Летний зной - Исьемини Виктор - Страница 2

Вампиресса снова и снова принималась считать - и всякий раз сбивалась, стоило барке переменить галс. Судну приходилось маневрировать из-за того, что ветер в этом месте то и дело изменял направление, то налетал порывами, то вдруг стихал, чтобы через минуту обрушиться с другой стороны. Похоже, и ветра у Семи Башен были зачарованы... Как только "Одада" разворачивалась, Ннаонна сбивалась со счета и уже не могла сообразить, какие из башен сосчитаны. Едва глянешь под новым углом на руины, и все представляется совершенно иначе. То ли дым, то ли туман серой струйкой поднимался где-то позади развалин. Потом ветер растаскивал серые пряди, бросал между мрачных башен, слепо пялящихся бойницами в море.

Никлис развернул барку мористей, чтобы обогнуть мыс, Ннаонна бросила бесполезный счет. Корабль, тяжело переваливаясь на волнах, выполнил маневр. У берега волнение было сильней, Никлис проорал, чтобы уменьшили парус, "Одада" замедлила ход. Вот каменные стены расступились, открылась бухта. Моряк на баке приготовился бросать лот. Перед тупым носом барки крутились буруны, взметались ворохи пены - определить глубину на глаз было невозможно. Вампиресса утирала соленые капли с лица и не сводила глаз с руин. Сейчас она смотрела на башни снизу, и разрушенная крепость казалась еще более мрачной и грозной.

Никлис снова велел уменьшить площадь паруса, теперь "Одада" едва ползла, морячок бросил лот, и Ннаонна отступила в сторону, чтобы не мешать. Матрос бросал веревку снова и снова, камень, привязанный к лоту, тянул в глубину, и трос послушно разматывался - фарватер безопасный. Барка миновала устье небольшого залива, Никлис чуть пошевелил рулем, направляя судно в сторону - и вот корабль уже качается на спокойной мелкой волне, укрытый каменным откосом от ветра и океанской волны. Сделалось тихо, крутые уступы заслонили подножие крепостных стен. Среди дикого камня отчетливо выделялась отесанная поверхность древнего причала - когда-то там приставали суда вассалов Меннегерна. Вот "Одада" совсем потеряла ход и легла в дрейф, не дотянув до берега три десятка шагов.

- Ну, спускайте шлюпку, - велел Никлис, - подтянем посудину к пирсу. Попробуем пришвартоваться...

Спуская на воду шлюпку, матросы вполголоса поругивались. Должно быть, вовсе не сквернословить они не могли, брань стала неотъемлемой частью любого рода деятельности, но орать миренцы не решались из опаски прогневить опасных пассажиров. Никлис протопал на палубу, поглядел на труды моряков. Буркнул:

- Работнички, слышь-ка... Гангмар их дери.

Когда лодка плюхнулась в темную, похожую на гномье стекло, воду, из каюты выбрался Лотрик. Огляделся, деловито прошагал к борту и, растолкав матросов, приготовился спускаться.

- Стоп, мастер Корель! - окликнул Ингви. - Ты нам еще пригодишься на борту. Карикан...

Шкипер с тяжелым вздохом отступил, а Счастливчик кивнул и полез с матросами в шлюпку. Демону хотелось, чтобы за миренцами, покинувшими борт "Одады", кто-нибудь присматривал - не то у туповатых матросов может образоваться неуместная идея сбежать на берег. Карикан вполне годился, так как ему сбегать было не с руки. Бродяга хочет отыскать сына, а без Лотрика это будет затруднительно.

Моряки расселись в шлюпке, разобрали весла, Кари занял место на носу суденышка... Никлис бросил ему конец и показал, как он, слышь-ка, хочет подвести "Одаду" к древнему пирсу. Миренцы покивали, дело ведь знакомое, и медленно повлекли судно по гладкой поверхности бухты.

Ингви подошел на бак, Ннанонна тут же прижалась к нему, и демон обнял девушку. Тонвер с Дунтом пристроились неподалеку и гнусаво бубнили молитвы, Аньг привычно улыбался. Делом был занят один лишь Никлис, он внимательно следил за перемещением шлюпки и поминутно оглядывался на кормчего, словно сомневался, что туповатый мужлан соображает, как выполнить маневр. Но тот спокойно развернул "Одаду" именно так, как требовалось. Шлюпка увлекла тяжелую барку к причалу... Со скал слетелись чайки, стали кружить над пропахшим вонючей сельдью судном и пронзительно горланить.

