Королева Риррел - Жаринова Елена - Страница 7

— Я уверена, сестры, что все вы согласны со мной. Ни одна из вас не забыла о своем высоком предназначении — ведь этот выбор сделан самой вечностью и прекрасной сестрой нашей, Келлион. Все вы заметили перемены к лучшему, которые произошли в последние годы. Одинокие бдения в кельях, бессмысленные, иссушающие душу странствия в миру — все это осталось в прошлом. Теперь все мы заняты одним делом — неустанным служением Келлион…

Старшей сестре-управительнице недавно исполнилось двадцать девять лет. Стройная, высокая, со светлыми, прямыми, почти белыми волосами, она походила на статую, выточенную из куска льда. Даже глаза — голубые, как у всех сестер Келлион, — были холодного, ледяного оттенка. На бледном лице выделялись лишь яркие тонкие губы.

Управительница говорила уже полчаса, ее металлический голос разносился по огромному залу с высоким потолком, где собрались почти все сестры. Я стояла в заднем ряду, прислонившись к стене, так как ноги подкашивались от усталости. Эти общие собрания, вошедшие в обычай в последние три года, изматывали хуже любой работы. Меня зовут Шайса. Я — сестра Звезды, попавшая в храм Келлион в трехлетнем возрасте и убежавшая оттуда шесть лет назад. Целый год я странствовала, и сейчас мне кажется, что мое путешествие длилось вечность. Мир был жесток: сначала он подарил мне любовь, а потом отнял сердце. И я вернулась в храм, надеясь обрести покой, знания и могущество.

Когда я бежала из храма, узнав страшную и кровавую тайну, за моей спиной остались лишь холодные стены: они хоть и служили мне домом более десяти лет, но эти годы не были согреты теплом добрых человеческих чувств. Однако вот уже прошло пять лет, как я вернулась сюда, и теперь с уверенностью могу сказать, что обрела здесь семью. Пусть это так далеко от моих девичьих грез, когда на трудной дороге рядом со мной был самый лучший мужчина на свете… Зато нашлись те, кого я не только по обычаю называю сестрами. Суровая Хэйсоа и нежная Ниита, сестры-искательницы, учили меня всему, что знали и умели сами. От них я узнала, что не все в храме считали единственным своим предназначением хранить волшебную силу Келлион. К несчастью, я уже не застала живой мудрую Мэтту. Но это именно она вместе с Хэйсоа и Ниитой много лет назад отыскала меня в неведомой и уже не существующей горной деревушке. Они отняли меня у матери, но за это их нельзя обвинять: особый дар предвидения, которым обладала Мэтта, подсказал ей, что со дня на день в горах произойдет страшное землетрясение, и вся деревня погибнет. Я была обречена и потому должна сейчас испытывать благодарность за новую жизнь, подаренную мне.

Именно Мэтта первая задумалась о том, ради чего на самом деле появился в незапамятные времена храм Звезды. Всем сестрам с самого раннего детства втолковывали, что мир за пределами храма убог, а храм — последнее и единственное вместилище красоты, но любая из тех искательниц, кто видел истинное лицо этого мира, знала, что он прекрасен. «Только в храме сохранилась часть той силы, которая в незапамятные времена принесла благополучие миру. Но мы ничем не отличаемся от живущих за его пределами, нас рожали обычные женщины, и мы не имеем права в своей бессмысленной гордыне прятать то, что должно принадлежать всем», — эти слова Мэтты передавались между сестрами, и многие к ним прислушались. Теперь Хэйсоа, самая старшая и мудрая из нас, пыталась найти в древних книгах ответ: как вернуть миру Звездную силу, которая когда-то покинула его, но сохранилась в храме и в каждой из сестер Келлион.

Когда я вернулась, все были в растерянности. Такого не было за всю историю храма — чтобы сестра, которая в сознательном возрасте провела столько времени в странствиях, смогла остаться потом в его стенах. Но Хэйсоа убедила старшую сестру-управительницу принять меня. Она говорила что-то о моих необычайных способностях — честно говоря, мне не все было понятно, тем более что тогда я лишилась Звездной силы и не была уверена, что вновь обрету ее.

