Поединок. Выпуск 3 - Авдеенко Юрий Николаевич - Страница 41

• Предыдущая
• 41/119
• Следующая

...Он нашел его, этот спрятанный в скалах аэродром. На седьмой день пути Кононов увидел сопку, на ее вершине натянутые сети, и под ними стволы орудий. Обогнув сопку с запада, потратив на это еще сутки, Кононов вышел к берегу реки, увидел долину. Из-под скалы выруливали на старт самолеты. Они разбегались, поднимались, круто разворачивались и уходили за сопки. Вначале Кононов подумал, что самолеты спрятаны в скалах. Но по тому, что гул разогреваемых двигателей слышался не приглушенно, понял — этого не может быть. Двигатели разогревают не в туннелях. Был бы другой звук.

Но может быть, самолеты закатывают в штольни и выкатывают их оттуда с помощью механизмов? Может быть. Во всяком случае, нужна проверка. Необходимо тщательное наблюдение, чем он и занялся. Понял вскоре, что никаких ниш, тем более штолен, в скалах нет. Ангары пристроены к скале. Самолеты стоят в этих ангарах, оттуда они выруливают на старт, туда же возвращаются после приземления. «А вы уязвимы, — подумал Кононов. — Один хороший бомбовый удар по кромке скалы, по этим навесам, и от ваших крестоносцев мало что останется». «Глядеть, чтобы видеть», — говорил Звягин. Что ж, посмотрим...

Склад с боеприпасами запрятан в скале. С воздуха к складу не подобраться. Но вот бензин... Горючее, похоже, хранится в земле. Вон там, за оградой, рядом с железнодорожной веткой. Это уже цель...

Оборона... Главное — оборона... Один пояс, второй. Но лазейки есть. Только не с моря заходить надо — с материка. Несколькими группами. Одна группа давит огневые точки, другая...

За аэродромом, там, где железнодорожная ветка упиралась в берег реки и обрывалась тупиковой насыпью, увидел Кононов платформы и что-то громоздкое на них. Строительные конструкции? Нет. Их не зачехляют. Фюзеляжи? Мало похоже. Тем более в той стороне заметил Кононов необычное движение. Виднелись большегрузные семитонные автомашины, множество людей. С той стороны доносились взрывы.

Строительные работы?

Может быть.

С какой целью?

Это тебе и предстоит узнать. Таково твое задание.

Сутки, вторые, третьи... Мелькание деревьев, густота веток, сквозь которые вновь пришлось продираться, и вот она — цель. Кононов увидел такое, о чем и разговора не было с полковником Денисовым. С платформ сгружали торпедные катера.

На тележках катера завозили под навесы. Навесы, как и ангары, пристроены к скале. А поскольку кромка берега в этом месте узкая, то навесы закрывали и часть водной поверхности реки, затянутую льдом.

К лету готовятся. Лед сойдет, катера выйдут по реке в море, станут совершать налеты на караваны. И все рядом. Самолеты, аэродром, мощная противовоздушная оборона. Надежная маскировка. И подъездные пути, железнодорожная ветка...

По берегу вели колонну людей. В оцеплении охранников вели, под надзором сторожевых псов.

Изможденные, серые, заросшие щетиной лица, впалые глаза, выпирающие, неправдоподобно острые скулы...

Военнопленные.

И взрывы.

Строят.

Ну да... Штольня — вход в гору. Что там такое в ящиках? Ах, вот как оно оборачивается;.. Они и торпеды заготовили. Под открытым небом хранят. Склады еще не готовы. Ну что ж, это хорошо. Будет вам подарочек, господин Гитлер. Он, Кононов, свое дело сделал. Можно уходить. За ним остался только мост. Мост ближе к морю. По пути...

Кононов забрался поглубже в чащу, остановился возле поваленной ели. Притоптав лыжами снег, сел на ствол. Десятидневный переход по глубокому снегу утомил его, но он чувствовал — сил не убавилось. Наоборот. Он вроде бы вошел в ритм, мог идти и идти. Такое обстоятельство радовало и потому, что за все десять дней, как и планировал, он ни разу не притронулся к консервам.

