Могила повелителя - Исьемини Виктор - Страница 25

Бремек окликнул знакомого рыцаря, что, дескать, за войско? Откуда? Добрый брат объяснил, что возвратился магистр Воттвульк. Айхерн взят Капитаном Ройнгардом! Теперь капитул собрался, чтобы определиться с дальнейшими действиями. Никто не ждал, что древняя столица падет так скоро.

— Мне нужно непременно попасть на заседание! — озаботился Бремек. — Я привез важные вести.

Он уже соображал, как вставить в заготовленную речь падение древней столицы.

— Мы знаем твои вести… — криво ухмыльнулся брат рыцарь. — Здесь давно сидит глава раамперльского представительства…

— Добрый Астус, — вставил Кервин.

— Он самый, — кивнул воин. — Кстати, брат Бремек, у него ведь письма как раз от тебя, верно? Этот брат тоже суетился, твердил, что его нужно непременно выслушать… Насчет собирателя, который убил Хагнея.

— Но это правда! В самом деле, в Круге новый собиратель, да такой, какого мы еще не видели. Теперь он добрался до Прекрасного Принца… Мне непременно нужно доложить капитулу!

— Они сейчас слушают Воттвулька… но попробуй. Возможно, тебе дадут возможность доложить о новостях с юга.

Бремек сполз с лошади и велел нести себя в башню, где заседает капитул. Стража у входа пропустила увечного брата, однако во внутренних покоях ловчему напомнили, что всякому желающему выступить перед добрыми магистрами, следует самостоятельно преодолеть подъем по крутой лестнице донжона. Бремек, который предстал перед охраной, сидя на плечах дюжих оруженосцев, потребовал опустить себя на пол. Потом, преувеличенно хромая и громко стуча костылем, двинулся мимо стражей.

— Я калека, но готов в угоду блюстителям устаревших обрядов хоть ползком добраться наверх, — ворчал он. — Если именно такой жертвы требует от меня служение, я готов! Готов!

Он говорил нарочно громко, чтобы привлечь к себе внимание. В самом деле, на шум из внутренних покоев выглянули братья, также ожидавшие приема. Пока капитул выслушивал доклад Воттвулька, гонцам и просителям было велено подождать. Там же, среди прочих, околачивался и добрый Астус. Бедняга успел всем надоесть со своими предостережениями и пророчествами — на них не обратили должного внимания…

Собиратели появляются постоянно, и то, что якобы один из них убил доброго Хагнея, не вызвало доверия. Добрейший твердил, что здесь имеет место совпадение, стечение обстоятельств, случайных событий — словом, нечто, не заслуживающее внимания. Великий магистр всегда так говорил, когда новости исходили от доброго Архольда либо его сторонников. Тем более сейчас, когда весть о падении Айхерна позволила отложить прочие дела.

Завидев Астуса, Бремек принялся нарочито громко вещать, что его пророчества сбылись — собиратель, да, да, тот самый — убил Лорда Тьмы Алхоя! У Бремека имеются и доказательства, и свидетели! На шум показался Лидвих — сын Лорда Лажваша, сделавший карьеру в Ордене. В качестве оруженосца великого магистра добрый Лидвих заведовал охраной внутренних покоев.

Огромный, невозмутимый Лидвих спокойно выслушал требования Бремека. Подумал… и, наконец, кивнул:

— Хорошо, добрый Бремек. Ради ваших увечий мы сделаем исключение — под мою ответственность. Пусть вам помогут преодолеть подъем в зал капитула. Я лично провожу и попрошу для вас позволения сообщить магистрам новости… хотя добрейший Могвид, конечно, будет недоволен.

Заседание капитула вяло шло своим чередом, то есть каждый исполнял свою роль, давно ставшую привычной и давно надоевшую. Архольд требовал решительных действий, Могвид возражал, Воттвульк с Этлихом наблюдали. Этих двоих больше интересовало, кто станет четвертым магистром взамен павшего Хагнея. Серый осенний свет скупо лился в узкие бойницы, в помещении было сыро и тоскливо. Как всегда.

