Не все дороги ведут в храм... (СИ) - Еналь Варвара Николаевна - Страница 3

   Узкая улочка с лепившимися друг ко другу домиками из глиняного разноцветного кирпича, внезапно повернула вправо и оборвалась. Перед детьми открылась просторная площадь, залитая ослепительными лучами солнца. Ларечки, лавки, палатки и многочисленные подводы с лошадьми заполняли ее так плотно, что рыжая, не мощеная земля, утоптанная копытами лошадей и ногами людей, едва проглядывала. Кричали женщины, нагло торгуясь и возмущаясь, зазывалы нахваливали товар, крепкие, толстые купцы оглядывали людей, невозмутимо щурясь и высоко задирая синие бороды.

   Нок знала, что купцы красят бороды семенами вохи - дикой степной травы. Это знак принадлежности к Торговой Гильдии, дающей возможность торговать не только в Одиноких Королевствах и на землях Прибрежного Братства, но и гораздо дальше, до самой Благословенной Земли Суэмы.

   Нок тихо пояснила новенькой:

   - Это рынок, сюда тебя будет посылать мама Мабуса. Еж покажет тебе все, что ты должна покупать и где. Основную провизию закупает повар Тинки-Мэ, но зелень, лук, чеснок и приправы иногда придется покупать и тебе. А еще сметану у Носи, у нее лучшая сметана на рынке, и она обязательно оставляет кувшин для мамы Мабусы.

   Людей здесь всегда была пропасть. И смуглые, загорелые до черноты моряки с большими круглыми сережками в ушах, заплетенными в тонкие косички бородами и цветастыми платками на шее. И жители Королевских островов с кучерявыми головами и широкими носами. На их бедрах висели загнутые сабли, украшенные золотом и нефритом. Попадались даже высокие светловолосые суэмцы в расшитых бисером рубахах и темных брюках. Говорили, что суэмцы не строят храмов и не признают власти ни духов Днагао ни Ордена Всех Знающих. Еще говорили, что у суэмцев есть повозки, которые умеют двигаться без лошадей, и есть свечи, которые горят и никогда не сгорают. Много чего чудесного рассказывали о суэмцах, но мало ли чего наболтают люди?

   Сразу за рынком начались стертые, осыпающиеся ступени, уводящие вверх на холм. По краям этой храмовой лестницы росли кипарисы и можжевельник, потому, не смотря на жару, тут пахло кипарисовыми шишками, можжевеловыми ягодами и - совсем немного - морем. Это легкий бриз приносил соленые запахи на вершину холма.

   - Мы пришли, - выдохнул Еж, вытирая рукой лоб, - вот он, Храм духов Днагао.

   Остроконечные крыши храма и храмовых построек сияли на солнце ярким красным цветом. Черепицу обжигали и покрывали глазурью специально обученные жрецы, чтобы выходила она багровой и блестящей - это рассказывала мама Мабуса. Переплет окон, окрашенный в насыщенны синий цвет гармонировал с синими деревянными колоннами, увитыми цветочными гирляндами.

   У ворот грозно поднимали головы деревянные фигуры зменграхов. Вытянутые зубастые пасти, маленькие глазки, раскрашенные оранжевым. Зменграхи были мелкими драконами. Духи, которые им покровительствовали, считались злыми и опасными, потому этих духов задабривали специальными деревянными и медными браслетами.

   У Нок на правой руке был такой, медный, с длинной змейкой и двумя знаками, обозначающими слово "зменграх". И у Ежа был такой же браслет. Тонкие и дешевые, они стоили гроши, и за них платила мама Мабуса.

   Никто не осмелится принять в дом человека, если у него не будет на руках охранных браслетов. Кроме разве что людей с Королевских островов, чьи короли - а их было не мало - признавали только своих духов и своих вещателей. И еще загадочных суэмцев, которые вообще не поклонялись духам.

   Вот потому Нок и Еж привели новенькую в храм, чтобы жрец провел белой глиной по ее лбу, насыпал на алтарь зерен, произнося ее имя и надел на руку охранные браслеты. Хотя бы парочку браслетов - от зменграхов и от падучей лихорадки.

   Хотя - вот же странно - Травке ее обереги ни капли не помогали, и если уж начинала ее бить жуткая падучая, то остановить можно было, только изловчившись, прижав к полу и прошептав заклинание.

   И то, не всегда действовало, и тогда - прощай спокойная ночь. Приступы падучей у Травки случались только ночами.