Кононов развязал вещевой мешок, проверил содержимое. Небольшая рация-чемодан, кружка, спиртовка, сухой спирт, шоколад, сахар, консервы. Нестерпимо захотелось вскрыть банку, поесть мяса... Нет, рано, сказал он себе и принялся готовить еду. С вывороченной ели собрал шишки, надрал лепестков — чешуек. Срезал с чешуек мякоть. Работа эта, долгая, кропотливая, стала привычной за время перехода. Потом Кононов выбрал подходящую березу. Надрезал и содрал наружный слой коры. Второй, рыхлый слой соскреб в котелок. Еловую кашицу перемешал с березовой. Добавил в котелок снега, поставил на спиртовку. Когда смесь закипела, он раскрошил в котелок плитку шоколада, отсыпал из кожаного мешочка сахару. Смесь получилась, как обычно, пахучая, густая. Кононов отлил себе кружку, котелок поставил в снег остудиться. Смесь остынет, затвердеет, хватит ее на весь следующий день... Достал сухарь, стал жевать его, отхлебывая из кружки приторную жидкость. Еда эта, знал Кононов, полезная, она помогает сохранить силы, от этой еды не заболеешь, наоборот, целебная даже, но глаза нет-нет да и упирались в приоткрытый вещевой мешок, из которого выглядывал блестящий бок консервной банки.

Рано, рано, мысленно произнес Кононов, прикрыл мешок, отвернулся от него да так и сидел спиной к нему, будто поссорившись.

Отужинав, проверил оружие, собрался, выбрал место для ночлега. Потом затянул капюшон, оставив едва заметное отверстие для глаз, зарылся поглубже в снег.

Обычно Кононов засыпал мгновенно, стоило лишь прикрыть глаза. На этот раз не спалось. Сказалось возбуждение. Он почти выполнил задание. Тщательно замаскированный аэродром противника со всей его обороной лежал перед мысленным взором Кононова, как голенький. Он наметил хорошо видимые с воздуха ориентиры. Сверх того, есть координаты новой, неизвестной нашему командованию базы торпедных катеров. На всякий случай он уже составил текст радиограммы, может передать данные в любую минуту. Стоит только достать рацию, выбросить антенну на дерево, и... Но этого как раз пока делать не следует. Не обнаруживать себя. Разгадать тайну моста, а потом...

Кононов представил себе картину налета нашей авиации на объекты, которые он раскрыл, и ему стало чуточку жарко. Он распахнул капюшон, задумался. Вот оно, то, чему тебя учили, к чему готовили так тщательно, с таким старанием. Для того чтобы ты прошел там, где, по всем человеческим определениям, пройти нельзя, увидел, узнал невозможное. Именно с этой целью тебя тренировал твой первый наставник Иван Захарович Семушкин, а потом и целый отряд специалистов. О тебе, о твоей подготовке заботились. Для тебя изготовили специальную одежду, тебе вручили лучшее оружие.

Цепочка раскручивалась, вела дальше.

Флот выделил подводную лодку, фронт — группу сопровождения. Именно сейчас далеко от тебя, где-то на базе, сидят, сменяя один другого, радисты и слушают, напряженно слушают волну, на которой ты можешь выйти в эфир. Ты можешь и не выйти, но радисты несут свою круглосуточную вахту, потому что в любой момент у тебя может появиться тот самый крайний случай, когда надо передать данные по рации. По одному твоему сигналу готова выйти группа прикрытия. Вот что такое твоя работа, вот какую цену имеют добытые тобою данные.

И еще он подумал о возможности десанта с целью уничтожения объектов. Вспомнился момент высадки. Они подошли на подводной лодке к берегу. Глубина позволяла. Группа сопровождения довела Кононова до железной дороги. Он затратил много дней на то, чтобы запутать следы; намеренно уходил в сторону, крутил, выбирая самые топкие болота, прежде чем приблизился к аэродрому. Но если тщательно разработать маршрут, хорошо подготовить операцию, можно было бы не только уничтожить самолеты и катера с воздуха, но и взорвать склады с боеприпасами, вывести из строя объекты так, что их и не восстановить... Вот только погоду бы выбрать или заказать. За все дни перехода погода не стала на сторону Кононова. Не было снега. Стояли тихие морозные дни. А значит, и следы его оставались, и это не сулило ничего хорошего. Если пойдут по следу, подумал Кононов, готовься к худшему. Пока на твоей стороне только болота. Да и то не все. Встречались на пути такие, что промерзли окончательно. Те, которые открыты ветрам, расположенные между сопок, лицом, по его собственному определению, к океану. Он проходил их не задумываясь, не опасаясь провалиться в трясину. Он знал — под снегом толстый слой льда. Но встречались и другие болота. Их отгораживали от океана сопки. Сопки защищали их и от потоков холодного воздуха. А поскольку зима, судя по метеосводкам, ложилась не вдруг, то и топи не промерзли. Снежный покров на них был обманчив. Ступи, и снег сразу же потемнеет от воды. Одно неосторожное движение, и трясина засосет. Не выбраться. Такие болота труднопроходимы, но они же и в союзниках. Ими он и двигался, надеясь на опыт, выучку еще у Семушкина да на широченные лыжи свои, на умение выбрать тропу по едва приметным ориентирам.

• Предыдущая
• 41/119
• Следующая