Священный сезон - Антонов Антон Станиславович - Страница 49

• Предыдущая
• 49/69
• Следующая

Ксен даже не заметил, что они с носителем поменялись ролями.

Обычно носитель не замечал ничего необычного, когда в его сознание внедрялся Хозяин. Ему казалось, что та информация, которую Хозяин сбрасывал в его память, зародилась в мозгу сама собой – как будто он всегда это знал, но на время забыл. А теперь вдруг вспомнил, и ничего странного в этом нет.

Любой благородный тан ощущал себя цельной личностью. У носителя с Хозяином были общие мысли, общие желания и общая память.

Только Хозяин мог отделить свое сознание от разума носителя и всегда точно знал, какие мысли принадлежат ему, а какие – низшему существу.

А носитель даже не понимал, что им управляют, что его сознанием манипулируют. Все происходящее казалось ему само собой разумеющимся. Даже то, что карьера, уровень жизни, права и возможности каждого антропоксена во многом предопределены заранее. Вернее, определяются в тот момент, когда ребенок, вступив в Священный 49-й сезон своей жизни, обретает Хозяина.

Однако на этот раз все было наоборот.

Носитель не только ощущал присутствие Хозяина, но и общался с ним, как с собеседником. А Хозяину казалось, будто он получает и сбрасывает информацию обычным путем, и ничего странного не происходит.

То есть носитель мог отделить свое сознание от разума Хозяина, а у высшего существа с этим были проблемы.

Все перевернулось с ног на голову, но Хозяин этого не замечал – точно так же, как обычные носители не замечали, что их сознанием манипулируют.

Даже слово «мозгоед», заставившее Хозяина насторожиться, было отнесено на счет дикости носителя, и ксен поспешил благосклонно объяснить:

– Мы не питаемся мозгом, а помогаем ему справляться с задачами, которые непосильны для низшего разума. Иногда нас называют Хозяевами, но только потому, что в варварских языках нет более подходящего слова для обозначения высокого покровительства.

В действительности антропоксенское слово «мунг» можно было перевести и как «покровитель», но так получилось, что группа по переводу и разработке терминологии для землян, которая входила в экспедицию первичной разведки и состояла в основном из обращенных в прах, а также людей, похищенных с Земли, предпочла слово «хозяин». Причем сначала – в английском варианте, где оно более многозначно.

С точки зрения пленных землян это слово больше подходило к высшим существам, которые управляют сознанием гуманоидов, а в деле перевода терминологии на языки аборигенов слово самих аборигенов было решающим.

Однако принцу Гамлету было плевать, как эти мозгоеды на самом деле называются.

Он прямо так и сказал непрошенному гостю:

– Плевать мне, чем ты питаешься! Зачем ты забрался в мою башку?!

– Чтобы помочь тебе справиться с задачами: которые твой слабый разум решить не в силах.

– Да ну! И что ты можешь? Можешь, например, вытащить меня отсюда?

– Откуда?

– А из этого долбаного космоса!

Гамлет жил в окружении партизан и, несмотря на старания матери облагородить его речь, в выражениях, когда надо, не стеснялся.

Но после этой резкой фразы он, как маленький мальчик, добавил почти жалобно:

– Я домой хочу.

Для Хозяина это прозвучало, как задача, требующая скорейшего исполнения. Он вдруг ощутил неодолимую потребность помочь носителю вернуться домой. Или даже точнее – он сам захотел вернуться домой. Потому что дом Гамлета был теперь и его домом.

Ведь носитель и Хозяин – единое целое. Даже если они вдруг поменялись ролями.

Специальная боевая группа военной разведки так и не добралась до командного центра морского порта.

Тех, кто уцелел под огненными струями, разметал телепатический удар небывалой силы. И на этот раз Алиса Мин Хено-нои вряд ли могла сказать о нем: «Это не я».

Носитель и Хозяин – единое целое, и Алиса уже поняла, что сила удара в немалой степени зависит от нее самой.

Перед ударом она сжалась, как для броска, и как будто физически метнула в наступающих врагов нечто невидимое, но очень мощное.

