Охотник за бабочками 2 - Костин Сергей - Страница 41
- Предыдущая
- 41/80
- Следующая
Я поспешил к месту прощания.
Первый помощник обхватил центральный обзорный на всю возможную ширину рук и взасос целовал бронированное стекло. Единственное, что оправдывало его безответственный поступок служило то, что с другой стороны точно таким же развратом занималась Хомо-Бабочка.
Заметив, что в рубку вошел я, хозяйка сферы прекратила публичные губодвижения и приветливо помахала мне крылом. Я кисло улыбнулся, все еще находясь под недавним видением.
— Она поговорить с тобой хочет, командир, — Кузьмич уступил место у центрального обзорного, для чего-то почистив то место, где он неприлично себя вел.
— Чего еще от меня надо? — и долго не отойду. Чуть с лучшим другом меня не разлучила.
— Хочет выполнить любые три твои просьбы. Она может.
— Твои-то выполнила?
Довольная рожа Кузьмича говорила сама за себя. Надо потом склад проверить, наверно опять все сухарями забито. Кузьмич, он же без башки, ерунду всякую желал наверно.
— Проси, проси, пока не улетели, — бабочек толкнул меня в бок и притянул поближе микрофон.
С той стороны Хомо-Бабочка ободряюще кивнула.
— Ну, хочу чтобы счастье было во всем мире, — довольно вяло изъявил я свою просьбу.
Бабочка загнула один палец на одной руке, а вторым пальцем на второй руке покрутила у виска. Наверно, чтобы лучше запомнить.
— Еще хочу. Чтобы это… сбылись все наши мечты, и чтобы во вселенной не было голодающих.
Еще загнутый палец и повторное круговое движение у виска.
— Посерьезней, капитан, — морда у Кузьмича была совершенно счастливая, улыбка до ушей и слезы под глазами. Скорее всего это реакция на мои человеческие пожелания.
— Посерьезней? Хорошо. Могу. Я хочу, чтобы ты…, — я показал на бабочку за стеклом, — …нам, … — показал на всех нас, включая Кузьмича, — … Больше никогда и ни при каких обстоятельствах. А так всегда пожалуйста.
— Хорошо пожелал, — зашептал мне на ухо Кузьмич, — По-мужски. Это я понимаю.
— Ничего ты не понимаешь, Кузьмич. Помахай своей курице. Может никогда больше и не встретитесь.
Но ни Кузьмич, ни это, похожее на Кузьмича создание, еще не знали, что встреча их состоится гораздо быстрее, чем можно было предположить. И горькой будет она, эта встреча.
Но пока Кузьмич махал рукой и смахивал слезы, получая в ответ горячие воздушные поцелуи. Пока он был самым счастливым бабочкой, у которого исполнилось самое большое желание. Он встретил себе подобного.
А на то, что этот себе подобный являлся женского полу, так на это, по моему мнению, не стоит обращать внимание. Редко, но бывают и вполне сносные представители этого класса. Наверно. Но я таких еще не встречал.
Наши поиски близились к концу. После очередного сеанса связи с Хуаном Корабль сообщил, что мы пересекли границу вселенной под серийным номером не занесенным в космические реестры девятьсот девяносто девять.
Чтобы не говорили космические учебники, а вселенная под номером из трех девяток, действительно, существовала. Миллиарды звезд, больших и маленьких, горячих и давно застывших в мертвом холоде, красных и белых, карликов и гигантов, были собраны в один небольшой пространственный мешок.
Такого хаоса мне еще видеть не приходилось. Звезды то и дело сталкивались друг с другом, не поделив дорогу, взрывались, вспыхивали адским огнем и гасли, уступая дорогу более сильным. Планеты беспорядочно метались то к одной звезде, то к другой, не зная кому отдать предпочтение. И не существовало в этом мире никакого порядка. Только один хаос.
По случаю благополучного достижения цели на корабле был устроен торжественный обед с последующим салютом. Ужином занимались мы с Кузьмичем, салютом Вселенский Очень Линейный. Выпито двадцать бутылок апельсинового сока, съедено восемь килограмм макарон, по ошибке спалено две планеты. Кузьмич получил несварение желудка, я отделался долгосрочным пребыванием в специально оборудованном месте, а Корабль заработал строжайшее внушение не заниматься впредь самопальным изготовлением петард и праздничных ракет.