После того как Воттвульк доложил о падении Айхерна, слово взял Архольд — и это никого не удивило. Магистры ожидали, что смутьян заведет обычные речи об угрозе, нависшей над Кругом, о злобе Спасителей Мира, о необходимости вступить, наконец, в открытый бой с силами Тьмы…

Архольд был красноречив, убедителен и напорист, его речь выглядела продуманной, гармонично сложенной и грамотно аргументированной. Еще бы — ведь Архольд был прав! Это понимал и Могвид. Разумеется, Архольд давно предсказывал что-то вроде нынешней дерзкой выходки Железной Руки, и если бы его послушали… если бы его словам своевременно вняли…

Да, магистр был прав! Именно поэтому с его советами не следовало соглашаться. Могвид полагал, что видит дальше добрых братьев, он был уверен, что непоседливому Архольду нельзя давать власть, выскочка приведет Орден к гибели. Это означает — приведет к гибели Круг, ибо благополучие мира напрямую зависит от Ордена. Вот потому-то Архольд может давать сколь угодно мудрые советы, а добрейший их отклонит. Не из-за того, что советы плохи, а оттого, что они исходят от Архольда.

Скажи кто великому магистру, что он обманывает сам себя, что его мысли — это рассуждения карьериста и даже тирана, Могвид просто не понял бы, о чем ему толкуют… Он был убежден в собственной правоте! Тем не менее… в своих рассуждениях великий магистр непременно останавливался в шаге от логичного вывода. Он полагал, что благополучие Круга зависит от Ордена, а благополучие Ордена — от него, Могвида. От его положения во главе иерархии братства.

Самообман заключался в том, что магистр мыслил в ложном направлении — на деле он пекся не о мире, а о себе. Исходной точкой в этих рассуждениях должно было являться благополучие добрейшего Могвида, которое зависело от его положения в иерархии Ордена, а благополучие Ордена, в свою очередь, точно так же зависело от Круга. И вот теперь, пока Архольд толковал о том, что Орден должен, наконец, предпринять хоть что-то против Лордов Тьмы, что пора вспомнить о целях, с какими создавалось братство, — теперь Могвид размышлял, как бы ловчее извратить слова вечного оппозиционера. Как бы отказать смутьяну…

— Сейчас Капитан Ройнгард зарвался! — вещал Архольд. — Он выступил в дальний поход, оторвался от собственных баз, между Айхерном и владениями Лорда — длинная дорога, которую несложно перерезать. Как просто теперь созвать всех, кого только удастся, сформировать огромную армию, повести ее на Железную Руку, осадить его самого в Айхерне! Мы затравим эту тварь!

Архольд смолк и утер обильный пот. Он распалился, тяжело дышал, щеки налились темным румянцем, который странно выглядел рядом с седыми кудрями магистра. Архольд всегда был излишне пылок и страстен — это частенько говаривал Могвид.

— Вместо собственных баз, о которых вы толкуете, добрый брат, — лениво произнес великий магистр, — злодей теперь располагает Айхерном, а это такая база… это склады и оружейные мастерские, это тысячи людей, которых можно заставить сражаться и работать. Это крепкие стены и…

В дверь постучали. Добрейший не успел прикрикнуть, что, дескать, сейчас не нужно мешать, — заглянул Лидвих.

— Прошу простить, добрые братья, прибыл добрый Бремек. Он утверждает, что привез важнейшее известие, и я также прошу его выслушать.

— Знаем мы его новости, — махнул рукой Могвид. — Опять станет толковать о собирателе, который прикончил беднягу Хагнея. Нам недосуг слушать его ерунду.

— Прошу прощения, — повторил Лидвих, — но если велеть доброму Бремеку говорить кратко, то…

Могвид поморщился. Упрямый оруженосец все испортил. Сын мудрейшего и коварнейшего из Лордов Тьмы, этот увалень глуп и прямодушен — полная противоположность папаши! Он силен, отважен, верен и предан лично Могвиду, но иногда выкидывает номера наподобие нынешнего. Великий магистр подумал: Лидвих полезен, однако следует удалить его от себя. Такой из глупости, из простодушия натворит больше бед, чем умник вроде Архольда или того же Бремека.

— Ладно, пусть добрый Бремек изложит нам свои соображения, но, в самом деле, коротко!

Вид Бремека поразил магистров. Им уже было известно, что добрый брат пострадал в какой-то стычке, но бинты, шины и свежие шрамы выглядели впечатляюще.