Берег динозавров - Лаумер Джон Кейт (Кит) - Страница 7

• Предыдущая
• 7/34
• Следующая

Я неподвижно лежал на песке, пытаясь изобразить валун, пока они, не спеша топали ко мне, поблескивая под лучами солнца. Двух из них можно было признать просто большими, а третий был настоящим гигантом. По мере их приближения я все сильнее ощущал исходившее от них зловоние, все отчетливее видел пурпурные и желтые полосы на боках… Вот уже стало слышно хриплое, шипящее дыхание — огромным организмам требовалось перерабатывать много воздуха. Я занялся подсчетом объема легких и количества кислорода, необходимого на фунт веса, но бросил это занятие, когда между нами осталось сто футов. С такого расстояния ясно доносилось урчание огромных желудков, объем которых мне почему-то не захотелось рассчитывать.

Гигант учуял меня первым. Он поднял голову. Холодный глаз, напоминавший ведро с кровью, повернулся в моем направлении. Он фыркнул. Затем вдохнул не меньше галлона воздуха. Пасть его открылась, и я увидел ряды белоснежных зубов.

Он запыхтел, как паровоз, и бросился ко мне. Пришло время решать, и я не раздумывал.

Вдохнув напоследок влажного океанского воздуха и окинув взглядом пустое безразличное небо, песок и повеселевшее чудовище, уминавшее его на ходу, я набрал аварийный код.

Пейзаж расплылся, скользнул в сторону… Последовал безболезненный удар, отправивший меня путешествовать по свернувшейся в спираль Вселенной.

Сплошная темень и рев, словно спускаешься в бочке по Ниагарскому водопаду.

Несколько секунд я лежал абсолютно неподвижно, оценивал результаты скачка. Кажется, все на месте, вплоть до ушибов и синяков. Никуда не исчез и шум моря, хотя вокруг сгустилась темнота. Видимо, старое место я все же покинул, но трудно сказать, в какое новое попал.

Инструкция гласила: при срыве во время перехода нужно сохранять неподвижность и ожидать второго скачка — что в данном случае могло продолжаться довольно долго. Кроме того, еще не выжил ни один, кто бы мог доложить о таких срывах, поэтому вполне возможно, что инструкция ошибалась. Я осторожно вдохнул. Ничего не произошло. Тогда я решил действовать.

Я поднялся, сделал шаг, словно сквозь занавес, и попал в тишину и странную темноту, пронизанную маленькими ослепительными точками, какие видишь за мгновение перед тем, как потерять сознание от потери крови. Но прежде, чем я сообразил, что к чему, блеск исчез, и передо мной появилась стандартная кабина темпорального скачка этапной некс-станции. И я мог дышать.

Отдышавшись, я повернулся и посмотрел на занавес, сквозь который прошел. Это была обыкновенная стена из железобетона, если мне не изменяет память, метра в два толщиной.

Может быть, гул, который я слышал, издали молекулы метана, смешавшиеся с моими собственными ста восемьюдесятью фунтами загрязненной воды?

Я решил поразмышлять над этим феноменом позже. Сейчас меня ждали более неотложные дела — отыскать руководителя станции и доложить о разрушении моей станции в результате неожиданного нападения.

Комнаты на оперативном уровне я осматривал минут десять — никого. То же самое меня ожидало в жилом комплексе. И в аппаратной, и в энергетическом отсеке…

Приток энергии был в норме, пластины излучателя находились под нагрузкой, по всему пульту горели зеленые лампочки, но на станцию не поступал даже микроэрг.

Что было невозможно.

Связи, соединявшие этапную станцию с Центром Некса, при помощи которых также осуществлялось управление персоналом, работавшим вне ее, требовали хоть каплю энергии. Иначе и быть не могло. Пока существовала система, нигде в нормальном пространстве-времени не могло возникнуть такое положение вещей, с которым я здесь столкнулся.

Следовавший из всего этого вывод меня не обрадовал, но что поделаешь?

Либо система Чистки Времени больше не существовала, либо я находился за пределами ее действия. И, поскольку сфера ее влияния распространялась на все пространство-время, не понятно было, что же оставалось мне.