Утром следующего дня, когда страсти вчерашнего обеда остались далеко в прошлом, мы осторожно пробирались сквозь нагромождения звезд, планет, комет и прочей космической материи. Найти в этом столпотворении необходимую нам планету, похожую на гантелину, было достаточно сложно.
Корабль на все запросы о координатах путался и ругался, что в такой суете не то что он, кто угодно потеряется. Волк двигался по немыслимой траектории, уворачиваясь как от нахальных звезд, так и от прилипчивых планет. Про разные осколки и прочую мелюзгу даже говорить не стоит. Кого-то сбивал сам Корабль, кто-то сгорал, врезавшись в защиту Вселенского Очень Линейного.
На третьи сутки хаотичного мотания по вселенной, мы, наконец, вышли на прямой зрительный контакт с искомой планетой гантелевидного типа.
Это был, несомненно, вселенский феномен. Две планеты, словно два сиамских гигантских шара слиплись боками, а потом, в попытках оторваться друг от друга, образовали между собой толстую кишку. Да так и остались.
Один из шариков был покрыл сверкающей коркой льда, а второй весь залит водой. Только на перешейке двух планет оставался кусок зеленой суши. Именно туда нам было и надо. Именно там мы могли узнать средство борьбы со зловещим КБ Железным.
— Вряд ли мы здесь что-то найдем, — Кузьмич никак не мог отойти от праздничного обеда и все время икал, чем страшно меня раздражал. Как можно заниматься делом, когда у тебя из кармана все время икает, — В этом бардаке жизнь невозможна.
Я тоже сомневался в наличии жизни. Сомневался, но не до конца. Хуан может ошибаться в мелочах, но в главном никогда. Привел же он нас в эту забытую всеми законами гравитации вселенную. Значит и в остальном прав. Хуан просто не может ошибаться.
— Ну что там? Неужели нет ни одного гада? — Корабль уже час крутился вокруг перекладины гантелины в попытках обнаружить разумную жизнь.
— Да понимаешь, командир, чертовщина какая-то. Разум так и прет изо всех щелей, а на этой штуке нет ни городов, ни сел, ни даже деревень. Стоит на берегу моря халупа какая-то, на сарай похожая, и все. Нет, ни подо льдом, ни в толще океана ничего нет. Я с Хуаном еще пообщаюсь, может свежей информации подкинет. А пока в масштабе сарай и прилегающая к нему территория.
При значительном увеличении сооружение, названный Кораблем объект представлял глубоко вкапанный в землю бетонный блиндаж с одной единственной дверью и узенькой щелью-окном. От блиндажа в сторону моря вился окоп, обложенный плитами из ракушечника. Заканчивался окоп грубо сколоченным из досок маленьким причалом. На причале стояло ржавое и погнутое ведро.
Это все. За полчаса моего наблюдения из блиндажа никто не выходил и никто в блиндаж не входил.
— Хуан проверился и пере проверился, — включился Корабль, — Говорит, все верно. Координаты точь-в-точь, как в памяти отложились. Так что, командир, вниз спустимся, или сразу все взорвем.
— Взрывать, дорогой, будешь в другом месте. Если взрывалка вырастет конечно. Здесь с умом надо. Все-таки это наша последняя надежда узнать про КБ Железное. Давай вниз и без фокусов.
Вселенский приземлился на удивление без происшествий. Ничего не взорвал, ничего не погнул, даже травку не примял. Даже сам удивился.
— Вы там пока разбирайтесь с сараем, а я проверю посадочные чипы. Что-то больно тихо сели, не сломалось ли чего.
Кузьмич, первым высунувший на улицу нос, сообщил, что с кислородом все в порядке. Оно так и должно быть. Кому интересно слушать про то, как я долго натягиваю на себя скафандр, как неторопливо застегиваю все застежки. Как тяжело переставляю магнитные башмаки. Тоска. А так все, как нужно. Одним предложением. Открыл люк, спрыгнул на траву, вынул ногу из кучи местного удобрения.
— Красота, — потягивается рядом Кузьмич, вдыхая воздух и пробуя местную атмосферу на предмет подъемной силы.
— Грязно очень, — очистить кроссовку от местного удобрения об траву как-то не поднялась нога. Пришлось смириться с совестью и обстучать всякие прилипчивые штуки о посадочную лапу Вселенского. Все равно он сейчас занят проверкой чипов и ему не до меня.
- Предыдущая
- 41/80
- Следующая