Охотник за бабочками 2 - Костин Сергей - Страница 35

Вот такое содержание. Вот такой мультик, который Кузьмич называл культурным наследием целого поколения.

Судя по выражению глаз Кузьмича, его достали не сколько мы, со своим футболом, сколько мультфильм. Ведь не зря же Кузьмич практически каждую ночь вскакивал в холодном поту, прижимался ко мне и шептал:

— Они все такие странные. Эти существа безымянные. Ведь, понимаешь, командир, к ним даже в магазине никто не подходит. И они теперь вдвоем, с этим зеленым чудовищем прилетают ко мне на винтокрылой машине и показывают бесплатно кино.

Конечно, я успокаивал Кузьмича, как мог. Говорил, что это все сон и что ему пора прекратить на ночь глядя смотреть этот страшный сериал. Но наступал день и Кузьмич вновь прилипал к экрану, чтобы в очередной раз получить порцию наркотического мультфильма.

— Мы больше не будем, — Корабль тоже волновался за бабочек, — Мы лучше с командиром в города поиграем. Да, командир?

Я кивнул. Сейчас не время злить Кузьмича. А то сдуру начнет буянить, бить посуду и крушить переборки.

— И что б ни звука, — погрозил пальцем Кузьмич, разворачиваясь к выходу, — И Глаз свой накройте. Сияет как после новогоднего фингала. Вы чего? Эй!

А я уже, сидя в командирском кресле, застегивал ремни безопасности и самолично включал тревожную сирену.

Жизнь научила меня не доверять случайностям. И если наш Глаз вновь подает признаки жизни, то непременно должно что-то случиться.

По кораблю разнеслась трель тревожного колокола. И даже Кузьмич, мгновенно понявший, что с Глазом шутки не шутят, бросился ко мне, на свое штатное место.

— Полная боевая готовность, — приказал я, стараясь говорить так, чтобы голос не дрожал, — Все системы огня привести в соответствие. О всех изменениях вне корабля докладывать немедленно. Повторить приказ!

Волк старательно продублировал сказанное и доложил о выполнении.

— Готовность есть! Системы приведены! Изменения ищутся. А что искать-то?

Вселенная за центральным обзорным не предвещала беды. Но я знал, как обманчива бывает она, вселенная. Глаз же просто так мерцать не станет.

— Не знаю что, но ищи, — расплывчатость приказа еще не означает его бездарность.

— Нашел, — мгновение позже выдохнул Волк, — Есть устойчивый контакт.

А вот это уже кое-что.

— Доложить о природе контакта!

— Поймал слабый сигнал. Пытаюсь усилить. Очень слабый… Похоже на сос.

— Какой такой насос? — не понял я. Я же не могу все понимать.

— Не насос, а SOS, — терпеливо объяснил Корабль, — Спасите наши души. Три раза пик-пик, три раза просто пик, а потом снова три раза пик-пик. Командир, это восьмой класс средней школы.

— Не ходил я в школу. Откуда сигнал?

— Пять градусов от основного вектора направления. Летим?

— Крюк большой, — задумался я, — А это обязательно?

— Мда, командир. Не те книги ты в детстве читал. Мы просто обязаны откликнуться на сигнал. Может быть в это время сейчас там гибнут высокоразвитые существа. А может и люди.

Про людей он зря. В такую даль человечество еще не забралось. Если только самые чокнутые, вроде меня.

— Хорошо, — потом я буду жалеть о своем решении, но делать нечего, — Изменить курс на сигнал бедствия. Первому помощнику подготовить средства спасения и корабельную аптечку.

Корабль резко дернулся, разворачиваясь на десять градусов от основного вектора и поднял тягу до предельно возможной. Аж в кресло прижало. Всегда бы так мчался.

Звезды превратились в светящиеся росчерки, созвездия в размытую осенним дождем акварель, а галактики…. Галактики не во что не превратились. Для них хоть потоп, хоть пожар, все едино.

Глаз посередине капитанского отсека повысил яркость на два пункта, и я понял, что мы приближаемся к чему-то, что не доставит нам много приятных и незабываемых минут.

И мы увидели это.

На огромном, насколько хватало глаз, расстоянии, по всем известным не только мне, но и даже Кузьмичу, направлениях, в безвоздушном пространстве неподвижно застыли мертвые корабли.

