Товарищ американский президент - Костин Сергей - Страница 23

Желающих просмотреть на халяву русское кино оказалось предостаточно. Практически все представители федеральной базы. Быстренько нашлепав каждому по нашатырному пластырю, плюс на всякий случай по валерьяновому пластырю, мы освободили наблюдательную площадку. Остались мы с Бобом и единственный американский товарищ в черных очках, с собачкой таксой на поводке и с кривой палкой. Товарищ явно любил свою собачку, потому что и шагу не мог сделать без нее. Только все время палкой по полу стучал.

А за пределами бункера творилось бог знает что.

Мексиканские ежики, даже не заметив дощатого забора, без задержки преодолели стеклянный вал и накинулись на пластиковую стену. Под напором взбесившейся стаи крепкий пластиковый бетон дрогнул и кое-где стали появляться трещины.

– Какие бешенные мексиканские ежики, – заметил Боб, покусывая губы. – Как думаете, Сергеев, выдержит стена?

– Посмотрим, – отвечать честно не хотелось. По всем расчетам, которые произвела Милашка, и которые я лично перепроверил в уме, жить пластиковому бетону не больше минуты. Мы изначально совершили непростительную ошибку. Заложили слишком большую хрупкость.

И как всегда я оказался прав.

Ежики управились за сорок секунд. Стену валить не стали, просто прогрызли дырки и устремились дальше.

На пути мексиканских ежиков оставалась наша последняя надежда. Натянутая на столбах пятиметровая сетка под напряжением.

– Мыша! Подай возможно большее напряжение, – одними губами прошептал я.

Серая и колючая масса неожиданно замерла перед докрасна разогретой сеткой, задрало морды и принялась внимательно изучать преграду.

– Что они делают? – слегка заикаясь, спросил Боб.

– А ты иди сам у них спросил, – скривился я.

По толпе мексиканских ежиков прошло движение, серая масса всколыхнулась и несколько смельчаков попытались перепрыгнуть препятствие. Правильно я сделал, что настоял на пятиметровой высоте. Словно предчувствовал, что мексиканские ежики обладают повышенной прыгучестью.

На сетке вспыхнуло несколько десятков голубых огоньков и природный мир северного и южного континента потерял самых смелых своих представителей. Высоковата сеточка оказалась.

Рядом нервно захихикал Боб. Я бы не стал так расслабляться. Что-то подсказывало, самое неприятное впереди.

– Милашка, что у нас на пси-сканерах?

Пси-сканеры это такие мудреные штуки, которые измеряют пси-поле. Случайно сконструированы русскими инженерами. Хотели одно, а получилось другое. А все остальное неважно.

– Напряжение достигает критической отметки. Может из всех стволов?

– Тебе бы все пострелять. Хочешь, чтобы русских спасателей обвинили в бесчеловечности? Но на всякий случай приготовь вооружение.

– Уже давно и на мушке, – Спецмашина подразделения "000" очень умная спецмашина. – Командор, кажется к нам, как бы лучше сказать, представители противника.

Милашка никогда не врет. Особенно мне. От замершей перед сеткой стаи отделилось небольшое пятно и подбежало к бронированному стеклу, за которым находились мы. Колючая группа остановилась метрах в трех, а вплотную приблизился только один мексиканский ежик. Прильнул к стеклу и долго смотрел на замерших в тревожном ожидании спасателей. Особенно нехорошо смотрел на Боба. Я всегда говорил, что животные чувствуют, кто вкуснее.

Ознакомившись с нашими лицами, мексиканский ежик встал на задние лапы, а передней показал в сторону сетки. Потом скрестил передние лапки крестом, ясно давая понять, что от нас требуется.

– Мутация высшей степени, – заключил я. – Боб, вроде у нас ты командир на текущий момент. Принимай решение. Наши маленькие друзья требуют обесточить последнее заграждение.

– Нет! – замотал головой второй номер, позвякивая моими орденами. – Моя историческая родина не простит такое малодушие.

Мексиканский ежик понятливо покачал мордой, почесал за ухом и достаточно красноречиво провел лапой по короткой шее.

– Умрем, но не отключимся, – твердо сказал Боб и грязно выругался: – Фазе, мазе лав ю бразе!

