Тварь из бездны - Исьемини Виктор - Страница 64

— Какой еще Затычка? — спросил Великолепный.

— Ригивер Затычка, наш колдун, вернский. — пояснил Торкер. — Не из самых знаменитых, но… Ральк, послушай, Ригивер с нами пил в ту ночь и талдычил, что хочет уехать. Всю ночь только и слышно было: Редриг уехал и спасся, а ко мне, бедному, Тварь подбирается…

— Ага, — заспорил Ральк, — талдычил Затычка. Вот ты — во сколько встал? После той попойки, небось, еще полдня дрых, а Ригивер с рассветом собираться стал. Как я мог это знать? Это мне мертвый колдун во сне…

— Вот! — перебил Великолепный. — Вот точно!

— Что точно?

— Теперь я понимаю, что означает твой сон. Сейчас объясню. Ты знаешь, кто скрывается в обличье Твари. Вернее, ты знаешь этого человека, но не понимаешь, что Тварь — это он. То, что во сне сказал мертвый друг — это твои собственные мысли и догадки, которые просятся наружу. Припомни, мастер Ральк, припомни все точно, что говорил маг во сне! Нет, не спеши, не сейчас. Просто вспоминай, что было во сне, вспоминай постоянно. Тогда, быть может, и сообразишь… Вот говорил этот пьяный колдун Затычка, что уедет — и во сне твоя память в облике Кирита Ростина тебе напомнила… И все, что говорил мертвый колдун — это твоя память! Ты сам!

Ральк недоверчиво покачал головой:

— Ну как же так? Я знаю, кто Тварь?.. Эх, если б я знал…

— Точно, точно! — с жаром принялся настаивать приезжий чародей. — Ты только не можешь понять, что именно он — Тварь! Еще вполне может статься, что Тварь как-то связана с погодой, с приливами и отливами… о чем вы еще говорили во сне?

— Нет, что Тварь приходит с приливом — это все знают… Стража. Очередность караулов была составлена по времени приливов и отливов. Когда-то Ростин мне рассказал… Вот моя память, значит, и подкинула… Это, наверное, означает, что Тварь как-то связана со мной? Я же — стражник, это мои караулы зависят от приливов и отливов?.. Хотя у нас теперь так перепуталось… Писарь злится, никак не может разобрать, кому куда в караул.

— Может быть, может быть… — Хромой задумчиво взвесил на ладони нож, которым резал пирог. — А что было во сне еще? Вы поговорили с магом, и ты проснулся?

— Нет! Когда Ростин сказал, что я могу переждать, а могу выйти к Твари, я решил идти.

— Отличный выбор, — без улыбки промолвил Хромой, — и что потом? Ты вышел в коридор?

— Не успел. Он положил мне ладонь на плечо… Маг положил, Ростин… Я повернулся, шагнул к двери… Взялся за ручку… Я был уверен, что не боюсь Твари, что она сейчас сама испугается… Что она боится меня… Да, я был уверен, что Тварь станет бояться и удирать! Я взялся за дверную ручку — и проснулся. То есть это значит, что я покинул комнату, покинул мир мертвых… или мир снов? И вот вышел в коридор, значит — проснулся. Потом я побежал проверить, уехал ли Затычка. И еле успел.

— Думай, Ральк, — подытожил Хромой. — Мне сдается, Великолепный прав. Разгадка прячется где-то в твоем сне.

Ральк опустил голову. Конечно, он уже и сам пытался сообразить, к чему был странный сон, но никак не мог догадаться. Как будто что-то важное постоянно ускользало, что-то, лежащее на самой поверхности, этакий ключик, который отомкнет для взора потайные связи между событиями, догадками и словами покойного Кирита Ростина.

— Кое-что мы выяснили, — задумчиво произнес тем временем Великолепный, — но вот мне непонятно… Тварь боится чародеев? Или, наоборот, охотится на них?

— Боится, пожалуй, — неуверенно предположил Ральк, отрываясь от раздумий.

— Но твоего друга Тварь прикончила? Прямо в собственном доме.

— Да, но Ростина Тварь убила не так, как прочих! Она не осмелилась ворваться в дом, а обрушила его на спящего мага. Точно, Тварь боялась Ростина! Стены обвалила и скрылась, а внутрь и носа не сунула!.

