Тварь из бездны - Исьемини Виктор - Страница 52

— Ничего, скоро прибудет маг Золотая Маска и отыщет проклятую Тварь! — торжественно объявил Девик.

«Пусть отыщет, пусть, — подумал Ральк. — Пусть только отыщет. А убью ее я».

В трапезной Ральк просидел допоздна, катая в голове невеселые мысли. Вспоминал Кирита Ростина из сна, его странные слова и непонятные советы… Старик что во сне, что в жизни говорил непонятно и немного заумно — возможно, просто из желания казаться проницательней, чем есть на самом деле? Это общая привычка у всех колдунов… Ральк не слишком часто общался с чародеями и особой любви к этой братии не испытывал, но старый маг вызывал симпатию. А во сне он и выглядел непривычно — выше ростом, что ли. Вообще, тот Кирит Ростин, что во сне, казался значительней, нежели живой…

Мало-помалу посетители разошлись, зал опустел. Солдат допил дармовое пиво, кивнул Девику и отправился спать. Он одновременно и хотел, и боялся вновь оказаться в странном коридоре, по которому бродит Тварь, но, проснувшись до рассвета, не мог припомнить ничего. То ли спал без сновидений, то ли мигом позабыл. Зевая, собрался и отправился на службу.

У входа в кордегардию толпились стражники — в том числе и недавние ральковы собутыльники. Десятник ответил на приветствия и собирался заглянуть к писарю за новостями и указаниями, но его перехватил Тревер, за спиной которого топтался, не смея поднять глаз, Керт.

— Ральк, послушай, — Тревер увлек собеседника в сторону, — я уже все решил, и с писарем договорился, и вообще. Короче говоря, принимай парня в команду.

— Ладно. А что Эгильт? С ним говорил?

— Ну… — Тревер замялся. — Я-то говорил, но он как-то странно посмотрел на меня… Я так понял, что он не будет против.

— А если будет? — Ральк прищурился.

Сержант в самом деле выглядел в последнее время странно, словно был болен, но как раз поэтому Ральку хотелось сперва заручиться его согласием. А то мало ли…

— Ну, если что — скажешь, я виноват, скажешь, я тебе сказал, что с ним сговорился насчет Керта. Да оно, в общем, так и есть… Ральк, слушай-ка, я еще вот чего…

— Ну, чего? Говори, Тревер! Или погоди, я к писарю загляну, узнаю, что мне на сегодня…

— Да постой! Я вот чего. Я племянника к тебе хотел, потому что ты, вроде, до сих пор спокойный такой… А позавчера сам не свой бегал… Да и напились вы знатно, пацан домой едва добрел, тут же спать завалился. Мне сеструха давай выговаривать, куда, мол, Керта пристроил. Нет, погоди! Погоди, Ральк! Я все понимаю, твоего друга Тварь прикончила, я все понимаю. Но ты уж, пожалуйста, не обижайся, а за Кертом пригляди, ладно?

— Ну, ты же знаешь… Где смогу уследить…

— Ральк! — Тревер просиял. — Ты только чуток пригляди! Я боялся, обидишься ты… Я ж сам, как ты, я все понимаю! Не обещай ничего, не надо. Я сеструхе скажу, что мол, все в порядке, я переговорил, командир впредь присмотрит.

— Ладно. Только с Эгильтом все же реши. А как ночь, спокойно прошла?

— Да какой там спокойно! Опять труп. Помнишь Хорька?

— Какого Хорька?

— Ну воришку, вертлявый такой, тощий.

— А-а… Ну так что?

— Тварь влезла в дом — опять на Малом Острове. Но там народ уже напуган, все спрятались наверху. Тварь опять на первом этаже все разнесла, обрывки травы этой зеленой там повсюду… Вот… а потом вдруг затаилась — может, людей почуяла может, еще что… Тут Хорек. За каким Гангмаром его на Малый Остров занесло, не знаю, но сунулся сдуру в пролом. Стену Тварь прошибла… Может, решил, что Тварь уже убралась и решил поживиться… В общем, Хорька со стен по частям соскребали. Вот оно как.

— Ясно… Ну, Хорек — это ладно. Его не так жалко, — заметил Ральк. — А что семья, которая там жила? Они хоть что-то видели? Как Тварь выглядит?

— Ты что? — Тревер вздохнул. — Да они пошевелиться боялись, пока там внизу грохот стоял. И дохнуть лишний раз не решались, небось.

— Тоже верно… О, гляди, вон сержант! Давай сейчас его спросим.

