Трудный вопрос - Власов Александр Ефимович - Страница 24

• Предыдущая
• 24/34
• Следующая

— Продолжайте, пожалуйста!.. Займите мое место, а я посижу на вашем.

Пришлось Грише встать и пойти к учительскому столу, а Глеб Николаевич сел рядом с Мариной.

— Вот этим, — без прежней уверенности произнес Гриша, выкладывая нож на стол и обращаясь к учителю, — Борис Чернов проткнул шину грузовика. Мой отец на целый час опоздал на работу.

— Проткнул? — удивился Глеб Николаевич. — Зачем?

— Мы тоже хотели бы знать.

— Вперед узнай — кто проткнул! — крикнул Мика.

— А потом уже — зачем! — добавил Ника.

Братья Арбузовы знали о случившемся не больше остальных, но они не могли поверить, что это сделал Борис.

— Нож Чернова! — заявил Гриша. — В этом он признался!

— Смотрите-ка! Агеева братьев ведет! — воскликнул один из мальчишек, сидевший рядом с окном.

Все повскакали из-за парт и сгрудились у окон. Маша не шла, а бежала к школе и тащила за руки Витьку и Валерку. Забыв о Глебе Николаевиче, ребята заговорили наперебой, зашумели. У каждого теперь появилось свое предположение.

— Прошу вас — потише! — напомнил о себе Глеб Николаевич. — В соседних классах занимаются… Будьте добры — садитесь и подождите минуту. Сейчас, вероятно, все прояснится.

Ученики разошлись по партам. Стоять остался только Гриша — его место было занято. Он присел на краешек учительского стула, но тут же вскочил и отошел к стене.

Андрей тоже беспокойно заерзал за партой. Он не находил удобного положения — такого, чтобы стать незаметным, как невидимка. Все выжидательно замерли, лишь поскрипывала парта Андрея.

Сначала из коридора донеслись дробные торопливые шаги. Они приблизились к классу и затихли у самого порога, но дверь не открывалась. Тогда Глеб Николаевич встал и приоткрыл ее.

— Входите, пожалуйста. Мы вас ждем!

Маша умоляюще сцепила пальцы перед грудью.

— Глеб Николаевич! Я так виновата перед вами!.. Урок, а я… Но я не могла… Я привела…

Она посмотрела на братьев, которые с любопытством заглядывали в класс.

— Урок отменен, — мягко произнес учитель. — И не волнуйтесь — не по вашей вине… Входите. У вас, вероятно, есть что сказать одноклассникам.

Маша робко шагнула в комнату. Братья вошли вслед за ней.

Ножик лежал на столе, и Витька сразу же указал на него пальцем.

— Вот он!.. Только раскрытый, а мы его никак не могли — силы мало… И мама не могла!

Маша взяла брата за плечо.

— Подожди. Надо по порядку.

Но Витька увидел Бориса и с радостным возгласом подбежал к его парте.

— Здравствуй!.. А нас сегодня мама в садик водила!.. Можно я посижу с тобой?

Все это он выпалил одним духом, мигом очутился за партой и скрипучим голосом, подражая нянечке из детсада, прикрикнул:

— Тихо, дети! Тихо!

В классе засмеялись.

— Валерка! Иди сюда! — позвал Витька брата. — Здесь хорошо!

Он подвинулся вплотную к Борису, и Валерка не утерпел — сел за парту рядом с братом. Оба блаженно заулыбались.

Если бы не Глеб Николаевич, Гриша давно приказал бы Маше увести братьев. Их можно было ни о чем не спрашивать. Всем и без того стало ясно, что Борис действительно подарил им свой ножик. Значит, не он порезал шину, а с малышей спрос невелик. Но Глеб Николаевич, всегда бережливо относившийся к каждой минуте, сегодня словно забыл о времени. С явным удовольствием смотрел он на Машиных братьев и будто ждал от них чего-то.

Борис протянул руку, обхватил их обоих за плечи, заглянул в лица и грубовато спросил:

— Зачем машину испортили? Разбойники!.. Я для того вам ножик дал?

— Какую машину? — изумился Витька. — Грузовую? Которая во дворе стояла — новенькая?

— Знаешь, а спрашиваешь! — буркнул Борис.

— А мы ее не портили! — заявил Валерка. — Мы ее чинили!

Братья недовольно посмотрели на засмеявшихся мальчишек и девчонок.

— Чинили! — повторил Валерка. — Там стеклышко в колесе застряло — прорезать могло… Мы его вытащили!

— Стекло вынули, а нож всунули?.. Так? — продолжал расспрашивать Борис.

Братья надули губы.

— И ты тоже? — укоризненно произнес Валерка. — То Маша, а теперь ты?

