Священный сезон - Антонов Антон Станиславович - Страница 43

• Предыдущая
• 43/69
• Следующая

Этим он только сделал себе больно. Стенка даже не дрогнула. А пока принц собирался с силами для нового удара, его босые ноги накрыла прозрачная вода.

Она не лилась сверху, а проникала откуда-то снизу так быстро, словно где-то под днищем аквариума толкал ее вверх какой-то мощный поршень. Не успел Гамлет оглянуться, как оказался в воде по пояс, потом по грудь и наконец, по шею.

Он попытался применить навыки плавания без рук, которыми часто щеголял перед ватажниками – но это не помогло. Оттолкнувшись ногами от дна, он сразу же уткнулся головой в потолок.

По форме он напоминал скорее купол, в центре которого имело место отверстие. Но оно было не больше десяти сантиметров в диаметре и к тому же наглухо заткнуто чем-то вроде пробки.

Когда вода заполнила аквариум целиком, механическая рука укрепила сверху, точно над куполом аквариума, колбу со спящим Хозяином. Раздалось тихое шипение воздуха, но тут же стихло и вспыхнувшие индикаторы оповестили участников эксперимента о том, что стыки загерметизированы.

Но Гамлет этого не видел и не слышал. Он пытался задержать дыхание и вытерпел больше минуты, но теперь легкие его буквально разрывались, и принц с ужасом понял, что следующий вдох будет последним.

Вокруг была вода, и он просто не мог не захлебнуться.

Наконец организм не выдержал, и Гамлет судорожно вдохнул.

Вдох получился на удивление легким. Это объяснялось тем, что дыхательная маска выделяла из воды чистый кислород – но Гамлет этого не знал и никак не мог понять, почему он все еще жив.

Только тут до мальчика стало доходить, что его погрузили в воду вовсе не для того, чтобы утопить.

Но для чего же тогда?

Гамлет не заметил, как открылась пробка в центре купола, устроенная в виде диафрагмы. Но серебристую россыпь тончайших нитей, которые рассыпал вокруг него пробуждающийся Хозяин.

Сначала Гамлет не понял, что это такое, но ощутив мягкое прикосновение щупалец Хозяина к своей голове, вспомнил разговоры лесных людей о том, что пришельцы запускают детям в голову мозгоедов.

И рассказы о том, на что эти мозгоеды похожи, он вспомнил тоже.

Рассказчики, как правило, сами Хозяев не видели. Сведения до них доходили через десятые руки, искажаясь при каждой передаче, как в испорченном телефоне.

Но не узнать Хозяина все равно было нельзя.

И когда Гамлет понял, для чего его затолкали в эту стеклянную банку с водой, он закричал так, как не кричал никогда в жизни.

Из дыхательной маски вырвалась лавина пузырьков, и нити Хозяина заколебались в толще воды. Но в следующее мгновение его короткие щупальца, ближайшие к ядру, которое медики из землян иногда называли «головой», хотя на голову это было мало похоже, прикоснулись к переносице мальчика, и по телу его разлилось неописуемое блаженство.

Обычно на матовой черной поверхности параболоида было трудно обнаружить то место, где расположены бойницы деактиваторов. Обшивка боевой машины пришельцев была покрыта мелким узором, который рассеивал внимание. Взгляду было просто не за что зацепиться.

Но сейчас воевода Вадим вдруг отчетливо увидел именно это место. Черный пустой глазок, который выделялся даже на фоне окружающей его непроницаемой черноты.

Генерал смотрел в этот глазок, как в дуло пистолета. Воевода прекрасно осознавал, что как только деактиватор изрыгнет свою порцию града, его жизнь будет кончена.

Даже если это будет голубой град – все равно пришельцы вряд ли оставят его в живых. Добьют парализованного – и все дела.

Но в следующую секунду случилось нечто непредвиденное.

Телепатический глаз Алисы Мин Хено-нои полыхнул, как фотовспышка. Воевода временно ослеп и одновременно получил сильнейший удар по ушам – как будто рядом раздался душераздирающий вопль, срывающийся на ультразвук.

А потом как сквозь вату до него донесся обыкновенный возглас девочки:

– Бежим!

