Проклятие Фрейи - Перро Брайан - Страница 27

• Предыдущая
• 27/33
• Следующая

— Ты богохульствуешь! — возмутился Скидбладнир. — Надо принять одну из сторон, ты не можешь держать нейтралитет, ты не можешь жить без провожатого, ты не можешь выбирать… Ты всего лишь человек! Останься на корабле, иначе…

— Иначе что? — злобно крикнул Амос. — Попробуй удержать меня на борту, и ты увидишь, как простой смертный сможет поджечь тебя, щелкнув пальцами. И никогда не угрожай мне больше, иначе тебя ждут неприятности. Думаю, если жизнь восьми беоритов, восьми моих друзей, для богов не в счет, то и существование Скидбладнира для них не более важная вещь. Тебя не так уж сложно заменить, как и человека, гнома или фею! Я ухожу… и не вздумай мне препятствовать!

Амос быстро сошел с корабля и, объятый яростью, быстро направился к скалам. Носовая фигура опустила голову и не сделала ничего, чтобы его удержать.

Он шел, а в ушах у него звучали песни Банри, перед глазами стояла круглая фигура Уло. Он вновь вспоминал о силе Хелмика, размолвках Гоя и Кассо, о нежности Руты. Он вспоминал о смелости Петера и отваге Альре и представлял себе, что смерть объединила их всех на вечном пиру.

Властелин масок едва сдерживал слезы, так у него на сердце было тяжело. Только что он лишился друзей, людей, которые принимали его как своего и которые по-настоящему его любили.

— Я тоже ухожу, — твердо сказала горгона. — Фрейя вернула мне жизнь, за что я ей очень признательна. Но, несмотря на это, я больше не хочу подчиняться воле богов. Божества горгон никогда не учили нас дружбе. Это Амос и Беорф сделали меня лучше, и никто другой. Я ничего не должна богам, но у меня долг перед теми, кто меня вырастил, и перед теми, кто меня уважает… даже если я не такая, как они! Не удерживай и меня тоже… А то мне захочется показать тебе мои глаза. У меня взгляд такой, что ты оцепенеешь… лучше сказать, окаменеешь…

И юная горгона сошла с корабля, держась прямо и гордо вскинув голову. Тогда Скидбладнир просительно обратился к Беорфу:

— Так я отвезу тебя домой, юный беорит? В путь, сын Одина!

— Я не сын Одина, — злобно ответил толстяк. — Я сын Эвана и Ханны Бромансон.

Беорф бросил на землю молот и щит, подаренные Фрейей.

— Отнеси это богине, мне ничего не надо! Я многое понял. У моего народа есть одно достоинство, которое называется гордость! Из-за истории с ожерельем на наше племя было наложено проклятие, которое чуть не погубило нас. Простое недоразумение между богами вызвало смерть моих родителей, моих друзей, угрожало прервать род сотен беоритов. И все это из-за какого-то… какого-то дурацкого ожерелья. Скажи Фрейе, что члена семьи Бромансон нельзя купить за волшебные безделушки. Я пришел просить ее ради своего племени, и никогда не забуду, что из-за Одина и его будущей супруги я потерял людей, которых любил всем сердцем. Я не буду больше сражаться ни за богиню, ни за добро, ни за зло. Я буду сражаться на стороне моих друзей, чтобы освободить мир от превосходства богов. Я лучше с голоду подохну, чем отправлюсь в путешествие на корабле моих врагов…

Толстый мальчуган бросил щит и волшебный молот. Они ему были больше не нужны. Настоящие беориты дерутся когтями, зубами и отчаянно храбры. Беорф подхватил сундук, в котором сидел дракон, и сошел с корабля, чтобы догнать своих друзей.

Позади него драккар богов Скидбладнир медленно растаял в воздухе.

Трое ребят, стоя у обрыва, смотрели на океан. Перед ними, без конца и без края, расстилалась водная гладь. Насмотревшись вдаль, Беорф после долгой паузы сказал:

— Н-да… Похоже, мы вляпались!

Амос и Медуза рассмеялись.

— Похоже! — весело подхватил Амос. — Я бы сказал, по самую шею…

— А может быть, и выше, — добавила Медуза, хлопнув себя по бокам.

— И к тому же я есть хочу… — очень серьезно и грустно сказал человекозверь.

