Ген бесстрашия - Антонов Антон Станиславович - Страница 15

• Предыдущая
• 15/76
• Следующая

Она шла на танцы, и одного взгляда на зал ночной дискотеки миламанам хватило, чтобы понять — это как раз то место, о котором они мечтали. Большое скопление земных женщин, которые не расходятся по домам ночью, когда десантный катер может подобраться к зданию практически незаметно.

— Рискованно, — сказал Ри Ка Рунг, когда его заместитель Най Джи Нур предложил атаковать дискотеку прямо сейчас.

— Выход на цель займет не больше двух часов, и есть надежда, что все эти самки будут еще там, — сказал он. — Мы можем захватить двенадцать штук сразу, оптом, уже сегодня. Представляешь, насколько это все ускорит.

Ри Ка Рунг представлял. Он и сам пошел бы на такой риск, не задумываясь. А задумался только потому, что сам пойти еще не мог.

— Мы трижды подставились в этом городе. Его жители уже начеку. В месте скопления самок нас может ждать засада.

— Они пока не знают, что нам нужны самки, — возразил Най Джи Нур. — А это место — вовсе не их скопление. Самцов там тоже предостаточно. Что касается этого города, то ученые все равно требуют взять отсюда хотя бы четырех самок. Так возьмем уж сразу двенадцать.

На самом деле ученые не требовали, а просили, но у них действительно была теория, то повышенная концентрация гена бесстрашия в популяции и необычно высокая биосовместимость у отдельных людей может быть связана с их местом жительства. Не исключено, что экологическая обстановка в этом городе влияет на его жителей как-то по-особому. Или дело в географическом положении, климате, составе воздуха и воды, пищевом рационе — да мало ли факторов, которые поодиночке или в соединении могут дать искомый результат.

Так или иначе, спецназовцы получили конкретный заказ — доставить на орбиту хотя бы четырех человеческих самок из этого города. А вообще-то чем больше, тем лучше.

И Най Джи Нур нашел способ, как сделать это быстро и без лишних усилий. А Ри Ка Рунг, разумеется, одобрил этот способ. Он лишь хотел убедиться, что Най Джи Нур не кидается в заваруху очертя голову, а действительно знает, что собирается делать.

Правда, Ри Ка Рунг предложил отложить операцию до следующей ночи, но заместитель резонно возразил:

— А что, если они собираются не каждую ночь? Вдруг это какой-то праздник, и он повторяется, например, не чаще раза в год.

Довод был убедителен. На самом деле дискотека работала ежедневно, но чтобы установить это, миламанам пришлось бы наблюдать за нею как минимум еще сутки, а это означало лишнюю потерю времени.

Получив согласие командира, Най Джи Нур поднял отряд по тревоге. Зеленоглазая Ли Май Лим тоже встала в строй, но лидер сказал ей:

— Ты остаешься. У тебя особое задание.

— Опять? — воскликнула Ли Май Лим. — Я что теперь, всю жизнь должна сидеть с этим землянином, как приклеенная?

— Сколько понадобится, столько и будешь сидеть. У нас локальная акция, а от тебя зависит будущее цивилизации.

— Так уж прямо и будущее… Других девчонок что ли мало на корабле?

— Ты самая красивая.

— Думаешь, он это понимает?

— Конечно. Он же сам тебя выбрал.

Это было явное преувеличение. Выбирать Неустроеву пришлось из двух миламанок, причем вторая была явно старше. Землянин мог, конечно, этого не заметить, но Ли Май Лим сама оттеснила мичмана[Миламанские военные звания унаследованы от морского парусного флота, что соответствующим образом учитывается при переводе. из научной группы в тень. И не испытывала никаких угрызений совести по этому поводу.

Ее тревожило другое. Когда ее отряд отправлялся на боевое задание, а она оставалась на крейсере, Ли Май Лим чувствовала себя дезертиром.

Но приказ есть приказ. И пожаловаться некому. Даже на землянина огрызнуться нельзя. Ему запретили говорить про то, что на борт крейсера будут доставлены самки. А то он еще чего доброго потребует их возвращения на землю и откажется сотрудничать, пока это не будет сделано.

