«Непутевые ребята», или Полный трам-тарарам - Умански Кай - Страница 19

• Предыдущая
• 19/28
• Следующая

— Возвращается! — радостно воскликнул Артур, завидев Чучу, который с торжествующим видом направлялся к фургону.

— Полный порядок, — возвестил он. — Нам дают номер. Правда, немного не то, что я ожидал — там нет пресса для брюк. Но в остальном он очень даже уютный.

Чуть позже все шестеро стояли, сгрудившись в кучу, на пороге номера, изучая обстановку.

— И это все? — спросил Артур.

— Да, — ответил Чуча. — Это все.

— Но это же не гостиничный номер. Это котельная.

— Знаю, — отозвался Чуча. — Но это все, что они могли нам предложить.

Все молча уставились на лабиринты труб, покрывавшие стены небольшого помещения. С потолка на витом шнуре свисала единственная лампочка, которая тускло освещала допотопный паровой котел, грозно урчавший посреди комнаты. Помимо котельной, комната, по всей видимости, служила еще и складом всякого ненужного гостиничного хлама. Здесь лежали скатанные в рулоны старые ковры, вдоль стен стояли дырявые матрасы, громоздились ржавые банки с краской и битая посуда.

— Здесь грязно, — констатировал Артур. Он брезгливо провел кончиком ногтя по косяку. — Видишь? Пыль, пауки.

— Подумаешь! — пожал плечами Чуча. — Один-два безобидных паучка нам не помешают. Давайте смотреть на вещи проще. Так, надо тут немного прибраться. Эй, Чипс, подвинь-ка банки, чтобы расчистить место. Положим на пол эти матрасики. Располагайтесь, ребята, чувствуйте себя как дома.

Никто не шевельнулся, кроме Чипса, который поплевал на руки и принялся распихивать банки с краской по углам.

— Чур, это мой, — объявил Чуча, хватая самый большой матрас и оттаскивая его подальше от парового котла. — Ну же, ребята, поживее. Представьте, что вы в походе. Вы когда-нибудь ходили в походы? Нет? Вообще-то это весело!

— Сомневаюсь, — отозвался Артур.

— Да брось, тебе понравится!

— Мне это не понравится, — стоял на своем Артур. — Мне нужно чистое постельное белье и нормальная кровать!

— Послушай, — сказал Чуча. — Дай мне передохнуть. Я целый день за рулем просидел, устал до чертиков. Знаю, я должен был заказать номер заранее, но не могу же я за всем уследить.

— По-моему, именно этим менеджер и должен заниматься, — ответил Артур. — Если бы я руководил, такого бы не случилось.

— Когда ты всем руководил, не случалось вообще ничего. Я привез вас сюда. И завтра вы победите в «Музыкальной битве». Что, так трудно одну ночь потерпеть?

— Он прав, — вмешался Шелупоня. — Остынь, Артур. Комната как комната, сойдет. — Он вошел в котельную и принялся разглядывать стопку матрасов. — Эй, О’Брайен, выбирай, старина!

О’Брайен с подозрением окинул взглядом матрасы. Он знал наверняка, что ему достанется самый плохой экземпляр, так что даже и выбирать не стоило.

Одна лишь Верзилка стояла в дверях, не решаясь входить. Увидев это, Чуча покачал головой. Ну конечно, девчонка есть девчонка, сейчас закатит истерику.

— Что, не нравится? — спросил он. — Не твой уровень?

— Скорее, не мой размер, — спокойно ответила Верзилка.

Тут все разом бросили свои дела и огляделись. Она была права: ей никак было не поместиться в котельной. Во-первых, ей не подошел бы ни один матрас, а во-вторых, здесь был очень низкий потолок.

— Так и есть, — подтвердил Шелупоня. — Эй, Чуча, и где, по-твоему, Верзилка должна спать?

— Не беспокойтесь, — сказала Верзилка, — я посплю в фургоне. Ничего страшного.

— Вот и отлично, — воскликнул Чуча. — Она поспит в фургоне! Одной проблемой меньше!

— Тебе там точно будет удобно, Верзилка? — уточнил Шелупоня.

— Да, все в порядке.