— Это невероятно! — воскликнул властелин масок, держась за бока. — Мы в самой середине того, чего нигде нет, в тысячах километров от нашей земли, мы только что повернулись спиной ко всем богам этого мира, мы потеряли друзей, лишились малейшего шанса вернуться в Упсгран… а Беорф, видите ли, хочет есть!

— Дополнительная причина, чтобы проголодаться, — возразил Беорф. — Повернуться ко всем богам спиной — это очень возбуждает аппетит!

— Я знаю замечательный рецепт супа из земляных червей! — вставила горгона.

— Да, видишь ли, — протянул Беорф, — по правде сказать, что-то и есть не очень хочется!

— Тогда — р-р-разрешите мне пр-р-ригласить вас на ужин! — раздался за ними бодрый высокий голосок.

Медуза, Беорф и Амос обернулись. Маленький человечек, ростом не более метра, с рыжей бородой и рыжими волосами, стоял в траве и покуривал длинную кривую белую трубку. Половина зубов у него отсутствовала, из заостренных ушей торчали волоски, и живот был весьма круглым. Длинное дырявое зеленое пальто, подпоясанное широким кожаным ремнем, большие башмаки и круглая шляпа, похожая на гриб, составляли нелепое одеяние этого странного пришельца.

— Здр-р-равствуйте! Меня зовут Флаг Мар-р-ртан Мак Хеклагр-р-рен, и обитатели этого остр-р-рова чр-р-резвычайно вам обязаны! Зовите меня Флаг!

— Добрый день, Флаг! Меня зовут Амос, а это Беорф и Медуза, — обрадовался властелин масок. — А почему вы сказали, что очень нам обязаны?

— Давайте-ка мы сначала поедим! — предложил Флаг. — Какие р-р-разговор-р-ры на пустой желудок… Сначала вас надо накор-р-рмить… Доверьтесь мне, вы попали в хор-р-рошие р-р-руки. Лур-р-риканский нар-р-род др-р-ружественный и мир-р-ролюбивый.

— Мы следуем за вами! — воскликнул Беорф, поглаживая брюхо. — У меня в животе урчит от голода!

Трое друзей подхватили сундук Байи Гайи и отправились следом за странным человечком. Амос жалел, что больше не мог уменьшить сундук с находящимся в нем драконом. Дикие лошади носились вокруг, но опасались приближаться к маленькой процессии. Амос, Беорф и Медуза добрых двадцать минут топали по высокой траве, пока Флаг не остановился и не приподнял с земли крышку люка.

— Это здесь, пр-р-рошу спускаться! — объявил луриканин.

Люк был спрятан в траве на самой восточной оконечности острова. Амос удивился, каким образом рыжий человечек так легко отыскал его. Вокруг не было ни малейшей отметины, зарубки, ориентира, столбика или какого-либо знака. Этот потайной ход был так хорошо замаскирован, что его было просто невозможно найти.

— Оставьте сундук здесь, — велел Флаг. — Его забер-р-рут др-р-рузья! Мы знаем, что в нем находится, и пр-р-римем все меры пр-р-редостор-р-рожности!

— Вы что, шпионили за нами? — полюбопытствовал Амос.

— В какой-то степени — да! С самого вашего пр-р-рилета в когтях гр-р-рифона и до вашего отказа от поездки на Скидбладнир-р-ре… А сейчас входите в кор-р-ридор-р-р и бер-р-регите голову!

Длинный узкий и темный лаз уходил вглубь. Ребята стали осторожно спускаться по ступеням, выдолбленным в земле. Луриканин закрыл позади них крышку люка.

После бесконечного спуска в кромешной тьме Амос первым попал в ярко освещенный грот. Он даже прикрыл глаза руками, чтобы защититься от слепящего света. Пещеру наполнил громкий всплеск. Это были аплодисменты! Сотни лурикан грандиозной овацией с восторгом встречали трех друзей!

Лурикане были повсюду. Сотни маленьких рыжих бородатых человечков курили трубки. Каждого из них сопровождала женщина с длинными прямыми волосами и несколько орущих детей. Грот был обустроен как гигантский театр. В скалах были выдолблены ложи, широкий партер и огромный балкон. Все кресла были заняты, не было ни единого свободного местечка!

Благодаря сложной системе зеркал в грот проникали снаружи лучи солнца. От слепящих хрустальных светильников у Беорфа и Медузы закрывались глаза. Флаг обежал ребят и подошел к сцене.

— Дор-р-рогие мои лур-р-рикане! — произнес он с чувством.

Проявления радости постепенно стихли.

• Предыдущая
• 27/33
• Следующая