На пороге кордегардии показался Эгильт. Выглядел он получше, чем накануне, Только одежда была измята и волосы в беспорядке. Десятники подошли и поздоровались. Эгильт кивнул.

— Мастер сержант, — начал Тревер, — насчет Керта, племянника моего…

— Да, — припомнил Эгильт. Голос у него тоже был вполне нормальный. — Я помню, ты что-то говорил насчет племянника.

— Я бы его к мастеру Ральку в десяток, и с писарем договорено, и капитан не станет возражать, — заторопился Тревер.

— Ладно, — оборвал десятника Эгильт. — Раз все согласны, то и я не против. Кстати, готовьтесь, мастера. Объявлен новый набор. В стражу примем новых солдат, десятки будут сперва человек по двенадцать, видимо. Потом разберемся, новых десятников назначим… Потом… Потом…

Сержант задумался.

— Когда Тварь поймаем? — подсказал Тревер.

— Тварь? Тварь — кара, — строго отрезал сержант. — За грехи!

Развернулся на каблуках и скрылся в здании. Десятники переглянулись. Тревер покрутил пальцем у виска, но промолчал.

Ральк выждал немного и тоже вошел в здание. Сержанта поблизости не было, и десятник направился к писарю. Тот, едва Ральк спросил о новом назначении, принялся браниться, размахивая грифельной доской. Десятник уставился в угол и терпеливо ждал, пока писарь утихнет. Он знал, что, выкричавшись, этот, в сущности, очень мягкий человек снова станет прежним — спокойным и немного суетливым добряком. В самом деле несколькими минутами позже писарь выдохнул, бросил доску на заваленный бумагами да сломанными перьями стол, и объявил:

— Извини, Ральк. Что-то уж очень я сегодня… Весь график псу под хвост, все перемешалось… а тут вы — то один, то другой… Когда? Куда? Ну, а я…

— Да ничего, — сочувственно кивнул десятник, — довели?

— Ага. Сперва капитан, потом Грейст… Я, понимаешь, ему говорю, твоим, говорю, парням нынче придется подольше в карауле... Походите, говорю, еще. А он — ты, говорит, тут сидишь, говорит, а мы там… за Тварью охотимся… Говорит, среди опасностей ходим, прям как его послушать — так по краю Бездны он ходит, а не по портовому району! Да у них и Тварь не появляется, верно, Ральк?

— Да брось, плюнь на него! — ободрил Ральк. — Ну его к Гангмару!

— Во, — писарь обрадовался поддержке. — Я так и подумал. Доложу его милости, пусть сам с Грейстом разбирается. Господин капитан тоже был сердит, вот пусть они между собой и…

— Правильно. А что капитан? С чего злится?

— Да с чего… Его в Совет вызывают каждый день, бранят всячески там… Мол, стража обязана Тварь обезвредить. А что мы можем? Вон твой сержант верно говорит, Тварь — это кара, ее не одолеть… Молиться надо… Хотя — тоже… толку пока нет. Епископ, говорят, горло сорвал, пока Гилфингу молился — ходит, сипит.

— А колдуны? Говорят, какого-то знаменитого колдуна зовут?

— А Гилфинг его знает, какой он там знаменитый, — писарь махнул рукой и плюхнулся на стул. — Золотая Маска зовут. Я спрашивал Бората, что за колдун. Не знает. И никто не знает, откуда такой выискался. Однако слух о нем по всему побережью идет. Вот за ним и отправили «Гнев Фаларика». Колдунов с кораблем снарядил, чтобы Спешащий Ветер в пути творили, чтоб скорей. Через несколько дней, его милость сказал, привезут колдуна.

— Ладно. Пусть везут, — согласился Ральк. — а нам нынче куда?

— А… вам… тебе… — писарь зашарил газами по грифельной доске, потом устало махнул рукой. — Нет, не разберусь. Весь график — Гангмару под хвост, все перепуталось. О! Вот Грейст ушел и людей по домам распустил. Сходи-ка к порту, поброди со своими. При таможне на пост уже люди ушли, а ты просто — по улицам да вокруг порта. До полудня, а?

Вот писарь уже просил Ралька, хотя мог бы приказать. Десятник в который раз подумал — хороший человек писарь. А писарь, должно быть, решил, что Ральк — отличный парень, не злой, с понятием, и безотказный.

Ральк собрал своих людей и повел через площадь к порту. Шагали солдаты неторопливо, по пути их обгоняли рыбаки, груженые снастями. Эти были последними — большая часть уже в порту, готовят суда. Скоро гавань откроют — и рыбаки выйдут в море. Так что отставшие теперь торопятся, спешат к лодкам.