   Поднявшись по деревянными, выкрашенным в ярко-желтый цвет ступеням, Нок шагнула в бок, пропуская огромную крысу. Еж торопливо поклонился. Крысы считались священными животными, потому что ими питались зменграхи. Священные животные вполне могли питаться другими священными животными - таков закон жизни.

   Круглый большой зал, куда они попали, не имел крыши и представлял из себя дворик с дощатым полом и множеством деревянных статуй по краям, под навесом низкой остроконечной крыши. Здесь, в этом дворике, могли находиться рабы. Внутрь, в комнаты храма попадали только свободные, когда совершали особые молитвы и покупали особые талисманы.

   Жертвенник находился под открытым небом - широкий круглый камень, черный и чуть влажный. Его каждый день три раза омывали водой. Правил и служений было много, Нок всех и не знала. Зато хорошо знала старого жреца Дим-Хаара. Тот появился из сумрака внутренних комнат храма, прошел через галерею, огибающую дворик и ступил на деревянный пол. Шагал он тихо и быстро, точно здоровенная мышь, да и сам немного походил на этого зверька - большие темные глаза блестели живым умом и хитростью, сложенные на груди сухие ручки с длинными потемневшими ногтями постоянно двигались.

   - Пришли к нам дети, вот и славно, вот и славно, - негромко заговорил он, и в его голосе послышались добрые, ласковые нотки, - как дела у мамы Мабусы, Нок? Как поживает наша Травка? Надеюсь, мама Мабуса хорошо соблюдает договор, и девочка в безопасности?

   Нок сложила ладони вместе, наклонила голову - один раз, другой, третий. Только после трех поклонов раб может отвечать на вопросы жреца. Но ни в к коем случае не поднимать голову и не смотреть в глаза, рабы не должны смотреть в лица свободных, чтобы не осквернить их своим взглядом.

   Договор, о котором заговорил жрец, заключался между мамой Мабусой и жрецами храма. Девочку Без Имени - и которую Нок впоследствии назвала Травкой - передали на попечение мамы Мабусы и ее рабыни Нок, и рабыня должна была заботиться о ней, оберегать и охранять. И никто во всем городе не должен был знать про эту девочку.

   И действительно, где еще можно спрятать странного больного ребенка, как не на огромном постоялом дворе, вокруг которого рос дикий сад с персиковыми, ореховыми и яблоневыми деревьями? Деревянная хижина рабов - Нок и Ежа - стояла в самом глухом углу сада, за зарослями ежевики и шиповника, там, где совсем рядом находился компостная куча, что выгребали из туалета Корабельного двора и щедро пересыпали опилками. В этом углу сада мало кто появлялся, и Девочке Без Имени там было удобно и хорошо.

   - Мама Мабуса соблюдает договор, - заверила Дим-Хаара Нок.

   - Ваше добро вам вернется. Духи никогда не забывают тех, кто делает добро. Еще великий Маг Моуг-Дган, освободивший Одинокие Королевства от полчищ страшных врагов - слова "страшных врагов" Дим-Хаар произнес, понизив голос и подняв верх указательный палец, - еще Моуг-Дган говорил, что надо делать добро, и оно обязательно вернется к тому, кто его делал. Таковы законы нашего мира, дети. А сейчас, - голос жреца снова изменился, стал более твердым и жестким, - сейчас пусть около меня останется новенькая девочка для обряда. А вы подождёте ее на ступенях.

   Новенькая задрожала всем телом, опустила совсем низко голову и две быстрые слезы сбежали по ее щекам.

   - Не бойся, - толкнул ее в бок Еж, - он всего лишь споет тебе песню посвящения, помажет лоб глиной и отпустит. Это не страшно.

   Девочка кивнула и торопливо вытерла грязным рукавом лицо.

   Нок и Еж вышли на улицу, спустились по ступенькам и сели на самую последнюю. За их спинами звенел прохладой и тишиной храм, а перед ними простирался приморский город Линн. Он растянулся, точно длинный морской змей, вокруг удобной широкой бухты и лениво улыбался своими такими разными крышами - и остроконечными, покрытыми оранжевой черепицей, и пологими, сделанными из широкой и твердой травы хаку, пожелтевшими на солнце и осевшими до самой земли. В районе бедняков крыши делали из соломы, потому что даже трава хаку была не по карману рыбакам, что не имели своей лодки и лишь нанимались на ловлю к собственникам.