Против этой силы были бесполезны любые бронекостюмы. Элитные солдаты военной разведки, словно контуженные, теряли ориентацию в пространстве, хватались за голову и катались по земле.

Между тем, Алисе удалось в этот раз лучше сфокусировать удар, так что ее спутников почти не задело.

– Бежим! – крикнула маленькая тейна и рванулась вперед, не обращая внимания на возглас Тес Амару:

– Куда?! Там параболоиды!

Перед глазами ее сейчас был только один параболоид, и он тотчас же пришел в движение.

Трое антропоксенов и генерал Богатырев сосредоточили на нем огонь своих деактиваторов, и теперь уже у всех боевая смесь состояла из чистого красного града – но для параболоида это было все равно, что слону дробина.

Но телепатический глаз Алисы Мин полыхнул еще раз, подобно фотовспышке, и параболоид свалился на крыло и пошел к земле.

Только система предотвращения столкновений спасла его от крушения, но беглецам было некогда об этом думать.

На них, непрерывно стреляя из крупнокалиберных деактиваторов, заходили оставшиеся три параболоида.

Новый удар поразил только один из них – но так удачно, что он чуть не таранил другой параболоид, и система предотвращения столкновений разбросала их в разные стороны.

Тем временем третий сумел поразить двоих спутников Алисы Мин – вернее, спутниц: пилота и охранницу, которые прикрывали своими телами Тес Амару и тейну.

Это разозлило Алису Мин сверх всякого предела, и пока Тес Амару оживляла помощниц антидотом, маленькая тейна сосредоточилась на боевой машине, которая заложила крутой вираж над заливом.

Она была далеко, но Алиса все-таки рискнула нанести новый удар.

Она чувствовала в себе совершенно невероятную силу, и каждый удачный удар наполнял все ее тело радостью.

Но что особенно удивительно – вместе с носителем радовался и Хозяин.

Носитель и Хозяин – единое целое, и радости у них общие.

«Фотовспышка» сработала еще раз, и параболоид военной разведки прямо с виража рухнул в воду.

Путь был свободен.

Беглецы углубились в лабиринты портовых складов. Чтобы прочесать всю территорию порта, потребовалась бы по меньшей мере дивизия, но военная разведка верила в привычные методы.

Контролер, который вместе со своим параболоидом уже собирался отправиться на свою орбитальную базу, был вынужден отложить возвращение.

Его послали искать все тех же изменников, которым снова каким-то чудом удалось сбежать.

Благородный тан очень не хотел выполнять это поручение. Давала знать о себе ментальная контузия, которую он заработал по милости Алисы Мин Хено-нои. Однако приказ поступил с таких высот, что даже благородный тан не мог ему перечить.

Контролерский параболоид взмыл над портом, однако напрасно контролер посылал в пространство свои вызовы. Теперь, когда Тес Амару была официально объявлена изменницей, раздобыть код ее личинки-мунгара не составило труда для военной разведки – но личинка не отзывалась на этот код.

Пришлось пустить в ход биосканер, но это тоже не помогло.

Был уже поздний вечер, но по летнему времени еще не стемнело, и в порту продолжала кипеть работа. График перевозок – это святое, и если из-за какого-то инцидента вроде бомбардировки с параболоидов, пожара на кораблях и боя в командном центре график оказался под угрозой срыва – значит, наверстывать упущенное придется с удвоенной энергией.

По этой причине на работу вызвали отдыхающую смену, и народу в порту в этот поздний час было даже больше, чем обычно.

Есть где затеряться пятерым беглецам. Особенно если один из них – благородная тейна, способности которой превосходят все, что до сих пор было известно науке антропоксенов.

В первые же несколько часов жизни в теле принца Гамлета Хозяин Тен-тави выяснил, что он обладает низшим статусом среди благородных танов Службы исследований, поскольку является всего лишь участником научного эксперимента – подопытным кроликом с перспективой зачисления в оперативный резерв службы.

• Предыдущая
• 49/69
• Следующая