меня, а на тебя. – Бинго проводил миску взглядом побитой собаки. – Потому и надо сожрать всю кашу без остатка, что никакого послетроллия уже запросто может не быть.

– Ты глас-то понизь, не пугай народ.

– Пуганые живут дольше.

– А вон меж тем и мост! – прикрикнул с мостика капитан. – По местам стоять! Палубу очистить, мешок на середину, а вы, герои, снаряжайтесь шустрее. Резких движений не делать, ртов никому не открывать и вообще не вступать с троллем ни в какое общение.

– А общение-то чем вредно? – возмутился Бинго. – Сиди ты под мостом век за веком, неужели не хотел бы хоть иногда узнавать новости?

– Плевать мне, чего это чудище хочет, – подношение ему выставим, и довольно с него. А вот чего я не хочу ни в каком виде, так это чтоб он мне тут сел посреди палубы и начал разговоры разговаривать.

– Сам подумай, плохо ли? Я вот слыхал, что сыны Рего, известные мореходы, на своих баркентинах держат всякую живность – кошек, попугаев и малых бабизян. Вроде как потешают они, а случись голод – и сожрать можно. Тут же целый тролль! Да тебя с ним, хоть сто лет проживи, никто на абордаж прихватить не посмеет.

– Меня на Серебрянке и так никто не прихватывает, а в открытое море выходить я и сам остерегусь, хоть с троллем, хоть с самим Стремгодом на борту.

– Надевай доспех! – напомнил Торгрим и пихнул гоблину в руки его панцирь. – Случись что, биться нам с тобой, на матросню надежды мало.

– Может, проще сразу на берег списаться? Пусть без нас пройдут, а мы потом опять погрузимся.

– Так оно, может статься, и было бы надежнее. Но капитану я уже обещал, что подопрем, да и что же, при каждой перемене ветра так дергаться? Брось уже дрожать, опасность надо встречать спокойно и во всеоружии.

– Опасность встречать вообще не следует. Она не Новый год и не любимая тетушка.

Мост тем временем приближался – старинный, полуобваленный, заросший ползучей зеленью по всей длине. В медленно наваливающихся сумерках разглядеть его в подробностях было сложно, но торчащие тут и там обломки настила и покосившиеся несущие бревна и сквозной десятифутовый пролом по самой середке ясно давали понять, что по прямому назначению мост давно не использовался. Да и как бы иначе парусные корабли проходили?

– Чего держат тогда? – пробурчал раздраженно Торгрим, влезая в подлатанную прузенскими умельцами кольчугу. – Толку с него никакого, еще и нечисть всякая селится, – неужели так трудно поджечь, чтоб глаза не мозолил?

– В самом деле! Давай я подожгу. – Бинго заозирался в поисках подходящей зажигательной снасти.

– Нет уж, ты сиди. Не твоего ума забота. Я еще не забыл, как ты мне прикурить дал, а потом всю ночь город тушили.

– Вот потому до сих пор и не сожгли, что у каждого есть личный дварф-советчик. Только у всех внутренний, у одного меня наружный, поскольку в мой богатый внутренний мир не вписывается.

Торгрим досадливо одернул кольчугу и помог гоблину затянуть пряжки на панцире. Матросы, бегающие по палубе, выволокли на середину мешок размером с самого дварфа, распустили завязки и разбежались по кораблику, постаравшись сделаться незаметными; только капитан на руле остался недвижим, хоть лицо его и застыло жесткой доспешной личиной. Корабль со спущенным парусом уверенно шел по центру реки, чтобы вписаться мачтой в пролом моста, но всякий неосторожный жест на руле – и придется становиться на починку, а рядом с троллиными угодьями это может оказаться тем еще приключением.

– Теперь заткнись, – на всякий случай предупредил дварф Бингхама.

– А если вдруг идея какая? Им бы это… пора уже начаться к таким-то годам.

– Прибереги для мемуаров. Тсс!

Торгрим вытянул из-за спины секиру и застыл на полусогнутых, привалившись боком к горе ящиков. Бинго по соседству тоже постарался было замереть, но продержался всего пару секунд, потом начал принюхиваться, завертел башкой и наконец нацелился носом на жертвенный мешок. Какое-то время он с собой еще боролся, но когда нос тендера нырнул в густую тень под мостом, гоблин сорвался с нарезки и крадущимся шагом, проволакивая каблуки по доскам, чтобы ими только не цокать, направился к мешку. Дварф слишком поздно заметил этот выход, исступленно закатил глаза и шагнул было следом, но тут как раз началось.

Откуда-то сверху, из непроглядной тьмы под настилом, бесшумно развернулась огромная когтистая лапа, безошибочно нацелившись подцепить когтем подношение. Бинго же, не будь плох, в мешок со всей дури вцепился, как клещ, запустил туда рожу и вгрызся, распространяя насыщенный запах имбиря и ванили.

– Ты чего?! – взвыл Торгрим в отчаянии.

– Пряники же! – прочавкал Бинго и, отпустив одной рукой мешок, отпихнул ею троллиную лапу, силящуюся утащить под настил добычу вкупе с нежданным довеском. – Есть предел моему терпению! Не отдам целый мешок пряников вражескому чучелу!

– Отдай мешок, дурак! – завопил от руля и капитан. – Отдай, я тебе другой куплю!

– Тогда у меня два будет! Пусти пряники, побирушка! Работу найди, на диету сядь!

Тролль приложил усилие, Бинго тоже не оплошал, и в итоге могучая троллиная грабля утянулась в темень, уволакивая лопнувший по шву мешок, а неудержимо посыпавшиеся пряники щедро усыпали палубу.

– Да ты совсем с ума спятил! – Торгрим метнулся к шлепнувшемуся среди пряников Бингхаму и от души его вздернул за воротник. – Всех под монастырь подведешь!

– У тебя свои принципы, у меня свои! – Бинго возмущенно отпихнулся. – Я не веду дел с гномами, не делюсь пряниками и не играю на балалайке... последним готов поступиться, не по своей воле такой рестрикт заимел.