Не все дороги ведут в храм... (СИ) - Еналь Варвара Николаевна - Страница 39

   - Кто ты? - еле слышно выдохнула Птица.

   - Я - Знающий, - последовал тихий ответ.

   - Знающих уже нет. От них остались только статуи в Храмах Ордена.

   - Я - последний Знающий.

   - Тебе молятся Железные Рыцари? - вопрос повис в тишине, и только трещал веселый костерок, непонятно чему радуясь.

   - Да. Молятся. Ложись и спи. После все узнаешь, - Саен отвернулся и отодвинулся.

   Птица легла, подложила ладони под щеку. Хозяин накрыл ее одеялом, устроился рядом. С другого его бока посапывала Травка, которую он обнял одной рукой и прижал к себе, стараясь согреть. Жалеет ее, Травку эту, бережет и заботиться. Неужели ему не надоедает с ней возиться?

   - Знаешь что? - Саен вдруг повернулся и тихо продолжил. - Между тобой и Травкой странная связь, я ее чувствую очень хорошо, когда вы лежите вот так, рядом. От Травки к тебе постоянно перетекает энергия. Ты будто забираешь из нее энергию. Не могу понять, только зачем. Какой толк от такой связи? Ты не чувствуешь этого, Птица?

   Птица мотнула головой и на всякий случай сказала:

   - Нет. Ничего не чувствую.

   - А должна была бы. По идее. Ладно, спи. Еж вон храпит рядом так, что воздух дрожит. Поверни его на бок, иначе уснуть невозможно. Завтра выберемся наружу и к вечеру, может, даже доберемся до Каньона. Скоро будем дома и сможем отдохнуть.

   Сна не было еще долго. И не было сил унять дрожь и тревожные мысли. Саен - Знающий? Их хозяин и есть Знающий? Ерунда какая-то, Птица никогда бы не поверила в это, если бы своими глазами не видела умирающего надхега, пляшущий на воде плот и падающие в костер сами по себе дрова. Похоже, хозяин говорил правду. Он, видимо, действительно Знающий. Духи, в какую историю ей и Ежу удалось влипнуть? За что такая напасть?

   Они выбрались из подземелий только к вечеру следующего дня. Долго поднимались сначала по выложенной шестигранными плитами дороге, после по осыпающемуся, крутому склону, и стены пещеры сужались и бугрились, переходя в потолок. Проход становился все уже и временами его перекрывали неглубокие протоки подземных вод или огромные сосульки, толстые и уродливые.

   К тому моменту Птица совсем устала от бесконечного мрака и мечтала лишь о том, чтобы снова увидеть солнце. Потому, когда, наконец, в конце крутого подъема блеснул желанный дневной свет, Птица облегченно вздохнула и пробормотала:

   - Хвала духам...

   - Не хвалите духов. В этих местах нет духов Днагао, и никто их не призывает. Им сюда доступа нет. Потому больше не упоминайте о них, - тут же велел Саен и уточнил, - понятно? Вам понятно, что я сказал? Никаких упоминаний о духах.

   Птица торопливо закивала, Еж тут же согласился:

   - Мне понятно. Хорошо.

   Они выехали на поросший травой склон, и неожиданно прохладный ветер налетел с какой-то яростной и злой силой, рванув за волосы и затрепав гриву и хвосты лошадей. Птица поежилась, огляделась. Горы, кругом высокие горы, поднимавшиеся до самого неба и упирающиеся в облака. Вниз уходит узкая крутая тропка, сереют огромные валуны и изумрудной зеленью колышется высокая трава. Пахнет чабрецом, полынью и можжевельником.

   Солнце уже совсем спряталось за вершины, и только розовые лучи его красили облака и склоны напротив. Перед путниками поднималась невысокая горная гряда, и, спустившись с одной вершины, им, видимо, придется подниматься на другую.

   - Мы дома, - сказал Саен, и столько радости и какого-то тихого удовлетворения было в его голосе, что Птица удивленно посмотрела на него.

   - Мы в безопасности, можно вздохнуть спокойно, - пояснил хозяин, - сейчас преодолеем перевал по мосту и заночуем в гостинице. Заодно купим вам плащи. Тут у нас другой климат, - увидев удивление на лицах Птицы и Ежа от последнего, мало знакомого слова, он добавил, - другая погода у нас. В Линне было тепло, потому что рядом с побережьем проходит теплое течение, которое задает погоду. А здесь у нас начинается осень, и вечерами бывает прохладно. Но сезон дождей в каньоне бывает, за что его так и прозвали - Каньон Дождей. Река Розовых Лучей - Ануса-Им тогда переполняется, становится шумной и бурной. Впрочем, вы сами все увидите.

