Граница нормальности - Цыбиков Ч. - Страница 9

• Предыдущая
• 9/44
• Следующая

— Уважаемый абориген! У вас есть ещё вода?

— С собой нет, — ответил Никита. Он присел на корточки, чтобы лучше видеть зелёных человечков и обнаружил, что лица у них почти как у людей, только какие-то неправильные, и что зеленые они не сами по себе, а это просто такая форма. Услышав ответ Никиты, человечки заметно приуныли.

— Но я могу принести еще, — поспешно сказал Никита. Отчего-то ему не хотелось, чтобы человечки огорчались.

— Позвольте сделать вам предложение, не лишенное для вас выгоды, — солидно сказал предводитель. — Значит, вы дадите нам ещё воды, а мы дадим вам хурзямриков.

— Хурзямриков? — переспросил Никита.

— Да, — торжественно подтвердил предводитель. — По два хурзямрика за каждую … бутылку! А всего нам надо 5 бутылок. Только побыстрее. А то мы уже сделали два аварийных сброса. Пожалуйста, — немного невпопад добавил предводитель.

— А что такое хурзямрики? — спросил Никита.

— Это такой … э-э-э … скот, — сказал предводитель. — Без них невозможен зямринг.

— Зямринг? — переспросил Никита.

— Ну зямринг, зямрение… Шучу, шучу. Субъядерный биосинтез без них невозможен.

Никита подумал и сказал:

— Вы знаете, мне не нужны хурзямрики.

Лица человечков сразу потускнели.

— Я вам просто так принесу.

Сказав это, отважный исследователь чердаков вскочил на ноги и побежал к люку.

Не такое уж простое дело — ночью незаметно наполнить пять бутылок из-под кока-колы водой. Особенно если дедушка не пьёт газировку в принципе, и в его квартире нет пустых бутылок. Но если вспомнить, что воду можно наливать не только в бутылки — задача заметно упрощается.

Никита бежал по улице до четвертого подъезда с десятилитровой канистрой. Бежать было очень неудобно, но это было полбеды. Основная проблема возникла на лестнице, ведущей к люку. Попробуйте как-нибудь на досуге полазить по лестнице с наполовину наполненной канистрой в руке. И пусть вам будет девять лет. И тогда вы сами всё поймёте.

Из люка мягко струился неяркий свет. Никита успел устать, пока тащил канистру на пятый этаж, и поэтому лез по лестнице вверх медленно. Когда до люка осталась пара ступенек, он остановился передохнуть. Задрал голову вверх и увидел несколько десятков маленьких голов, торчащих по периметру люка. Никите стало стыдно, он поднатужился и уже несколько секунд спустя, тяжело дыша, поставил канистру возле Корабля. Чувствовал он себя кем-то вроде Гулливера в стране лилипутов. Большим и добрым.

Из Корабля к тем, кто ждал Никиту у люка, вывалилась толпа человечков, и они вместе развили бурную деятельность вокруг канистры. Вокруг корабля стало светло, хотя ни лампочек, ни фонариков Никита не увидел. Человечки подвели к канистре шланг, который присосался к стенке канистры.

Снова заиграла торжественная музыка. Предводитель со свитой подошел к Никите и сказал:

— Скажите, как вас зовут?

— Никита, — сказал Никита.

— Очень приятно, — сказал предводитель. — Я — командор экспедиции, и зовут меня… ну, скажем, Лев Николаевич. Мы были в беде. Вы выручили нас. Вы дали нашей жизни новый смысл. Мы перед вами в долгу. Вы согласны с этим?

Говорил он неторопливо, с паузами.

— Ну, наверно, согласен, — сказал Никита.

— Наверное? — удивился предводитель. — Вы должны это точно знать.

— Тогда, согласен, — пожал плечами Никита.

— Тогда примите от нас вот эту вещь.

Командор протянул Никите что-то вроде тонюсенького провода смотанного в бухту.

— Вы можете носить это как браслет, — пояснил Лев Николаевич.

— А он не порвется? — спросил Никита, осторожно приняв подарок на протянутую лодочкой ладошку.

— Ни в коем случае, — заверил командор. — И еще… с вами будет Петька. Вы не возражаете?

— Петька? — удивился Никита.

— Да, Петька, — сказал еще один человечек голосом командора.

— А почему вы говорите одинаковыми голосами? — спросил Никита.