— Мы же его променяли! — сказал Витька. — Он не открывался, а шайба — настоящая хоккейная. Мы и поменялись. И не простая она — в нее сам Тутамон играл!

— Не Тутамон, а Тутанхамон! — поправил его Валерка.

Глеб Николаевич заметил, что, как только было сказано про шайбу, все посмотрели на Андрея, который сидел неподвижно спиной к Машиным братьям. Видеть обращенные на него взгляды он не мог, но чувствовал их и еще ниже склонился к парте.

— Эй, Тутанхамон! Оглянись! — потребовал Ника.

— Покажи малышам личико! — добавил Мика.

Андрей не шелохнулся, хотя и понял, что обращаются к нему.

— Не с ним менялись? — спросил у братьев Борис и показал на Андрея рукой. — Посмотрите-ка получше!

Андрей слышал, как встали малыши, как они пошли к его парте, и не вытерпел — вскочил и признался сам:

— Ну я!.. Я с ними поменялся! А потом потерял его… ножик этот!

Братья стояли рядом с ним и снизу вверх глядели на него. Витька взял со стола ножик и переложил его на парту перед Андреем.

— Не теряй больше!

Молчание было тягостным. Неуютно стало в классе.

— Мы пойдем? — робко спросила Маша и тихо вывела братьев в коридор.

— Не резал я! — выдавил из себя Андрей. — Я его потерял… Как выменял, так и потерял сразу… Карман дырявый!

Он засуетился, схватил ножик, закрыл его, подбежал к доске.

— Смотрите!

Он сунул ножик в карман, попрыгал, и все увидели, как ножик выпал на пол.

— Дырка там! — пояснил Андрей.

Ника насмешливо зашлепал в ладоши.

— Иллюзионист!

— Знаем эти фокусы! — сказал Мика.

— Не верите?..

Голос у Андрея дрожал, слышались неподдельные слезы. Он был жалок в эту минуту. Трясущейся рукой он вывернул карман и показал дырку.

— Теперь поверите?

— И не подумаем! — безжалостно отозвался Мика.

— Хоть совсем разденься! — добавил Ника.

— Садитесь! — сказал Андрею Глеб Николаевич. — Не всякий спор рождает истину… А неясного много… У кого есть деловые вопросы?

У Бориса и братьев Арбузовых никаких вопросов быть не могло. Они не сомневались, что шину проткнул Андрей. Знали они и зачем он это сделал — чтобы Чернова обвинили в хулиганском поступке.

Другие тоже допускали такую возможность, но не решались утверждать это категорически. Все знали — Андрей и Гриша дружны. Не верилось, что Андрей может навредить Грише. К тому же эта дырка в кармане. Вдруг так оно и было: сунул ножик в карман и потерял. Но почему он не сказал раньше? Ведь он видел и слышал, что обвиняют Чернова.

Этот вопрос и задала Марина.

— Боялся! — ответил Андрей. — Если б узнали, что я выменял ножик, вы бы и про машину на меня подумали… Я ее пальцем не тронул, а вы бы обязательно подумали! — Голос у него опять задрожал. Он вымученно крикнул: — Да вы и сейчас на меня думаете!.. Ну и пусть!.. Ну и думайте, что хотите!

Он заспешил к двери. Мелькнул все еще незаправленный дырявый карман. Дверь хлопнула. Было слышно, как Андрей побежал по коридору.

Глебу Николаевичу надо было как-то завершить этот неприятный разговор. У него не сложилось достаточно твердого убеждения в виновности Андрея. Он знал, какие порой невероятные случайности происходят в жизни. И пока есть хоть малейшее сомнение, нельзя приписывать Андрею хулиганский поступок. Такая ошибка могла надолго озлобить его против всего класса.

Раздумывал о случившемся и Гриша. Он не ставил под сомнение вину Андрея. Так же, как и Борис и братья Арбузовы, Гриша, послушав Машиных малышей и увидев неуклюжие попытки Андрея выкрутиться, ни капельки не сомневался в его вине. А раздумывал он совсем о другом — все о том же, о своем: как бы замять эту историю, в которую, к сожалению, вмешался Глеб Николаевич. Выход был один — выгородить Андрея, заставить всех поверить в выдумку о потерянном ноже. Тогда все уляжется само собой.

В душе Гриша совсем не собирался прощать Андрея, в чувствах и мыслях которого он разбирался поглубже Бориса и братьев Арбузовых. Он безошибочно видел в этом поступке Андрея желание отомстить не только Чернову, а и ему, Грише, за прошлый сбор. Он не забудет рассчитаться с Андреем, но так, чтобы никакая тень не легла на отряд. А пока надо брать в свои руки ход обсуждения и поворачивать его в нужную сторону.

• Предыдущая
• 24/34
• Следующая