Все темпоральные станции одинаковы: здание, оборудование, электронные характеристики. Некоторые ученые даже считали, что так как массовое производство станций осуществлялось времядробильным процессом, распределявшим их вверх и вниз по темпоральной кривой, они были идентичными и представляли собой разные временные стороны одной и той же физической матрицы. Но все это теоретически, а практика — совсем другое дело. Так что сначала предстояло выяснить, куда же я попал.

Я пошел вдоль прохода к шлюзовой камере (некоторые площадки, отведенные под станции, были окружены враждебной средой, враждебной по отношению к тому, что Центр Некса считал обычной жизнью), открыл люк и чуть было не шагнул наружу.

Но успел остановиться.

Где-то в десяти футах от входного крыла пол кончался. Дальше все застилал жемчужно-серый туман, завихрявшийся у невидимой преграды, которая удерживала его от рассеивания. Я дошел до края, лег плашмя и посмотрел вниз. Дно станции терялось в тумане. Та часть, которая была видна, ровно и гладко блестела, как зеленое стекло.

Как тот, покрытый стеклом край кратера, что остался на Береге Динозавров…

Я отполз от края мира, вернулся на станцию, нашел хранилище и набрал наугад вызов кассеты. На экране вспыхнула бегущая информация — обычные данные о затратах энергии, о колебаниях темпоральной кривой, о прибытии и отправлении агентов — листы обычных протоколов, и на каждом из них повторялся номер станции.

Темпостанция девяносто девять.

Именно то, чего я боялся.

Круглая нижняя часть, висящая в нигде, совпала бы с покрытым стеклом чашеобразным углублением на Береге Динозавров так же, как отливка совпадает с литейной формой.

Станция не была разрушена артиллерийским обстрелом — ее выдернули с корнем, как огромное дерево, и переместили сюда.

Я остался на приколе. На своей же станции. Так вот что пытался сказать мне Нел Джард! Он подождал, пока я не окажусь в безопасности, и нажал кнопку аварийного спасения, о котором ничего не знали рядовые оперативники.

Несомненно, он все сделал правильно. Враг был у ворот. Через несколько секунд экраны защиты рухнули бы под перегрузкой. Все секреты Центра о передвижении во времени попали бы во вражеские руки. Джард обязан был что-то предпринять и сделать то, что необходимо.

Тем фактом, что выполнение программы подразумевало технологию, уровень которой был намного выше возможностей Центра Некса, о которых я знал, я займусь позже.

Сейчас же нужно решить более насущные проблемы.

Перед самым выбросом Джард что-то кричал мне, что-то важное, что я должен кому-то передать. Я не расслышал ни слова, однако в состоянии возбуждения он не понял этого. Он выгнал меня, сосчитал до десяти и рванул переключатель. Станция исчезла, но я был в безопасности.

И через некоторое время я свел на нет все его усилия, воспользовавшись встроенной цепью, чтобы прыгнуть назад туда, где мне быть вовсе не полагалось.

Нулевая фаза!

Эти слова вдруг всплыли у меня в голове. Теоретическое понятие, которое встречается в технической литературе. Как выяснилось, это не только теория.

Место вне времени и пространства. Точка с нулевой амплитудой на кривой поля Айлема, которое мы называем пространственно-временным континуумом.

Я прошелся по комнате, прислушиваясь к своим шагам, мирному шепоту кондиционера и гулу работавшей вхолостую аппаратуры. Все, что я видел, слышал, обонял, к чему мог прикоснуться, казалось абсолютно нормальным — за исключением тумана снаружи.

Впрочем, если это станция с Берега Динозавров, то где же дыра в стене, через которую я вошел несколько часов назад? Где обломки и дым, где трупы и следы обстрела?

Станция была чистой, как в момент рождения. Я вытащил ящик с пленками. Все в порядке. Никаких признаков поспешной эвакуации, вражеской атаки и неразберихи.

Синдром «Марии Селесты», даже больше, за исключением того, что я все еще был на борту.

Я вошел в столовую и увидел несколько подносов с остатками пищи, довольно свежей — единственное, что нарушало всеобщий безликий порядок.

• Предыдущая
• 7/34
• Следующая