— Со временем мы выучим ваш язык и перестанем пользоваться трансляторами, — пояснил командор.

Никита спал как убитый. Вы бы тоже спали как убитый, если бы легли в три часа ночи. Было девять утра, когда он, наконец, открыл глаза. На подушке прямо перед ним сидел Петька, скрестив ноги по-турецки, и не мигая смотрел на Никиту.

— Привет, — сказал Никита.

— Доброе утро, — вежливо ответил Петька. Вид он имел боевой. Очень сильно походил на миниатюрного Шварцнегерра.

— Никита! — из соседней комнаты крикнул дед.

— Что, деда? — откликнулся Никита.

— Езжай домой, мать звонила, просила приехать.

— Ладно.

— Есть будешь?

— Не. Неохота.

— А вот это зря, — строго сказал Петька. — Кушать всегда надо.

— Ну неохота если, — оправдывающимся тоном сказал Никита. — Ладно, пойду помоюсь.

— А это не опасно? — спросил Петька.

— Кому не опасно? — удивился Никита.

— Вам.

— Можешь говорить мне «ты», — сказал Никита.

— Ты, — тут же сказал Петька и неожиданно улыбнулся.

Никита оделся, помылся. Для этого ему пришлось пронести Петьку с собой в кармане в ванную — Петька лично желал убедиться, что там не опасно. Там Никита поставил карманного Шварца на зеркальную полку, и некоторое время с удовольствием наблюдал, как тот разглядывает свое изображение в зеркале.

— Никита, я так понял, что ты куда-то собираешься? — не переставая себя разглядывать, спросил Петька.

— Угу, — невнятно ответил Никита. Он чистил зубы.

— Это за пределами квартиры?

— Угу, — сказал Никита и сплюнул в раковину.

— Тогда мне понадобится дополнительное снаряжение, — задумчиво сказал Петька.

— Никита, — послышался с кухни голос деда. — Кто продырявил канистру?

Никита вышел во двор и не торопясь пошёл к остановке. Петька сидел сумке и вел себя прилично, только время от времени высовывал из сумки трубу походного перископа и обозревал окрестности. Именно он заметил приближающуюся опасность.

Если ты предаёшь друга, то не удивляйся, если друг нападёт на тебя. Есть такая поговорка у одного степного народа. Человек предал собаку — сколько их никому не нужных бегает повсюду.

Вот одна из таких бездомных собак и неслась сейчас на Никиту. Ладошки у Никиты сразу стали влажными, и сердце сильно забилось в груди. Он почувствовал, или показалось ему, что браслет на руке чуть-чуть потеплел.

Я, впрочем, не уверен, что собака хотела на Никиту напасть. Это была обычная не очень крупная лохматая дворняга. Может быть, она просто бежала по своим собачьим делам мимо Никиты, но этого мы никогда не узнаем, потому что из сумки, сжимая в руках какой-то… автомат, подумал Никита, выпрыгнул Петька. За спиной у него неожиданно выросли крылья, и он стал похож на маленького ангела. Петька мягко спланировал на землю — так, что оказался между Никитой и собакой. Крылья встали за спиной у Петьки торчком; он вскинул свой автомат. Собака удивленно остановилась перед неведомо откуда взявшейся преградой.

«Ду-ух!» — сказало оружие. Собака взвизгнула и лапой смахнула Петьку прочь. Почти одновременно с этим прямо из воздуха возник маленький Кораблик и завис между Никитой и собакой почти у самой земли. Из Кораблика посыпались человечки с автоматами в руках и сходу начали стрелять в собаку. Пёс отчаянно завизжал, замотал головой, крутанулся на месте, сшиб еще несколько человечков и крупными скачками понесся прочь.

Из кораблика вышел Лев Николаевич и громко скомандовал: «В шлюпку! Уничтожить угрозу для Никиты!». Человечки быстро стали прыгать прямо в обшивку, которая принимала и всасывала их с мягким причмокиванием. Миг — и все запрыгнули, еще миг — и шлюпка растаяла в воздухе. На асфальте остались лежать три человечка и маленький ангел со сломанными крыльями.

— Никита, — сказал Лев Николаевич, — давайте положим моих соплеменников к вам в сумку. Нам лишнее внимание ни к чему. И не надо плакать. Если вы внимательно посмотрите на них, то поймёте — они умерли счастливыми. Я им завидую.

• Предыдущая
• 9/44
• Следующая