Взгляд тоже начал проясняться и сквозь туманную пелену воевода увидел через пролом в стене, что параболоид с благородными танами на борту пляшет в воздухе, как будто его пилот пьян или бьется в судорогах, не выпуская из рук ручку управления.

– Быстрей! Они сейчас опомнятся! – подгоняла спутников Алиса Мин.

Между тем ее спутники сами еще не опомнились, и воевода чуть не вывалился в пролом. Его качало, как пьяного, и если бы не охранница, то лететь бы ему вниз с высоты четырнадцатого этажа.

А так они все-таки не полетели, а побежали, и Тес Амару спросила у Алисы на бегу:

– Что ты сделала?

– Не знаю. Это не я, – ответила тейна, но все и так понимали, что телепатическим ударом всех присутствующих, включая и пилотов параболоида оглушил ее Хозяин.

Однако была в этом ответе некоторая странность. Обычно благородные таны не разделяли себя и Хозяина. Они просто не могли отличить, какое действие вызвано волей их низшего разума, а какое совершено по команде ксена или под его контролем.

Благородные таны не могли обнаружить даже сам этот контроль. Присутствие Хозяина ощущалось ими, как расширение возможностей их собственного разума, и каждую мысль, каждое желание и каждое действие они воспринимали, как свои собственные.

Это был самый настоящий симбиоз, к которому таны и тейны очень быстро привыкали после того, как обретали Хозяина в возрасте двенадцати лет – или вернее, сорока девяти сезонов.

Что значил для них Хозяин, антропоксены понимали только после его отречения. В последние часы жизни они со всей очевидностью осознавали, как слаб их собственный разум без помощи и поддержки высшего существа.

Но для большинства это не имело значения. Им все равно предстояло умереть. И только те, кто согласился на обращение в прах и сумел его перенести, продолжали жить со своим слабым разумом и постепенно привыкали к этому.

Тес Амару прекрасно помнила свои ощущения в ту пору, когда у нее был Хозяин. Нет никаких сомнений – она и ксен представляли собой единое целое, и если бы Хозяин совершил некое действие, Ют Архен Хено-нои искренне считала бы это действие своим.

Но теперь тот же самый ксен Хено-нои из гнезда Тен-но находился в теле Алисы Мин и вел себя как-то странно.

То, что он иногда начинал говорить от собственного имени – это полбеды. Такое случалось иногда, когда Хозяин полностью брал на себя управление телом и разумом. Правда, это стоило ему больших усилий и использовалось только в крайних случаях – например, при решении особо важных задач, когда эмоции и посторонние мысли низшего разума явно мешали делу.

Обычно в этой ситуации антропоксен приходил в оцепенение, поскольку Хозяин старался не тратить свои силы на управление телодвижениями.

Именно в таком режиме происходили все обсуждения в Ареопаге Высшей Мудрости – верховном органе цивилизации антропоксенов. Носители сидели в полном оцепенении, а их Хозяева общались между собой по телепатическим каналам. Но об этом мало кто знал, ибо смертные не допускались в Ареопаг.

Но с Алисой Мин было другое.

Она только что сказала про своего Хозяина:

– Это не я.

И хотя думать над этим было особенно некогда, Тес Амару обостренным чутьем экспериментатора почувствовала неладное.

И сразу же ее обожгла мысль, что это может свести на нет весь успех эксперимента. Ибо если вместо правильного симбиоза Хозяина с носителем наблюдается какая-то аномалия, то грош цена такому открытию.

Возможно, оно будет иметь интерес для ученых, но для практического использования оно не годится.

Однако в данном случае аномалия в буквальном смысле спасла им жизнь. Тес Амару никогда еще не видела столь мощного телепатического удара. Ведь если Алиса Мин не ошиблась, и параболоид действительно пилотируют благородные таны, то значит, случилось нечто невероятное.

Хозяева умели держать под контролем сознание своего носителя, а некоторые из них могли оказывать ограниченное влияние на антропов и обращенных в прах. Но телепатическое воздействие одного Хозяина на других – это был нонсенс.

• Предыдущая
• 43/69
• Следующая