И неизмеримо было их число. Только один Волк, с его совершенными математическими приборами насчитал более шестисот безмолвных свидетелей неведомой нам катастрофы. Куда летели они? Что искали в неизведанных просторах черного космоса? Никто не знал ответа. И никто не мог его нам дать.

Сотни и сотни яйцеобразных сфер, с темными, погасшими навеки иллюминаторами, с ужасающими рваными пробоинами, опаленные и обугленные, надломленные, а то и просто расколотые надвое, вот что мы увидели.

— Что это? — неподдельный ужас застыл на лице Кузьмича, — Кто это? Да как можно? Командир, они мертвы? Все?

Хотел бы я, что бы слова Кузьмича были бы неправдой. Я очень хотел, чтобы хоть на одном из этих огромных космических путешественниках остался бы кто-нибудь живой. Но все говорило о том, что мы слишком поздно прилетели к этому мертвому месту.

— Есть хоть какие-нибудь сигналы?

— Проверяю, — тяжелее всех было, конечно, Кораблю. Он всегда переживал за другие космические корабли, не зависимо, к какому классу они принадлежали. В конце концов и они, и Вселенский Очень Линейный, были сделаны из тех же металлов, пользовались одними и теми же космическими дорогами.

Пока Корабль шарил локаторами по пространству, в поисках потерянного сигнала, или хоть какого-то звука, я залез в свой индивидуальный сейф. Там, среди всякой всячины, была спрятана на черный день сигарета. Курить в космосе дурная примета. Это знает даже самый зеленый новичок. Но сейчас я просто не мог сдержаться. Смерть, раскинувшаяся на несколько световых лет вокруг, давила, сминала своей безысходностью.

— И мне, — Кузьмич сделал две затяжки, закашлялся и только это спасло его от объяснений, почему на его глазах слезы. Какие могут быть вопросы о стойкости морального духа, когда у меня у самого из глаз стекали соленые капли, вызванные едким табачным дымом.

— Ничего нет. Ни одного импульса. И вот еще что… По моим данным, согласно наружного осмотра на этих кораблях отсутствует какое бы то ни было оружие. Их просто уничтожили без единого выстрела в ответ. Извини, командир, я отключусь ненадолго.

Я кивнул. Любой в такие минуты имеет право на одиночество.

— Что тебе, Хуан?

Мохнатое тельце Хуана настойчиво толкалось в бок и вызывающе пялило на меня все восемь глаз.

— Ты что-то хочешь мне сказать?

Усиленное моргание в ответ.

— Ты… что-то чувствуешь?

Хуан подпрыгнул и полетел к центральному обзорному, призывно помахивая мне отростками. Я никогда не видел что бы он себя так вел. И может, он, действительно, что-то чувствовал, что-то, что не смог уловить Корабль.

Хуан толкнулся в экран и одним из глаз стал усиленно показывать на известную только ему одному точку на космическом горизонте.

— Там кто-то есть? Живой? Ты не ошибаешься?

Я достаточно изучил Хуана за время полета, чтобы однозначно понять, что он никогда не ошибается.

— Корабль, поминки потом справлять будешь, — я быстро уселся в кресло командира, — Немедленно подключится и доложить о готовности выполнить поставленную перед нашим коллективом задачу.

Два раза просить Волка не пришлось. Если есть даже один шанс спасти хоть кого-нибудь, Вселенский Очень Линейный сделает это незамедлительно.

— Направление согласно направлению шестого глаза Хуана. Мне плевать, что оно приблизительное. Мы теряем время. Полная крейсерская скорость и подключайся к Хуану для корректировки координат.

В кресло вжало так, что глаза к мозгам прилипли. Я стиснул зубы, понимая, что только четкими и стремительными действиями мы сможем оказать помощь тому, кто в ней нуждается.

— Контакт восстановлен! — сам не веря в свои слова сообщил Волк, — Идет именно оттуда, куда летим. Хуан, заморыш, прав! Я еще поднажму. Ничего, командир? И через час будем на месте.

— Только не врезайся ни во что по дороге, — выдавил я, провожая одними глазами проносящиеся мимо мертвые остовы погибших кораблей.

— Справлюсь, — коротко пообещал Волк и поднажал еще. Глаза мои от безумных перегрузок закатились куда-то в район тыльной части черепа, а само лицо, насколько я мог судить по отражению на центральном обзорном, превратилось в абсолютно плоскую улыбку. Только зубы наружу.