   Спускались вниз медленно и осторожно. Лишь собаки бежали впереди радостно и бестолково, виляли хвостами и то и дело оборачивались на хозяина. Видимо, чувствовали родную землю и радовались этому по-своему.

   У подножия холма деревьев стало гораздо больше - высоких дубов, раскидистых вязов и лохматых сосен с разветвляющимися стволами. Тропинка исчезла, но Саен знал дорогу и так, подгонял лошадь, торопился. Спустились в узкую лощину, повернули немного на север - то, что это север, знал прекрасно Еж, он умел разбираться не только в картах. И вот, совсем скоро перед ними показался длинный мост, проходящий через каменистый и глубокий перевал. Широкий, ровненький, удобный. Вымощенный прямоугольными каменными плитами. По краям моста поднимались каменные перила и каменные квадратные столбики, на которых разливали яркий свет фонари на кованных гнутых ножках. Искусная и тонкая работа.

   Птица уставилась на фонари и не могла отвести глаз: свет этих штуковин, беловатый, ясный, спокойный, простирался далеко вперед. Солнце совсем село, и камни, бордюр и плитка моста выглядели в этих местах так странно и необыкновенно при ярком сиянии фонарей, что казались нереальными, сказочными и даже немного пугающими. Видно было все, даже склонны поднимающихся гор по обе стороны от моста. У самого въезда белели длинные домики с высокими башнями, окна которых тоже сияли не хуже фонарей.

   - Да хранит вас Создатель. Вечер правит, Саен, - поклонились несколько воинов, что караулили въезд на мост.

   Хозяина тут знали, видимо, хорошо. Саен ответил им приветственными словами, и копыта лошадок зацокали по плитам весело и звонко. Цок-цок-цок - стучали копыта. Шух-ух - пел ветер. Бесшумно и яростно светило множество фонарей. На бордюрах, белых, мраморных, с кромками узора, то и дело попадались надписи, сделанные немного странными буквами. Птица понимала их значение, но знаки, украшенные вязью, были чуть-чуть другими. В Линне эти же самые буквы писались иначе, более просто. Более короткие линии, гораздо меньше точек и дополнительных штрихов.

   - Каньон Дождей, везде написано Каньон Дождей. И еще один раз попадалось слово Суэма, - вслух проговорил Еж.

   Саен тут же обернулся, придержал лошадь и пояснил:

   - Каньон Дождей официально относится к Суэме, но это ее границы. Приграничное поселение. На юге лежат Одинокие Королевства - Верхнее и Нижнее. На севере земли баймов Меисхуттур. А на востоке Суэма.

   - А на западе? Пустыня?

   - Да, пустыня, Свободные побережья и заброшенные города зуммийцев. Все правильно. Вашему люду со Свободных побережий хода в Каньон Дождей нет, только торговцем, у которых есть умда, специальная бляха-разрешение. Умду выдают только старейшины Каньона.

   - У тебя тоже есть умда? - спросил Еж.

   Саен слегка качнул головой, после пояснил:

   - Я тоже являюсь старейшиной Каньона. Я - главный старейшина. Вообще-то, без меня ничего не решается в Каньоне.

   Старейшина! Их купил старейшина Каньона Дождей! Вот теперь многое становится понятно. Конечно, старейшине вполне пристало иметь дома красивую рабыню, а где найти самых красивых девушек? Только в храме Набары, безусловно.

   Саен глянул на Птицу, вздохнул, покачал головой. Потом вдруг всмотрелся пристально в ее лицо, глаза его потемнели. Что-то произошло, но Птица не сразу поняла - что. Пока перед ней на складки помятой туники не упали остатки серебряной сережки из ее носа. Несколько кусочков. Вскрикнул сидящий перед ней Еж, дотронулся до своей ноздри, из которой точно также упала серебряное колечко раба. Спросил:

   - Что это такое?

   - В Каньоне нет рабства. Отныне вы совершенно свободные люди и можете ехать на все четыре стороны. Вы не рабы. Но я бы не советовал вам возвращаться обратно в Линн, вряд ли найдете дорогу. Поезжайте со мной, у меня есть для вас предложение, как для совершенно свободных людей. Взвесь все, Птица, обдумай и после решай. Но, что бы ты не решила - ты свободна. И ты, и Еж, и Травка. Еж и Травка еще слишком малы, им я предоставлю свой кров и покровительство. А ты должна принять решения сама и добровольно. Воспользуешься моим гостеприимством, остановишься у меня дома?