— Тогда, Великолепный, — твердо промолвил Хромой, — тебе стоит подумать, какое именно заклинание ты можешь применить против Твари. Что-то общеизвестное, некую формулу, о которой все слышали. Подумай об этом… А не пора ли нам на улицы? Мерзнуть, мокнуть и стаптывать ноги в бесплодных поисках?

Торкер тяжко вздохнул:

— А я надеялся, что вы все же захотите отдохнуть с дороги… Нынче такая непогода, дождь как из ведра, а ты говоришь — на улицы… Да и на какие улицы? Где эту пакость искать?

— В богатых кварталах, разумеется! — отрезал Хромой, поднимаясь. — Вперед, Ральк, мы начнем с того места, где ты проснулся. Выйдем в темный коридор. Веди нас в самый богатый район Верна, попытаемся подкараулить Тварь из Бездны.

Торкер нехотя поднялся, Ральк с Великолепным — тоже. Четверка направилась к выходу, по залу прошелся шум — посетители «Медного гроша» торопливо допивали пиво и со стуком опускали кружки на столешницы. Сегодняшнему развлечению пришел конец, приезжие покидали кабак — стало быть, большинство гостей тоже разойдется по домам.. Такое тревожное время лучше проводить под родной крышей. Торкер подозвал Киту, Великолепный отсчитал монеты за ужин — и Ральк первым направился к двери. Когда его пальцы сомкнулись на ручке, стражник прислушался к собственным ощущениям. Хромой прав — теперь он начнет с того момента, где окончился странный сон, так не придет ли теперь в голову что путное? Но в голове было пусто, разве что слегка кружили ее винные пары… Ральк краем глаза заметил, что подавальщица Кита сделала какое-то движение в его сторону — вроде собиралась подойти… а может, окликнуть… но так и не решилась. Интересно, какие чувства испытывает по отношению к нему вдова? Злость? Или, наоборот, благодарность? Как-то странно они познакомились… Но рассуждать было некогда, Ральк толкнул дверь и вышел на крыльцо, накидывая свободной рукой на голову капюшон — дождь лил вовсю, и холодный ветер швырял пригоршнями воду прямо в лицо. Даже здесь, в переулке, буянит непогода, так каково же сейчас в открытом море, подумал Ральк. И то, в море сейчас никого, даже морские разбойники наверняка держатся подальше от берега в такую бурю.

— Мерзкая погодка, — заметил Хромой, выходя из «Медного гроша» следом за десятником. — Поймать бы скорей эту Тварь, в самом деле… да и в тепло.

— Погодка, как погодка, — пробасил Торкер. — У нас нынче едва не каждый день льет. Паршивое лето Гилфинг послал.

— А по побережью — засухи. И на юге тоже, — брякнул Великолепный, кутаясь в плащ. — Ну что, в путь?

— Куда пойдем? — осведомился Торкер, адресуя вопрос Ральку, тот был, как-никак, начальством, да и город из всей компании знали только они с вышибалой.

— На Малый Остров, куда же еще, — пожал плечами Ральк, от этого движения по складкам плаща побежали ручейки. — Там Тварь обычно выходит из канала…

— А с чего ты взял, что она выходит из канала? — морщась и тщетно пытаясь укрыть лицо от дождевых струй, громко спросил Хромой. — Мы ж порешили, что это кто-то из местных.

— Там, где побывала Тварь, остаются стебли травы, — тоже громко, чтоб перекрыть стук капель и вой ветра, не оборачиваясь, отозвался Ральк. — когда она впервые появилась на Малом Острове, убила купца Рукиста, кто-то из наших сказал — морская трава. Ну, это когда впервые заговорили о Твари из Бездны. Понимаешь, вдруг все решили, что это убийство совершила гангмарова Тварь, все сходу принялись отыскивать приметы и доказательства… Я после глянул — не морская трава, нет. В Оране таких стеблей по берегам и на мелководье полно. Отлив всегда несет их в море.

Произнеся последнюю фразу, Ральк осекся. Отлив! Хромой тоже задумался:

— Отлив, говоришь… А Тварь приходит с приливом.

Сперва шагали бодро, но холодный дождь быстро выветрил хмель из голов. Теперь охотники ковыляли, горбясь и пытаясь спрятаться друг за дружку от ветра, налетающего порывами, от зябких ворохов капель. Пока добрели на Малый Остров, все четверо успели промокнуть насквозь и высказать, что они думают о ветре, ливне и о Гангмаре Темном, умудрившемся одновременно послать в славный Верн и зловредную Тварь, и мерзкую непогоду…