Они и так боялись сказать землянину, что он должен будет отправиться вместе с ними в звездное скопление Ми Ла Ман. Зеленоглазая Ли Май Лим доложила по возвращении из адаптационной камеры, что Же Ни Йя настойчиво интересовался, когда его собираются отпустить. Или, если дословно, он хотел знать следующее:

— Я должен только зачать вам ребенка, или мне придется дожидаться его рождения?

И Ли Май Лим, которая плохо учила биологию в школе, опять не поняла вопроса.

Только потом ей объяснили, что процесс деторождения у земных гуманоидов длится довольно долго. Хотя и не так долго, как может продлиться вынужденное пребывание носителя гена бесстрашия среди миламанов. План работ с его участием расписан на несколько лет вперед, а по большому счету ученые хотели бы подержать его у себя как минимум до тех пор, пока не повзрослеет клонинг, способный его заменить.

А Евгения Неустроева тем временем обуревали новые страхи. Он даже обрадовался, когда Ли Май Лим не сказала ничего определенного о его возвращении на землю.

Дело в том, что он боялся возвращаться.

Хорошо зная свое родное государство, а также взгляды мирового сообщества на проблему контакта, Неустроев не сомневался, что по возвращении на землю жить спокойно ему не дадут. Зато он сомневался, что ему дадут жить вообще. Могут ведь и уничтожить прямо на месте — испепелить из огнемета или еще как-нибудь во избежание инопланетной заразы.

Мировая фантастика десятки лет изощряется на тему вирусов, занесенных с других планет, катастрофических эпидемий, контроля над разумом и прочих разных «чужих», которые до поры до времени зреют в теле человека, побывавшего у инопланетян, а потом выбираются наружу и устраивают маленький конец света.

И во избежание такой опасности пленника пришельцев по возвращении домой запросто могут угробить без всяких разговоров. Безопасность цивилизации дороже свободы личности.

Неустроев уже жалел, что настоял на отправке на землю Риты Караваевой, и собирался просить Ли Май Лим выяснить, что с нею стало. Но не знал, как к этому подступиться, потому что выглядело это нехорошо — сам же вытолкал ее чуть ли не пинками с корабля, а теперь беспокоится, что дома ей будет еще хуже.

Но держать свои опасения в секрете он тоже не умел, и когда Ли Май Лим снова пришла к нему, такая же нагая и красивая, как и в прошлый раз, он поделился с нею своей тревогой.

Ни о чем не просил, просто сказал, что не уверен в правильности своего поступка. И уже не в первый раз произнес в разговоре слово «боюсь».

— Боюсь, ей могут грозить серьезные неприятности, — сказал он, и Ли Май Лим, которая плохо учила биологию, в очередной раз удивилась — как это носитель гена бесстрашия может чего-то бояться.

На самом деле Евгений Оскарович боялся зря.

Как раз примерно в то самое время, когда Неустроев беседовал с Ли Май Лим на борту крейсера «Лилия Зари», из его родного города в Москву на Лубянку ушла депеша, из которой следовало, что никаких объективных доказательств инопланетного вторжения не найдено, и все собранные данные говорят скорее в пользу версии о преднамеренной мистификации, организованной при активном участии душевнобольного Е.О. Неустроева и попавших под его влияние школьников.

Автором депеши был скептически настроенный полковник, но на его сторону склонялись многие из его подчиненных и коллег — особенно после того, как во все хоть немного компетентные органы от райотделов милиции и до областной Администрации включительно косяком поперли «очевидцы». И что характерно — все говорили разное и в большинстве своем несли полный бред и околесицу.

Основной удар пришелся, конечно, на городские газеты и областную телекомпанию. Стада «очевидцев» паслись там с утра до вечера, и журналистам приходилось даже вызывать милицию, чтобы хоть как-то отделаться от этих идиотов. Но милиция была занята — ее тоже осаждали ловцы НЛО и жертвы инопланетного террора.

Лучшего способа дискредитировать показания подлинных очевидцев нельзя было придумать. Еще вчера даже очень серьезные люди — например, начальник милиции, своими глазами видевший парализованных омоновцев — верили, что в городе происходят таинственные вещи. Но лично выслушав парочку новых «очевидцев», тот же начальник милиции начал сомневаться — а стоит ли верить своим глазам.

• Предыдущая
• 15/76
• Следующая