Я надеялась, что стану одной из самых могущественных сестер в храме — сестрой-искательницей, познаю тайну перемещения и смогу свободно странствовать по миру. Сила Келлион в их руках делала их настоящими волшебницами; кроме того, они в совершенстве владели оружием и много времени проводили, развивая свою выносливость, а еще занимались поисками новых маленьких сестер.

Хэйсоа была старшей сестрой-искательницей. Вокруг нее объединились другие сестры, разделявшие взгляды Мэтты, — всего человек двадцать, включая и нас с Ниитой. Я долго восстанавливала утраченные способности и всего лишь три раза воспользовалась тайной перемещения — отправлялась в те места изученного сестрами мира, где никогда не была сама, и сразу же возвращалась обратно.

Но не прошло и полгода, как все резко изменилось. В храме произошли печальные события, и теперь все, о чем мечтала Мэтта, было под угрозой. Старшая сестра-управительница, недалекая пожилая толстуха, мало интересовавшаяся, чем живут другие сестры, внезапно умерла. Совет сестер-управительниц выбрал ее преемницу — новой Сияющей тогда было всего двадцать четыре года. Она собиралась стать искательницей, но вдруг потеряла интерес к своему будущему занятию и охотно согласилась занять высокий пост. И с этого момента ничего не ускользало от ее внимания, особенно — странствия искательниц по миру и содержимое библиотек.

Сначала все это нравилось нам, Хэйсоа даже всерьез подумывала о том, чтобы привлечь управительницу на свою сторону. Однако вскоре мы увидели ее истинное лицо.

Сначала Сияющая отменила самостоятельные занятия в комнатах, во время которых девочки и молодые сестры читали книги, размышляли или беседовали о прочитанном. Управительница заявила, что это ведет к вредным мыслям и удаляет сестер от цели. Потом она лично провела ревизию в библиотеке, и некоторые книги из особенно древних и ценных оказались под замком — «так будет надежнее», — пояснила Сияющая. И наконец, запретила сестрам-искательницам свободно покидать храм, заявив, что в храме чересчур много сестер, поэтому поиски следует прекратить. «Кроме того, — сказала она, — надо привести в порядок карты, прежде чем пускаться в новые путешествия». Разрешены были только короткие, на несколько минут, перемещения. Однако среди сестер-искательниц у нее были доверенные лица, которых управительница отпускала в мир с какими-то неведомыми остальным поручениями. Так образовалась самая настоящая гвардия глупых, но сильных и беззаветно преданных ей сестер. Эти шпионки рыскали повсюду, донося управительнице о нарушениях установленного ею порядка.

О существовании заговорщиков, не разделявших общих представлений о цели и назначении сестер Келлион, узнать не составляло труда. При прежней сестре-управительнице мы не научились прятаться — ей не было до нас никакого дела. Желая заполучить как можно больше единомышленниц, Мэтта, а потом Хэйсоа беседовали со многими — однако не все потом примыкали к нам.

Зато гораздо больше единомышленников смогла собрать вокруг себя молодая сестра, совсем недавно прошедшая посвящение. Она без особого интереса выслушивала мудрые речи Хэйсоа, зато среди других молоденьких сестер-искательниц пользовалась большим уважением за смелость, с которой она уговаривала нас перестать скрываться и выступить, наконец, против храмовых порядков. Признаться, я и сама поддалась горячей убедительности ее слов. Только жесткий приказ Хэйсоа удержал меня от участия в открытом бунте. Но она не смогла остановить остальных…

Тот страшный день оставил новую зарубку на моем истерзанном сердце.

— …Идите, сестры, и пусть спокойный сон благодаря чистой совести принесет вам новые силы для вашего высокого служения, — закончила свою речь сестра-управительница.

Трудно описать, какую ненависть вызывала у меня эта женщина, которой большинство сестер подчинялось, как овцы. Даже звук ее голоса резал мне слух. Я боялась, что однажды не выдержу, и мое лицо отразит все чувства, рвавшиеся наружу из груди. Не один раз я представляла себе, как ночью подкрадываюсь к спящей управительнице и вонзаю ей в грудь кинжал. Эти видения были настолько отчетливы, что, проснувшись, я искала кровь на своих ладонях.