— Еще бы, — просиял Чуча. — Фургон у нас что надо! Кстати, когда спустишься в холл, попроси менеджера принести нам сюда сэндвичей.

— Мне с сыром, — попросил Шелупоня.

— А мне с горчицей и острым перцем, — сказал Артур. — Тебе с чем, О’Брайен?

— Я обойдусь, — пробормотал лепрекон.

— Ладно, — сказала Верзилка, — я постараюсь.

— Посплю в фургоне, — передразнил Чуча, как только звук шагов Верзилки стих в конце коридора. — Тоже мне!

— А что здесь такого? — удивился Артур.

— Да брось ты, она же оборотень! А сегодня как раз полная луна. Готов биться об заклад, что она побежит выть на нее на вершину ближайшей скалы, как все оборотни делают.

— Но она же говорила, что вместо этого печет печенье, — напомнил Шелупоня.

— Да-да, конечно, она говорила. Но сейчас, между прочим, все магазины закрыты. Где она, по-твоему, муку раздобудет?

— А мне лично все равно, чем она там по ночам занимается, — сказал Артур. — Лишь бы к утру у нее голос не пропал.

Верзилка спустилась в холл и подошла к стойке регистрации. Кругом было пусто. Она уже собиралась позвонить в колокольчик, чтобы вызвать менеджера, но тут увидела на стойке объявление:

«Ничего себе, порядочки тут», — подумала про себя Верзилка. Она хотела было вернуться и предупредить ребят, но передумала. Они и так скоро догадаются. Кроме того, ей срочно нужно было выйти на свежий воздух.

Она толкнула тяжелую дверь и вышла на улицу. Стояла темная прохладная ночь. В небе светила огромная полная луна. Поблизости не было ни души. Идеальная ночь для долгой неспешной пробежки. В отдалении слышался шум морского прибоя. Наверняка там есть и высокие скалы…

Может, попробовать? Искушение было велико.

Нет, нельзя. Завтра слишком важный день для всех. Стоит ограничиться легкой пробежкой вдоль набережной, чтобы сбросить напряжение, подышать морским воздухом, а потом залезть в фургон и как следует выспаться.

Верзилка спустилась по ступенькам крыльца и потрусила в сторону моря.

Едва она скрылась из виду, как рядом с отелем затормозил длиннющий роскошный лимузин.

В котельной повисла тишина. Все призадумались над словами Чучи, лежа на своих матрасах. Матрас Артура был сплошь устелен белоснежными бумажными салфетками, и он старался лежать так, чтобы не касаться хвостом грязного пола. Шелупоня лежал на спине, закатив глаза и выстукивая на животе ритм подушечками пальцев. О’Брайен свернулся клубочком в обнимку со своим горшком. И только Чипс безмятежно храпел в своем углу. Время от времени он вздрагивал всем телом и бормотал «Гы-гы». Не иначе как беседовал во сне с каким-нибудь троллем.

— Гарет вообще-то всегда молчаливый, — заметил Артур. — Он же рыба.

— Но это не значит, что он не умеет разговаривать.

— Все ты выдумываешь.

— Да нет же. Надо просто следить за его пузырьками.

Но Артур был настроен решительно и не желал сдаваться.

— Что, интересно, такого особенного в его пузырьках?

— Все. Скажи ему что-нибудь, и он тебе ответит.

— Так уж и ответит? — фыркнул Артур. — Эй, О’Брайен, тебе рыбьи пузырьки говорят о чем-нибудь помимо отрыжки? Может, тебе удавалось прочесть в них мнение о смысле жизни?

О’Брайен ничего не ответил. Он пребывал в обычном унынии. Ему, как и следовало ожидать, достался худший матрас, бугристый, жесткий, с выпирающими отовсюду пружинами. Он лежал на нем, съежившись, прижимая к груди горшок, в тесной розовой футболке и разодранных штанах. Постыдная тайна не давала ему покоя, и он не желал ни с кем вступать в разговоры, иначе мог не сдержаться и все разболтать.

— Нет, ты меня, конечно, прости, но я тебе не верю, — продолжал Артур. — Он всего лишь рыбка.

• Предыдущая
• 19/28
• Следующая