Ежик постучал по бронированному стеклу и покрутил лапой у виска. Видно максимальное напряжение вызывало у мексиканских ежиков сильные приступы мигрени.

– На твоем месте я поступил бы также, – пожал я руку Бобу. – Думаю не ошибусь, если предположу, что мы выиграли этот раунд. Показали стервецам, кто хозяйничает в долбанном кактусовом поле.

– Командор!

За бронированным стеклом мексиканские ежики засуетились, замельтешили и неожиданно для всех нас выставили на переговоры Директорского любимчика.

Не выйти мне с неприкрытой головой из бункера, если мы не забыли пригласить в укрытие глупую птицу. Значит все это время гордый пингвин стояла на бункере, махал российским флагом и хранил верность как родине, так и Директору.

– У них заложник.

– Вижу. Боб, твое решение? Думай, что хуже – позор перед исторической родиной, или встреча с Директором в особо теплой обстановке.

И тут Роберт Клинроуз, спасатель и просто человек, сломался. Такое бывает. Недостаточная физическая и моральная подготовка. Переоценка своих возможностей. Винить за это нельзя.

Путаясь в рукавах Боб стянул майорский мундир и протянул его мне. Он больше не хотел командовать.

Это было правильное решение. Не каждому под силу носить мой парадный мундир. Особенно если на нем вывешены все ордена и медали.

– Милашка! – загрохотал я привычным командирским голосом. – Майор Сергеев берет на себя командование операцией. Ранее отданные приказы относительно второго номера считать недействительными. Принимаю, так сказать, огонь на себя!

– Мы верим в тебя, командор. – Милашка сыграла мою любимую мелодию "На российской стороне хорошо живется нам", – Готова выполнить любой приказ по уничтожению мутантов.

– Это лишнее, – Боб, зараза, растянул мундир. Теперь в плечах болтается. Но зато орденов больше нацепить можно. Кстати, о Бобе! – Мыша! Назначаю второму номеру Роберту Клинроузу два часа гауптвахты с рассрочкой приговора. После задания посидит. Занеси в черные самописцы.

Второй номер, скинув с плеч тяжесть командирского мундира, сиял.

– А теперь главное. В целях сохранения жизни неофициального члена экипажа, птицы пингвина, проходящего по спискам как "Пингвин Директорский", требую немедленного отключения электричества от забора. Пусть эти сволочи пользуются кактусами. Но только в обмен на нашего сотрудника.

Пингвин уже проходил санобработку под защитой бункера, когда Милашка, выполняя полученный приказ, обесточила последний рубеж.

Страшно и больно было видеть, как тысячи диких мексиканских ежиков бросились вперед, разрывая на куски сверхпрочную титановую сеть, с исполненными на ней произведениями искусства. Милашка, подавленная этим ужасным зрелищем, тихо исполняла траурную сонату "Последний парад перед смертью". Боб, пристроившись у спецмашины, набирал на личном блокютере секретный донос в трех экземплярах. Американскому и русскому президентам, а также нашему Директору. Товарищ из федеральной базы, забившись в угол, тихо плакал. Ему подвывала такса. И только я, простой русский спасатель, орденоносец и железной выдержки человек, верил, не все еще потеряно.

Первые прорвавшиеся через сетку набросились на беззащитные кактусы, с радостным визгом накрыли их и погибли вместе с жертвой. Один мексиканский ежик и один валютный кактус. Счет ничейный, но всегда не в нашу пользу.

Основная масса серых и злобных мутантов ринулась в кактусовые плантации, предвкушая вакханалию, но в это время над американской землей сгустилась темнота. Неуправляемое светило закатилось за горизонт, мир погрузился в кромешные потемки. И я только успел заметить, как сотни и сотни мексиканских ежиков моментально свалились на землю и заснули. Прямо, как наш Герасим.

– Они… спят? – оторвался от написания фальшивых донесений Боб.

– Похоже на то. Милашка, прощупай область поражения.

– Уже сделано, командор. Метаболизм данного вида мутантов подвержен так называемой заразе Бестсонника. При наступлении темноты организм мгновенно расслабляется и засыпает.