- Тьфу, мерзость, - бросил Тонвер. - Сии птахи белы, как гилфинговы ангелы, а визжат, как пропащие души в Проклятии! Только молитвой благости достиг, как гадкие твари своим воем все испортили! Будто беду пророчат.

- Странное дело, - заметил Ингви. - В местечках, вроде этого, любое обычное событие кажется зловещим предзнаменованием.

- Ты о чайках? - осведомилась вампиресса.

- И о чайках тоже. Или вот эта дымка над развалинами... - все подняли головы, отсюда, с воды, туманные разводы между башен были не видны. - Почему-то она мне не понравилась, хотя ничего такого, вроде, в ней нет.

- Не удивительно, осмелюсь заметить вашему величеству, - пробурчал Дунт, задрав голову и осматривая руины и мечущихся над баркой чаек, - птицы не поселились бы в этом месте, если бы не было постоянной поживы. Чайка - она та же ворона, на помойке селится, помойкой живет. Стало быть, люди здесь имеются, отбросы... Люди и костер жгли, а как нас приметили, так и погасили. Осторожней надо здесь.

- Ну ты и сказанул, - осадил приятеля Тонвер, - людей опасаться! Этим местом силы Тьмы с незапамятных времен владеют.

- С силами Тьмы я совладаю молитвой, а вот людей опасаться всегда нужно, - отрезал тощий монах.

- Думаю, и с людьми мы совладаем, - заметил Ингви, - но осторожность не повредит.

Монахи переглянулись и вполголоса забормотали в унисон молитву. Глаза обоих тем временем цепко оглядывали прибрежные скалы. Тем временем Кари с одним из миренских моряков ступил на старинный пирс.

Рулевой навалился на весло, "Одада", кряхтя, ткнулась боком к причалу, тяжело вздохнули навешанные вдоль корабельного борта тощие продавленные мешки с тряпьем и хворостом. Карикан потянул причальный конец, накинул на кнехт... Барка причалила в бухте у Семи Башен.

На то, чтобы захватить дворянские поместья вокруг Трингвера, императорским отрядам потребовалась неделя. Поскольку армия сеньоров, которой пугал злополучный господин ок-Рейкр, так и не объявилась, сэр Войс имел достаточно времени. Маршал не торопился, действовал методично и настойчиво. Убогие твердыни местных помещиков пали одна за другой - если кто оказывал сопротивление, замки брались приступом. Кое-кто из здешних господ принял сторону императора и добровольно изъявил покорность, этих, как и ок-Асперса зачислили в имперскую армию. Сантлакцы хорохорились и делали вид, что встали под знамена с имперским орлом по собственному почину, но все понимали, что движет рыцарями скорей страх или вражда с соседями, примкнувшими к Ирсу.

Алекиан большую часть времени проводил в молитвах, так что все хлопоты по управлению войском легли на плечи маршала. Сэр Войс сумел установить довольно прочный порядок - благо, армия была невелика, так что командующий успевал многие дела исполнять лично. Он допрашивал пленных и переговорил с каждым "добровольцем", маршала интересовало, где сейчас армия сеньоров, о которой поведал ок-Рейкр. Отвечали ему охотно - новоявленные союзники спешили выслужиться, пленники, запуганные слухами о жестокости молодого императора, надеялись заслужить пощаду. В общем, рассказы сводились к тому, что дворяне Сантлака самочинно, без приглашения, потянулись в Энгру. На первый взгляд могло показаться, что они приняли решение собраться в столице по собственной воле, но если копнуть глубже - выходило, что это результат деятельности графа Ирса. Разумеется, мятежник не имел возможности взбаламутить все огромное королевство, ему не хватило бы времени и людей... агенты графа Эгенельского побывали в нескольких десятках поместий, переговорили с наиболее влиятельными сеньорами в восточной части Сантлака, где у Ирса имелись связи. Дальше уже в самом деле процесс пошел своим ходом, и постепенно принял лавинообразный характер. Глядя, как тянутся в Энгру дружки Ирса, соседи тоже собирались в путь - чтобы не отстать от заклятого врага, не ударить в грязь лицом перед собутыльниками... На западе королевства, между тем, было спокойно, тамошних сеньоров не волновали события в Энгре и на границе. На западе помещиков больше интересовало, что происходит в крупных городах на побережье, вроде Ливды или Верна. Тамошняя жизнь так или иначе увязывалась с морской торговлей.